Путешествие Магеллана - Антонио Пигафетта

Властитель заявил, что рад нашему приходу и что некоторое время назад ему привиделось во сне, что в Молукку предстоит прибытие судов из отдаленных краев. Для пущей уверенности он решил погадать по луне, благодаря чему узнал, что суда находятся в пути и что мы уже прибыли. Когда властитель ступил на наш корабль, все облобызали ему руку, после чего его повели на корму. Чтобы войти внутрь шканцев, он перебрался туда через верхнее отверстие, не желая нагибаться. Усадив его в обитое красным бархатом кресло, мы набросили на него платье из желтого бархата, сшитое на турецкий манер. Чтобы оказать ему пущую честь, все мы уселись около него на полу. Тогда властитель заговорил и сказал, что он и его народ всегда были исполнены желания стать самыми преданными друзьями и вассалами нашего испанского короля. Он готов принять нас как своих детей, и мы можем сойти на берег и чувствовать себя там, как у себя дома, и что с этого дня этот остров будет именоваться не Тадором, а Кастилией, в силу большой любви, которую он испытывает к нашему королю, своему суверену.

Мы преподнесли ему в дар платье, кресло, кусок тонкого полотна, 4 локтя пурпуровой материи, кусок парчового шелка, кусок желтой дамасской ткани, разную индийскую ткань, шитую золотом и шелком, кусок берании (белое камбайское полотно), два головных убора, шесть ниток стеклянных бус, 12 ножей, три больших зеркала, шесть пар ножниц, шесть гребенок, несколько позолоченных чашек и другие предметы. Сыну его мы подарили индийскую одежду из золототканой шелковой материи, большое зеркало, головной убор и два ножа, каждому из девяти присутствовавших при этом начальников – по шелковому платью, головному убору и по два ножа; всем прочим – головные уборы и ножи.

Мы продолжали раздавать подарки, пока властитель не предложил нам прекратить раздачу, после чего он объявил, что, кроме жизни, у него нет больше ничего, что он мог бы послать королю, своему суверену. Он предложил нам подойти ближе к городу и заявил, что, если кто-нибудь осмелится ночью приблизиться к кораблям, мы вправе стрелять в него из своих ружей. Покидая корму, властитель ни разу не наклонил головы. Когда он покинул нас, мы дали залп из всех мушкетов.

Этот властитель – «мавр», и ему около 45 лет от роду. Он хорошо сложен, и у него царственный вид. Он – превосходный звездочет. Во время посещения на нем была рубаха из чрезвычайно тонкой белой материи с рукавами, по краям расшитыми золотом, и покров от пояса до ступней. Он был на босу ногу, вокруг головы повязан шелковый шарф, а на голове гирлянда цветов. Его имя раджа Султан Мансор.

В воскресенье, 10 ноября, этот властитель пожелал узнать, сколько времени назад мы покинули Испанию и какое каждому из нас положено жалованье и кинталада[105]. Он попросил нас дать ему королевскую печать и королевский стяг, ибо и ныне и впредь он подчиняет этот остров, а также и другой остров, Таренат [Тернате], где он намеревался посадить на престол своего внука, по имени Калонагапи, королю Испании. Он заявил, что готов биться насмерть за честь своего государя, когда же силы его иссякнут, он отправится со всей своей семьей в Испанию в джонке, недавно построенной, взяв с собой королевскую печать и знамя, и с той поры он до конца жизни – королевский слуга.

Он просил нас оставить при нем несколько человек, дабы при виде их он постоянно помнил о короле испанском. Ему не нужны наши товары, так как они не будут оставаться с ним. Он уведомил нас, что намерен отправиться на остров, называемый Бакьян, для ускорения погрузки наших кораблей гвоздикой, так как у него на острове нет потребного для погрузки количества сухой гвоздики. Так как это был день воскресный, то решили не вести торга. У них же праздничным днем считается суббота.

Дабы Вашему сиятельству ведомо было, на каких островах произрастает гвоздика, я тут же их и перечислю. Их всего пять, именно: Таренат, Тадор, Мутир, Макиан и Бакьян [Бачан]. Главный из них – Таренат, и когда жил раджа этого острова, то правил почти всеми остальными островами. Тадор, единственный из этих островов, на котором мы были, управляется раджой. На Мутире и Макиане раджи нет – ими управляет сам народ, и оба этих острова поставляют людей раджам Тарената и Тадора в тех случаях, когда между ними происходят военные действия. На пятом острове, Бакьяне, раджа имеется. Весь этот край, в котором растет гвоздика, называется Молуккой.

За восемь месяцев до нашего прибытия сюда, в Таренат, умер некий Франсишку Серран[106], португалец. Он служил капитан-генералом у раджи Тарената, враждовавшего с раджей Тадора. Он повел дело так, что раджа Тадора отдал одну из своих дочерей в жены радже Тарената и в качестве заложников – почти всех сыновей вельмож. От этой-то дочери тот внук раджи Тадора, о котором речь шла выше. Таким образом был заключен мир между обоими властителями, но, когда Франсишку Серран явился однажды в Тадор закупать гвоздику, раджа Тадора дал ему отраву из упоминавшихся уже листьев бетеля. Он жил только четыре дня.

Раджа собирался хоронить его по своему [мусульманскому] обряду, но трое его слуг, христиан, воспротивились этому. Серран оставил после себя сына и дочь в малом возрасте, которых он прижил с женщиной, на которой женился на Большой Яве, и 200 бахаров гвоздики. Он состоял в тесной дружбе и родстве с нашим королевским капитан-генералом, и именно он побудил последнего предпринять это путешествие, ибо, в то время как Магеллан был в Малакке, он неоднократно писал ему, что находится в Таренате. Когда дон Мануэль, король португальский, отказался повысить ему жалованье на один-единственный тестон[107] в месяц, что было им заслужено, Магеллан отправился в Испанию и там добился всего того, чего просил у его священного величества.

Спустя десять дней после смерти Франсишку Серрана раджа Тарената Абулеис, изгнавший с острова своего зятя, раджу Бакьяна, был отравлен своей дочерью, женою раджи Бакьяна. Раджа прожил не более двух дней и оставил после себя девять сыновей: Кекили-Момули, Джадоре, Руниги, Кекили де Риос, Сили Мансур, Силипаги, Кекили-Катара, Вайеку Серих и Калано Гапи[108].

В понедельник, 11 ноября, один из сыновей раджи Тарената, Кекили де Роис, подъехал к нашим судам, одетый в красный бархат. Он прибыл на двух пирогах, на которых играли на упомянутых уже ранее литаврах. Он отказался взойти на борт.

С ним была жена и дети Франсишку Серрана и все имущество последнего. Когда мы узнали об этом, то послали к радже осведомиться, можем ли мы принять у себя Кекили де Роиса, поскольку мы находились в его гавани, и он ответил, что мы можем поступить по нашему усмотрению. Но сын властителя, заметив, что мы колеблемся, отплыл на некоторое расстояние от наших кораблей. Мы поехали за ним на лодке для вручения ему подарка, состоящего из золототканого шелкового индейского платья, нескольких ножей, зеркал и пар ножниц. Он принял их с несколько надменным видом и тут же отъехал. Его сопровождал индеец-христианин, по имени Мануэль, слуга Педру Аффонсу ди Лороза, португальца[109], прибывшего в Таренат из Бандана после смерти Франсишку Серрана. Так как этот слуга умел изъясняться по-португальски, то он поднялся на борт и рассказал нам, что, хотя сыновья раджи Тарената состоят во враждебных отношениях с раджей Тадора, они всегда готовы служить королю Испании.