Путеводная звезда (СИ) - Орлова Тата

      - И все это за сорок с небольшим лет? – провела я несложные вычисления. И ведь знала – Иван рассказывал историю этого края, но на словах все звучало несколько иначе. Вроде как было… когда-то и с кем-то…. – А вы откуда так много знаете? – спросила я подозрительно.

      Он засмеялся. Смех был мягким, добродушно урчал перекатами:

      - А с графом Суворовым тогда много служивых вернулось. Кто-то у него в имении остался, кто-то перебрался в нашу деревню. Молодки, вдовы…. Сколько тогда семей новых образовалось…. Домов построили…. - Он лукаво посмотрел на меня: – Кузнецов только считаю нелюдимыми, а так мы даже очень общительные.

      - И почему это я вам, Макар, не верю?! - я ответила ему проказливой усмешкой. Легко с ним не было, но теперь, когда стало понятно, что черты в отношениях он переступать не собирается, оказалось немного проще.

      - И правильно делаете, что не верите, - его мое замечание только раззадорило. – Бывал я здесь. С торговым караваном ходил. И в Киржиче бывал, и в Кинаре. Один раз добирались до Джамри, а во второй до самого Тибраса.

      - Может вы и князя Алихана видели? – не сдержала я восхищения.

      - За одним столом не сидел, - на этот раз совершенно серьезно произнес Макар, удивив меня еще больше, - но издали посмотреть удалось. Прежде чем на люд клинки выложить, ему показывали. Он тогда два стилета с клеймом моего наставника взял. Платил полной мерой.

      Как дрогнули уголки его губ, я не пропустил. Не улыбкой дрогнули – удовлетворением:

      - Но это ведь еще не все? – я даже остановилась.

      Пришлось ему тоже замереть, глядя на меня с легким сожалением:

      - Букет цветов кованных он тогда купил. Мой букет. Мастером назвал, говорил, что гостем дорогим буду….

      Он замолчал, но продолжить я могла и сама. Война многое изменила. Для нас всех….

      Невольно сделала шаг, торопясь уйти с этого места, как будто именно оно было виновато во всех бедах. Поежилась, плотнее прижимая к себе концы накинутой на плечи шали.

      И опять молчание. Лишь подвывал холодный ветер, вплетая в себя то гавканье собак, то крик потревоженной птицы, то доносившееся издалека лошадиное ржание.

      Серость. Одиночество. Тоска….

      И редкие прохожие, не в любопытных - настороженных взглядах которых я видела то же самое, что творилось и в моей душе.

      - А вон там постоялый двор, - сбивая настроение, указал Макар на показавшуюся стену. – Раньше шумно было. Один-два каравана всегда стояли. Там же дома для отдыха, загоны для животных….

      - Макар, а сколько вам лет? – неожиданно для самой себя спросила я.

      Вроде и понимала, что кузнец значительно старше, но было в нем что-то… непоседливое, мальчишеское, не дававшее воспринимать взрослым. И даже усы и небольшая бородка не добавляли возраста, существуя вместе с ним, но словно каждый по себе.

      - Тридцать три мне, - добродушно хмыкнул он и добавил, опять сбивая с толку: - Вот вы уже и пришли, показал на огромный каменный мешок.

      Слева тот самый постоялый двор, укрытый высоким забором. Справа ряды зданий, первые этажи которых занимали лавки. И площадь между ними, сейчас практически пустая. Лишь несколько женщин с корзинками деловито сновали между немногочисленными, выставленными то тут, то там, грубо сколоченными прилавками.

      – Вам бы сюда, когда караван приходит. Здесь тогда шумно, суетливо… - Посетовал Макар, не совсем верно истолковав выражение моего лица.

      Разочарованной я не была, если только слегка растерянной. У трактира, который описывал князь Изверев в своих письмах, сейчас стояли два офицера.

      Один из них был похож на Георгия.

      Очень похож….

      ***

      Столик, за которым обычно сидел Андрей, оказался свободен. На мой взгляд, не самый удобный – я бы выбрала у окна, но с него, как ни странно, просматривался не только весь зал, но и большая часть площади.

