Безопасный уровень (СИ) - Зубов Константин

Матвей подключил к замку несколько приборов, извлеченных из рюкзака, и что-то быстро печатал на спроецированной браслетом клавиатуре.

— Когда я нажму на кнопку, она откроется, — одними губами проговорил он.

Все заняли позиции.

— За живого бонусов нет, — напутственно сказал Олег и кивнул Матвею. Одновременный стук и скрип замков подтвердил, что дверь открыта. Виктор ногой распахнул створки и прыгнул внутрь.

Снова грохот со всех сторон. В этот раз, несмотря на сковывающий страх, прижавшись спиной к стене коридора, я следил за происходящим.

Мэйсона сопровождало около десяти человек. Их застали врасплох: похоже, они считали, что битву с ксеноморфами на нижних этажах ведут свои.

Через проем я видел лишь маленькую часть помещения и трех человек. Их изрешеченные пулями тела уже лежали на полу. Катя и Елисей продвинулись вперед и, заняв место рванувших в зал наемников справа и слева от двери, прикрывали их. Прижимая АК к плечу, осторожно, по стеночке, я двинулся следом.

— Сопротивление подавлено, цель не обнаружена, — женский голос, скорее всего, Джейн.

Я через плечо меха заглянул в зал. Но успел лишь заметить, как по панорамным окнам потоками льется вода.

Потом раздался взрыв.

Что-то большое вылетает из зала, разворачивает Елисея и сбивает меня с ног. Снова выстрелы.

Нечто теплое, истекающее горячим, лежит на мне, придавливая к полу.

— Циклоп, помоги клерку, — слова доходят словно через вату. Наконец тяжесть с груди исчезает, и я вижу красный глаз и протянутую руку. Хороший парень Циклоп, исполнительный, это не беда, что стремный. Пол снова под ногами, рядом валяется то, что снял с меня наемник, это… не могу разобрать, мешает что-то темное, стекающее со лба. Вытираю тыльной стороной ладони. Кровь. Я ранен?

Это не твоя кровь.

А чья? Опускаю глаза… Это… Рвотные спазмы сгибают меня… Это Мария Белая, вернее ее половина, не хватает обеих ног, голова повернута больше чем на девяносто градусов, а некогда белые волосы залиты кровью.

Яичница, съеденная на завтрак, растекается по полу, становясь красной. Будто в десяти километрах от меня поют свою песню автоматы и дробовики. Что я тут делаю?

Все, расслабься, дай мне!

Да легко! Сознание и так еле держится в теле, как там я делал на стрельбище?

(Роберт)

— Стой, твою мать! — кричит Циклоп за спиной, но я уже в зале.

Накатывает эйфория. Я управляю! И в моих руках снова автомат. В четырех метрах от меня Мэйсон, мой ключ назад во внешний мир!

Стреляю, пригибаюсь, опять стреляю.

— У него У-18, — чей-то крик прорывается сквозь пальбу.

Вот почему эта гнида передвигается так быстро, что иногда кажется, будто он телепортируется с места на место. Костюм У-18 связывается через чип с нервной системой владельца и по сути выполняет команды, напрямую данные мозгом, а встроенные механизмы позволяют делать это гораздо быстрее.

Слева падает выпендрежник-техник: пробито плечо. Справа, за баррикадой из столов, Джейн помогает раненому Виктору. Ствол у охотника тоже далеко не АК, никогда таких не видел!

Хорошо хоть пол из кислотоустойчивого материала (правильный вопрос задал Серега: почему из такого же не сделали и лестницы?) он лишь местами немного оплавлен и не приходится прыгать через дыры.

Елисей, Катюша, Циклоп и Немой наконец догадываются поддержать нас и врываются в зал. У нас численное преимущество. Да! Одна из пуль настигает Мэйсона и откидывает его через стол к окну. Но У-18 — это У-18, не факт, что он хотя бы ранен.

Так и есть! Уже через секунду охотник выпрыгивает из-за стола прямо в окно, стекла которого были выбиты взрывом.

Все бросаются к проему и стреляют по убегающему противнику. Он на крыше четвертого этажа. Две пули попадают в цель и, толкая его вперед, перебрасывают через парапет.

