Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы - Артём Николаевич Мухин

не убежать.

Мы же в клетке взаперти.

Смогу ли снова свет призвать?

Я видел, как сожрали мага,

Мир не сильно отомстил:

Вспыхнул слабо, как бумага,

Молодым владыка был.

Я вспомнил первый свой урок:

Создал незримую перчатку,

Хоть что-то Аром сделал впрок.

И ринулся без страха в схватку.

Нашли чем мага удивить,

Их были тысячи в Сорзуле,

И Дрок сумел их усмирить.

За спину несколько нырнули.

Хватало лёгкого удара

'Перчатки Света' костяным,

И с выбросом дымочка-пара

Я разбирался с неживым.

Меч рубил – летели кости,

Кулак дробил вовсю скелетов,

Придавая сил и злости.

От кувырков и пируэтов

Уже кружилась голова.

Пару ссадин, синяков,

Что кровоточили едва.

Душили с нескольких боков.

Их было больше половины.

Старался не стоять в углу,

Держался возле середины,

Обозревая, что в тылу.

Я замахнулся, и кулак

Просто дал по лбу костяшке

С неприятным звуком 'клак',

Будто саданул по фляжке.

Иссяк запас, теперь лишь меч.

Рубил колени, локти, стопы,

Чтоб дистанцию сберечь.

Они напали вместе, скопом,

Но я сбежал под смех толпы,

Разрывая расстоянье.

Поднялись пыльные столбы,

Ухудшалось состоянье:

Голод, раны и усталость –

Союзники моих врагов.

В мышцах наблюдалась вялость,

Уже не сделаешь рывков.

Меня теснили грубо к краю.

Теперь не разорвать кольца.

Итог я чётко понимаю,

Но не хотел терять лица.

Раскрошил ещё двоих,

Что были ближе всех ко мне.

Не осталось сил моих.

Раздался вопль-крик извне,

Толпа охнула и… Чудо!

Скелет, напавший, в землю вмят,

Валяется костяшек груда,

И крылья белые шумят!

Живчик разносил всех в прах:

Топтал ногами, бил хвостом,

Хрустело что-то на зубах.

Вновь поднялась пыль столбом.

Мой друг вернулся, он был жив!

Такую радость испытал,

Ощущался сил прилив.

Свет во мне опять сиял.

Мы целое, мы вместе, рядом!

И Живчик был безумно рад,

Он всё сказал одним лишь взглядом.

И тут же мною был обнят!

Свет заполнил всю арену,

Можно зачерпнуть рукой!

Напоминало больше пену,

По грудь примерно высотой.

К нам на диске из металла

Спустилась парочка владык,

Их море света не пугало.

Подлетели к нам впритык.

Я уже насторожился,

Был готов держать удар,

Кто бы к нам там ни спустился.

Сформировал в ладони шар.

Живчик же вилял хвостом,

Словно пёс, увидев друга.

Мы застыли вчетвером,

На нас смотрела вся округа.

Мой посох был ещё у них.

Он очень сильно выделялся

На фоне тряпок дорогих.

Его владелец ухмылялся.

– Ну, ты, Конг, нас удивил,

Я – Кораг. А это – Мал.

Капюшон он опустил

И лицо мне показал.

Возвращался прежний вид.

Отпали глупые усишки,

Хоть и остался он небрит.

– Потрепал ты нам нервишки.

Я разинул глупо рот:

– Я-то думал, вы – враги.

– А вышло всё наоборот?

Ты тоже спутал нам мозги.

Мы всё смотрели: ты не ты?

Но, как увидел я твой меч

Да посох 'дивной красоты'…

Решил ты публику развлечь.

Пока ты с тем владыкой дрался,

А точней с учеником,

Я с охраной разбирался,

Мал их связывал тайком.

Но мы следили за тобой,

Всё даже на руку сыграло.

Ты не рисковал душой,

Да и скелетов было мало.

Рядом больше нет владык

И тех, кто мог бы помешать.

Металл сковал им всем язык.

Пора, наверно, начинать.

Он смотрел вокруг трибуны.

– Они ждут, что мы сразимся.

Ведь ты осилил даже руны.

Мал, пора! Повеселимся!

Он кивнул, закрыл глаза.

Посох вскинул над плечом

И сказал: – Iracte grza!

Металл обвил его кольцом.

Он сжал его и закричал:

– Orde acto irde coy.

Он немного подождал

И сломал его рукой.

И ударная волна

Во все стороны умчалась.

Мне не была она видна.

Что-то точно намечалось.

Сначала было вроде тихо,

Потом, похоже, крик людей,

Позже – знатная шумиха,

Ещё позднее – лязг мечей.

Рабы теряли кандалы,

Вот чем занимался Мал.

Они были очень злы.

Владыка просто шанс им дал

Самим добыть себе свободу,

А не класть свою судьбу

На кровавую колоду.

Они начали борьбу.

Живчик уже слопал свет,

Всё что было, что нашёл,

Просто праздничный фуршет,

И былую мощь обрёл.

Он рос и рос, не прекращая,

И был уже размером с дом.

Арена хоть была большая,

Но он вмещался тут с трудом.

Он указал на спину нам,

Покорно опустив крыло,

Он готов нас мчать к богам.

Что же в голову взбрело?

Мы вдвоём: Кораг и я, -

Взобрались на него и сели,

Дыханье робко затая.

Ветра в ушах как засвистели!

Мал на серебристом диске

Расчистил от помех нам путь.

Хоть он летел как будто в миске,

Но мог резко повернуть,

Набрать и сбавить высоту,

Он ящеру не уступал.

Ещё махал нам на лету.

Он что-то снизу показал.

Весь рынок словно муравейник.

Каждый ощутил свободу,

Разбив оковы, сняв ошейник,

Не нужно в чью-то жить угоду.

Рабы обидчиков смели.

Боролись женщины и дети.

Все сражались, как могли.

Спины помнят боль от плети.

Одной волной они неслись,

Как оползень в глухих горах.

Тысячи вперёд рвались,

Неся обидчикам всем крах.

Владыками, что появлялись

У рабов тех на пути,

Мал с Корагом занимались,

Чтоб максимум людей спасти.

Живчик подлетел к вратам,

Приземлился, мы спустились.

Мы тут же отошли к домам

И очень сильно удивились,

Ведь начал ящер вновь расти!

Он был вдвое выше стен…

И даже втрое был почти…

Башни были до колен.

Он всем весом навалился,

Ломая камни и металл.

И как только убедился,

Что он точно всё сломал,

Он начал снова уменьшаться,

Попутно двигаясь ко мне.

Он мог в ладошке помещаться,

Когда мы были наравне.

Туман, что требовал печать,

За неимением опоры

Стал растворяться, исчезать.

Будто раздвигались шторы,

Давая нищим рассмотреть,

Каким был мир, но за вратами.

Наконец могли узреть

Исхудалыми глазами

Эту всю несправедливость,

Вывести начистоту.

Осталось побороть пугливость

И перешагнуть черту.

Народ толпился у руин,

Сюда двигались колонны

Бедных женщин и мужчин,

Слились в массу балахоны.

Мы вышли к ним: Кораг и я.

Ректор приготовил речь.

Сверкнула магия моя,

Чтоб внимание привлечь.

– Они живут, как паразиты,

Выпивая ваши соки.

У вас не было защиты,

Но вы в борьбе не одиноки.

Там в городе сейчас рабы,

Вы видели, как их вели.

Да, возможно вы слабы,

Но ведь помочь бы им могли.

Они сражаются за право

Жить вольной жизнью, не скотом.

А местным гадам не по нраву,

Но посмотрите же кругом:

Они