Лицом к лицу - Эллери Квин

Инспектор направился в кабинет Эллери, закрыв за собой дверь. Эллери развалился за письменным столом, повернув вращающееся кресло таким образом, чтобы положить ноги на подоконник и смотреть на пасмурное небо сквозь решетки пожарной лестницы.

— Сынок.

Эллери даже не обернулся.

— Как насчет того, чтобы рассказать мне обо всем?

Эллери покачал головой.

— Ты еще в нерешительности или уже пришел к какому-то выводу?

Эллери не ответил.

— Ладно, — вздохнул инспектор. — Я собираюсь в магазин деликатесов Айзека Рубина заказать копченую индейку и сандвичи с солониной на вечер. С улицы я бы хотел позвонить Лоретт Спанье, Карлосу Армандо, миссис Пилтер и Уильяму Вассеру — пригласить их на свадьбу.

Эллери моментально опустил ноги на пол.

— Ты ведь так бы и поступил, сынок, если бы тебя что-то не удерживало?

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — медленно произнес Эллери. — Да, папа, полагаю, ты прав. Но смешивать свадьбу с делом об убийстве… По-твоему, я с возрастом становлюсь сентиментальным? Как бы то ни было, ты не можешь этого сделать, не посоветовавшись с Робертой и Гарри.

— С Робертой я уже говорил, хотя не упомянул о приглашении Армандо, а с мистером Берком я как-нибудь справлюсь. Вопрос в том, хочешь ли этого ты.

Эллери потянул себя за нос и щелкнул костяшками пальцев.

— Хочу? Ни капельки. Но боюсь, у меня нет выбора.

— Мне позвонить кому-нибудь еще, кроме тех, кого я назвал?

Эллери задумался.

— Нет, — сказал он и вновь повернулся к хмурому манхэттенскому небу.

«Он даже не попросил меня заказать пастрому», — выходя, подумал инспектор.

Глава 43

С Гарри Берком инспектору действительно удалось справиться необычайно легко.

— Свадьба превращается черт знает во что, — проворчал шотландец, качая рыжеватой головой. — Но для меня самое главное жениться на Берти и увезти ее из вашей чертовой страны, инспектор. Завтра утром это покажется дурным сном, и мы с Берт сможем проснуться.

— Молодчина, — одобрил инспектор и повернулся к Роберте.

— Ну, если Гарри не возражает… — промолвила она, толкая ногой коврик.

— Вот и отлично.

Старик отправился в лавку деликатесов и к телефонной будке, так и не упомянув об Армандо, поскольку, будучи методичным человеком, считал, что всему свое время.

С Лоретт ему пришлось потрудиться, как и с мистером Рубином, обслуживавшим деликатесами целую очередь не соблюдающих пост язычников, для которых его лавка была оазисом в воскресной пустыне. Наконец инспектор сделал заказ и закрылся в телефонной будке с несколькими монетами, препоясав тощие чресла перед боем.

С Уильямом Мелоуни Вассером не возникло никаких проблем. Инспектор напомнил, что Вассер является сторожевым псом крупного состояния, доверенного его попечению (как будто это имело отношение к свадьбе!). Нотариус какое-то время мялся и хмыкал, но потом заявил, что должен присутствовать, хотя Роберта Уэст и Гарри Берк тут ни при чем и ему придется пропустить «Бонанзу» и «Открытый конец».[67] С Селмой Пилтер было еще проще.

— Если придет Лоретт, то приду и я, инспектор Квин, — сказала она, посопев средневековым клювом. — Только обращайтесь с ней поосторожнее — она теперь достояние всего города. Я не хочу, чтобы она даже поцарапалась. Кто, вы говорите, женится? — Старик не упомянул, что еще не пригласил Лоретт и что собирается позвать Карлоса Армандо.

С Лоретт получилось труднее.

— Я не понимаю, инспектор. Чего ради Роберте приглашать меня на свадьбу?

— Но ведь вы ее лучшая подруга, мисс Спанье, — ответил инспектор, изображая удивление.

— Мы уже давно не подруги. С этим покончено. Кроме того, если Роберта хочет меня видеть, то почему бы ей не позвонить самой?

— Она занята подготовкой. Все решилось в последнюю минуту.

— Благодарю вас, инспектор, но…

В этот момент в трубке издалека послышалось «cara», произнесенное медоточивым голосом Карлоса Армандо.

— Одну минуту, — извинилась Лоретт.

Последовала оживленная дискуссия неподалеку от телефонного аппарата. Старик, усмехаясь, ожидал в будке. Армандо советовал принять приглашение — значит, он все еще чувствовал себя в безопасности. Тем лучше. Эллери будет доволен. Инспектор в который раз задал себе вопрос, что на уме у его сына, стараясь не думать о грязном трюке, который он собирался сыграть с женихом и невестой.

— Инспектор Квин, — послышался голос Лоретт.

— Да?

— Хорошо, мы придем.

— Мы? — переспросил старик с наигранным недовольством. Двух птичек удалось зашибить одним камнем. Он не ожидал, что Армандо явится союзником.