— Джейн! Займись Виктором, Вадиком и охраняй ботаника. Закройте дверь! Как чуть подлечитесь, выходите в окно и догоняйте, — ловлю взгляд Олега, вижу его сомнения, очевидно, он пытается сопоставить меня прошлого, дрожащего при виде крови, и меня нынешнего, уверенно перезаряжающего нагретый стрельбой автомат. — Остальные за мной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Еще бы ты решил иначе!

Он первым прыгает в окно.

Мы уже во дворе, когда из-за угла выскакивает черный Мерседес и, визжа покрышками, таранит ворота.

— Он ранен, — умница Катюша показывает на пятна крови, которые смешиваются с дождем и растекаются по асфальту.

Не дожидаясь команды, мы бежим к предусмотрительно припаркованным сразу за воротами машинам. Вскоре Хаммер и микроавтобус летят по шоссе.

Пиликает браслет. Это Кирилл: «Следим за вами. Блокируем связь. Попробуем ему помешать».

Надо перехватить гада до того, как он найдет укрытие!

Связи у Мэйсона нет, значит, подкрепление он не вызовет. Из штаба ему будут ставить преграды, надеюсь, это будут не просто красные светофоры.

Надо бы поговорить с Катей, вон она как смотрит, и эта ее улыбка… но сил нет, нужно отдохнуть.

(Сергей)

Я почувствовал, что вновь управляю телом. Организм, не готовый к спринтам и отдаче автомата, протестовал. Руки и ноги ныли от боли.

Устал, трудно с непривычки.

Необычно следить со стороны за действиями собственного тела. Теперь я понимал, как Роберт замечает то, чего не вижу я. Пока в лаборатории он стрелял и перебегал из укрытия в укрытие, я, не отвлекаясь на управление, успел осмотреть зал во всех подробностях. Застреленные бойцы Мэйсона, разорванные ксеноморфами, люди в белых халатах и сами ксеноморфы. Красная кровь, перемешанная с фиолетовой. Перевернутые столы, осколки мониторов и различных склянок. А вот запахов дыма и химикатов я почти не чувствовал, и физические ощущения были слабее. Вроде погружения в водолазном костюме: ощущаешь холод воды, но не так; и трогаешь что-то, но будто через перчатку.

Теперь ты будешь лучше меня понимать.

— Ты отлично справился, — шепот Кати застал меня врасплох, и я с удивлением посмотрел на ее лицо, неожиданно оказавшееся совсем рядом с моим. Ее рука легла мне на колено.

Твою мать! Она думает, что я управляю!

Мои щеки зажгло огнем, и я украдкой бросил взгляд на переднее сидение, где расположился Матвей. В штабе ходили слухи про его симпатии к Кате, не хватало стать четвертой стороной в любовном треугольнике. К счастью он следил за дорогой.

— Спасибо, ты тоже! — я улыбнулся и, сделав вид, что поправляю амуницию, чуть отодвинулся от нее.

— Вижу его, — раздался из рации голос Олега, Хаммер которого оторвался от нас метров на пятьдесят. — Кто-то долбанул ему в бочину.

Может, хватит и красных светофоров.

Вскоре мы тоже увидели вдали черную точку.

Забитый машинами перекресток мы миновали быстрее, чем охотник: Хаммер просто отталкивал перегораживающие путь машины. Люди возмущались и кричали, стекающая по стеклу вода искажала их лица.

Когда мы набрали скорость, Мерседес все еще был в пределах видимости, он ехал заметно медленнее. Хаммер снова оторвался, и через несколько минут раздались выстрелы.

Че палить-то? Дождь мешает, все машины бронированные, а колеса закрыты.

Скорее всего, в наемниках взыграли азарт или профессиональная гордость. Еще бы: трое убиты, двое ранены, а цель не нейтрализована. Я вспомнил то, что осталось от Марии Белой, и меня снова затошнило.

Впереди показался следующий перекресток, движение на нем было значительно активнее. Но не на нашей стороне, для которой уже давно горел красный свет. Собралась приличная пробка — водители яростно сигналили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мэйсон выпрыгнул практически на ходу, стремительные движения маленькой фигурки никак не намекали на ранение. Он дал по Хаммеру очередь и скрылся за машинами.

Я вылез под холодный дождь. Расчет на то, что оживленное движение на поперечной дороге остановит охотника, не оправдался. В наушники ворвался поток нецензурной брани.