Рассвет в 2250 году - Андрэ Нортон

— Хорошо!

Форс был слишком погружен в свои мысли, чтобы повернуть голову и посмотреть, что вызвало такое восклицание у его товарища. Эрскину-то не о чем было беспокоиться. Он пойдет на юг и найдет свое племя, и снова займет свое место среди своих…

— Теперь у нас будет пища… брат…

Форс нахмурился, но оглянулся. Южанин стоял там, высокий и прямой, и крутил над головой свое странное изобретение, которое казалось горцу совершенно бесполезным. Три камня в сетках из кроличьих шкур были присоединены к кожаным ремням и связаны вместе одним центральным узлом. Эрскин этот узел зажал меж пальцев, а камни вращались по кругу. Испытав свое оружие, он рассмеялся, видя замешательство Форса.

— Мы будем продвигаться на юг, брат, а на равнине это будет действовать великолепно, и я сейчас тебе это продемонстрирую. Ага, вот и обед.

К костру подошла Люра, таща, молодого поросенка. Она бросила свою ношу и с почти человеческим вздохом упала рядом со своей добычей, глядя, как Эрскин умело разделывает ее.

Форс поел жареной свинины и начал размышлять о том, а была ли его участь на самом деле столь безнадежной, как он думал. Чудища были мертвы. Он мог отлежаться, пока не восстановит силы, а потом вторично вернуться в город. И если он не будет там задерживаться, у него еще останется время добраться до Айри и привести туда экспедицию, прежде чем наступит зима. Он облизал пальцы от густого жира и стал строить планы. Эрскин напевал мелодию с печальными нотками, которую Форс слышал от него на озере, где он рыбачил. Люра, мурлыкая, вылизывала свои лапы. Все вокруг было вполне мирно.

— Теперь перед нами стоит проблема, — сказал вдруг Эрскин, — где нам достать одежду для тебя…

— Она стоит передо мной, — поправил его Форс сонно. — К несчастью, мой гардероб остался в овраге, чтобы забавлять ящериц. И, как это ни странно, я не нахожу в себе ни малейшего желаний снова предъявлять им свои права на одежду…

Эрскин затянул узел на своем оружии из ремней и камней.

— Ты неправ, друг мой. Визит в Овраг Ящериц — если, конечно, держаться на безопасном расстоянии — может сослужить нам очень хорошую службу.

Форс сел.

— Каким образом?

— Там погибло пять Чудищ. А сколько их последовало за нами в Землю Взрыва?

Форс попытался вспомнить численность отряда, за которым он наблюдал. Как велик он был? Сейчас он не мог точно сказать, но у него было подозрение, что их было гораздо больше, чем пять, и это расстраивало все его планы. Если это на самом деле так, почему же они оставались здесь так долго и близко к краю Земли Взрыва? Его ноги уже достаточно окрепли, чтобы он смог пройти несколько миль, оставив за собой эту несчастную пустыню, находящуюся сейчас всего в полумиле позади них.

— Ты думаешь, что ящерицы кое-что смогли добавить к своим запасам?

Эрскин пожал плечами.

— Теперь, когда они предупреждены, наверное, уже добавили. Но добыча, которую они взяли, нужна и нам. Твой лук пропал, но те наконечники для стрел были бы нам полезны…

— Полезны до такой степени, чтобы снова сунуться на их отравленные шипы?

— Может быть, — и Эрскин принялся допрашивать Форса относительно того, что из его снаряжения уничтожили Чудища.

— Все самое ценное для меня! — На Форса опять навалилось прежнее чувство беспомощности и непохожести на других. — Они на клочки разодрали Звездную Сумку и сожгли мои заметки. И может…

— Остались наконечники стрел, — не отставал Эрскин. — Их они не сожгли.

Поскольку он, казалось, всерьез решился на эту экспедицию, Форс начал подумывать, что у южанина была какая-то собственная цель относительно всего этого. Сам же он не видел никакой причины для того, чтобы возвращаться в Овраг Ящериц. И он все еще внутренне сопротивлялся, когда они поднялись на вершину возвышенности, с которой Эрскин спустился, чтобы спасти его и Люру. Люра отказалась сопровождать их дальше, чем до края Земли Взрыва, и они оставили ее. Она бегала взад и вперед, прижав уши и махая хвостом. Таким образом она выражала свое несогласие со всем этим безумием. Они стояли, глядя вниз на сцену, от которой желудок Форса подкатился к горлу. Он сглотнул и сжал свои распухшие пальцы в кулаки, чтобы боль отвлекла его внимание. Ящерицы, может, и питались росшей на террасах травой, но, похоже, они также не брезговали и мясом, и сейчас убирали запасы, которыми их снабдил случай. Двое из Чудищ уже превратились в скелеты, и толпа обитателей оврага споро работала над другими, цепочка тяжело нагруженных носильщиков взбиралась ко входам в пещеры, в то время как их собратья внизу взмахивали крошечными ножами с таким же умением, с которым жнецы раньше действовали своими серпами.

— Посмотри вон туда. — слева от того камня, — хотя прикосновение Эрскина вызвало у него боль во всей руке, Форс покорно посмотрел туда, куда указывал его друг. Там была куча всякого добра. Форс опознал остатки своих лосин и пояс, такой же, какие носили Чудища. Но блестки света за этой кучей добычи, сваленной в беспорядке, были интересней. Они находились в крошечной нише стены — три голубых брусочка, всего лишь с палец высотой… очень знакомые… Озадаченность Форса исчезла. Эти брусочки… это были те фигурки, которые он принес из музея в Звездной Сумке. Теперь их установили там — и в ногах у каждой из них была кучка подношений. И с внезапным просветлением он понял, почему народ ящериц чтил эти фигурки. Они были их богами.

— Эрскин! Эти фигурки — вон в той нише — это те, что я принес из музея… и они совершают им подношения… поклоняются нм!

Южанин потер челюсть ладонью знакомым Форсу жестом, означавшим озадаченность. Затем он порылся в дорожной сумке на своем поясе и достал четвертую фигурку.

— Разве ты не видишь, что они поклоняются вот из-за этого, — Форс указал на маленькую головку резной фигурки. Хотя фигурка и была человеческой, у нее была голова хищной птицы с кривым клювом.

— У одной из фигурок там, внизу, голова ящерицы — по крайней мере, она похожа на голову ящерицы!

«Так. И поэтому… да… я понимаю!

Эрскин бросился вниз по склону, и из его уст вырвался тот же шипящий звук, который он издавал и прежде. Произошло мимолетное движение. Форс мигнул. Рабочие исчезли, спрятались в укрытиях за камнями, покинув овраг. Южанин ждал с терпением охотника, одну минуту, две, потом снова зашипел. Он держал на вытянутой руке между пальцев статуэтку с птичьей головой, и ее голубой блеск был четким и ясным. Наверное, он-то и выманил их вожака из укрытия. Они подошли, осторожно скользя между камнями, так что увидеть их мог только самый внимательный наблюдатель. И, как с опаской отметил Форс, они сжимали в лапах копья. Но Эрскин находился много выше того места, куда упали колючие шарики. И теперь он поставил голубую фигурку на землю и широким шагом отступил вверх по склону.