— Мы с Карлосом. Без него я не пойду.

— Право, не знаю, мисс Спанье. Учитывая отношение к нему Роберты, не говоря уже о Гарри Берке…

— Простите, но если они хотят моего присутствия, им придется смириться с присутствием мистера Армандо.

— Ладно, — вздохнул инспектор. — Надеюсь, он… э-э-э… с уважением отнесется к столь торжественному событию. Я не хочу, чтобы свадьба Роберты и Гарри была испорчена. — Старик повесил трубку, чувствуя себя Иудой и стараясь задушить это чувство на корню.

«Свадьба будет та еще!» — виновато подумал он, выйдя из будки и снова спросив себя, что же все это значит.

Глава 44

Свадьба действительно оказалась та еще.

Судья Мак-Кью прибыл в семь — это был высокий старик с седой шевелюрой, телосложением каменщика, носом боксера и чисто судейскими голубыми глазами. Он возвышался над инспектором Квином, как Фудзияма, и постоянно посматривал на часы, даже когда его представили злополучной паре, уже начавшей проявлять классические симптомы предсвадебного невроза.

— Не хочу торопить вас, — произнес судья Мак-Кью шаляпинским басом, — но мне пришлось солгать миссис Мак-Кью насчет того, куда я иду, и она ожидает моего скорого возвращения. Моя жена не одобряет свадьбы в Великий пост.

— Начинаю с ней соглашаться, — отозвался Гарри Берк с неподобающей жениху резкостью. — Но похоже, нам придется подождать, судья Мак-Кью. Инспектор Квин пригласил несколько гостей на нашу свадьбу. — Подчеркивание местоимения носило явно обвиняющий смысл.

— Скоро все закончится, дорогой, — нервно сказала Роберта. — Судья, не могли бы вы провести не просто гражданскую церемонию, а епископальную службу? Я бы чувствовала себя более замужней, если бы…

— Почему бы и нет, мисс Уэст? — ответил судья Мак-Кью. — Правда, у меня нет с собой англиканского молитвенника.

— Он есть у Эллери в его библиотеке, — сказал Берк. Весь его облик говорил: «Делайте что хотите, лишь бы это поскорей кончилось».

— Я принесу его, — неожиданно заявил Эллери. Он вернулся из кабинета с маленькой книжкой в красном переплете, неся ее так, словно это требовало напряжения всех мышц его руки. — Кажется, страница 300.

— Вам нездоровится, Эллери? — спросил судья Мак-Кью.

— Я в полном порядке, — бодро отозвался Эллери, вручил книжку судье, отошел к окнам, между которыми Роберта поместила корзину чахлых хризантем, заказанную Берком, и мрачно уставился на улицу внизу. Он все время дергал себя за нижнюю губу, пощипывал за нос и выглядел так же празднично, как Уолтер Кронкайт, сообщающий о неудаче на мысе Кеннеди.[68]

Берк понюхал пахнущий корицей воздух со стороны Эллери и что-то пробормотал.

— Идут Вассер и миссис Пилтер, — внезапно сообщил Эллери.

— Ожидается кто-нибудь еще? — Судья Мак-Кью снова посмотрел на часы.

— А вот подъехало такси с Лоретт. — Помолчав, Эллери добавил: — И с Карлосом Армандо.

— Что?! — рявкнул взбешенный Гарри Берк.

— Не кипятитесь, Гарри, — быстро сказал инспектор. — Лоретт Спанье отказалась приходить без него. Я ничего не мог поделать. Если вам нужна Лоретт…

— Мне не нужна Лоретт! Мне никто из них не нужен! — бушевал шотландец. — Чья это свадьба, в конце концов? Черт возьми, у меня большое желание все отменить!

— Гарри! — простонала Роберта.

— Плевать я на них хотел, Берти! Эти люди превращают самый священный день нашей жизни в чертово шоу! Я не хочу, чтобы нас с тобой использовали…

— Что все это значит? — неуверенно осведомился судья Мак-Кью. Ему никто не ответил.

В дверь позвонили.

Роберта, почти в истерике, убежала в ванную.

Следующие минуты напоминали киноавангард, французскую «Новую волну» и отчасти Феллини. Нежеланные гости входили друг за другом, встречаемые сердитым взглядом Гарри Берка, дурацкой улыбкой Эллери, деланым радушием инспектора и озадаченным видом судьи Мак-Кью. Единственным, кто, казалось, наслаждался происходящим, был Карлос Армандо, чьи черные глаза и смуглое лицо светились злорадством. Все сновали взад-вперед по маленькой гостиной, словно карты, тасуемые неопытным игроком, под аккомпанемент сконфуженных представлений, скомканных приветствий, негромкого ворчания, враждебных рукопожатий, сожалений по поводу запаздывающей весны, чрезмерно сердечных поздравлений по адресу Лоретт и повторяющихся, как вагнеровский лейтмотив, вопросов о местопребывании невесты — в основном их задавал Армандо самым невинным тоном.