      Посетителей оказалось мало. Два офицера – те самые, которых я заметила, подойдя в площади, и четверо, как мне показалось, торговцев, для которых не существовало ничего, кроме их разговора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

      Из женщин лишь я одна, но для меня этот факт ничего не значил. Идя сюда, я еще сомневалась, теперь же точно знала – была обязана пройти описанный князем путь от начала и до конца.

      Зачем – понимала не до конца, но было в этих письмах что-то…. Непонятное, не совсем уловимое, но от этого не менее важное.

      - Госпожа желает позавтракать? – Я так задумалась, что пропустила появление рядом со мной постороннего. От незнакомого голоса вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.

      - Говорят, у вас очень вкусная похлебка из потрошков, - стараясь, чтобы прозвучало ровно, произнесла я, подняв взгляд на стоявшего рядом со мной мужчину. Судя по одежде, это был сам хозяин заведения.

      - Правду говорят, - расплылся тот в довольной улыбке. – Утка домашняя, потрошки свежие.

      - Тогда будьте любезны похлебку и чечевичную кашу. И ягодный кисель, - добавила я, едва не пропустив, как совсем чуть-чуть, но поменялось выражение его лица. Вроде как растерялся, и даже посмотрел неверяще....

      - Как угодно госпоже, - тем нее менее бодро отчеканил хозяин и направился к стойке, за которой как раз в этот момент появилась дородная женщина лет тридцати.

      По возрасту совсем молодая, внешне она была… вызывающе большой. Высокая, широкая в кости, с тяжелой, выдающейся вперед грудью, с толстой косой, уложенной вокруг головы, она подавляла даже вот так, просто войдя в зал.

      С Тамарой пререкаться не советую. Дама она приятная, но лишь до той поры, пока не скажешь что против. Насколько может быть тяжелой ее немилость, тебе лучше не знать. Что хорошо, долго гневаться она совершенно не умеет. Стоит сказать что доброе, тут же становится вновь мягкой и добродушной.

      Если с кем и холодна изо дня в день, так ее муж, Ираклий. Но тут другая история, и она тебе известна.

      Еще несколько строк из письма князя Изверева…. Еще один рассказ, который он поведал не мне, но который теперь разворачивался перед моими глазами.

      Хозяин, заметив супругу, мгновенно сник, попытался стать меньше, скрыться от ее взора. Ему почти удалось - один из офицеров махнул рукой, подзывая, но женщина успела раньше, оттолкнув его своим крепким телом.

      Я предпочла отвернуться – сцена оставила в душе неприятный осадок, посмотрела в окно….

      Нас разделяло всего лишь стекло, но происходящее на площади воспринималось видением. Мужчины…. Женщины…. Дети…. Они куда-то шли, о чем-то говорили. Хмурились. Смеялись. Ругались….

      Чужая жизнь, не имевшая ко мне никакого отношения….

      Так только казалось! Где-то в их жизни затерялись следы самого дорогого для меня человека….

      - Граф, идите к нам!

      Моя рассеянность вновь сыграла со мной злую шутку. Отреагировав на окрик второго из тех двух офицеров, я едва не встретилась взглядом с вошедшим в трактир мужчиной.

      Успела опустить голову, надеясь, что края шляпки достаточно скроют лицо, чтобы остаться неузнанной.

      - Граф! – повторил свое приглашение офицер. Был он молоденьким. Шебутным.

      - Минуту, господа, - отозвался Илинский, продолжая держать дверь открытой. – Григорий, - поторопил он своего спутника. Заметила я его лишь теперь, стоял он неподвижно и… смотрел точно на меня. – Ты идешь?

      - Ваша похлебка! – загородив собой от чужого любопытства, спасла меня та самая Тамара. Не знаю, как насчет хозяина, но то, что это была именно хозяйка заведения, я теперь не сомневалась. – И хлеб.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

      Я негромко поблагодарила, взялась за ложку.

      - Тебе бы лучше уйти, - стряхнув отсутствующие на столе крошки, вдруг чуть слышно произнесла она. – Нехороший он человек. До женщин падкий. А ты – миленькая, такую он точно не пропустит.