Повседневная жизнь России под звон колоколов - Владислав Горохов

Монастырь всегда славился звонами своих колоколов, их собирали несколько веков, подбор был уникален и представлял большую историческую и музыкальную ценность. Слышавшие говорили, что их звон был похож на ростовские звоны. Удалось сохранить ноты звучания каждого из шестнадцати колоколов, которые записал в 20-х годах XX века К. Сараджев.

Сегодня в монастыре звучат двадцать колоколов, и почти все ярославские.

А родные даниловские колокола оказались в Бостоне (США), в Гарвардском университете. Американский предприниматель Чарльз Крейн в 30-х годах XX века купил на вес (25 тонн) набор из восемнадцати колоколов и подарил их американскому университету. Сопровождал и настраивал колокола известный мастер Константин Сараджев (но об этом — отдельный рассказ, дальше). Тогда обнаружили, что в Америку не прибыл самый большой и ценный из подзвонных колоколов — 65-пудовый (исторический вклад царя, следы его безнадежно утеряны) и что один из колоколов не подходит по строю; на колокольне университетской башни Лоуэл разместили семнадцать колоколов. Первым играл на этих колоколах псаломщик из Нью-Йорка Андронов.

И вот уже семьдесят лет пытаются настраивать и играть на них так, как они звучали в родном Даниловом монастыре. Но — не получается. Колокола звучат громко, звук чистый, мощный, но, как говорят слушатели и специалисты, почему-то очень настороженный, одинокий, не создающий ансамбля. Пытались использовать электроударники с компьютерами, но тщетно. Красота звона русского колокола — это песня души русского народа, она раскрывается только на родной земле. А вдалеке от родины тоска колоколов передается человеку, вызывает ностальгию, как описал это Великий князь Константин Константинович (К.Р.):

Несется благовест… Как грустно и унылоНа стороне чужой звучат колокола.Опять припомнился мне край Отчизны милой,И прежняя тоска на сердце налегла.

Я вижу север мой с его равниной снежной,И словно слышится мне нашего селаЗнакомый благовест: и ласково и нежноС далекой родины гудят колокола.

Вот и остается предположить, что колокола не желают развлекать случайных обывателей, просто хотят домой, на родину, в Москву, в обитель князя Даниила, служить Православию. Теперь им есть куда возвращаться: первый по основанию московский монастырь стал первым открывшимся заново монастырем столицы России. А с руководством университета завершены переговоры о возвращении даниловских колоколов; взамен им уже отлиты новые, специально для университета.

Их отлили на воронежском колокололитейном заводе фирмы «Вера», возглавляемом генеральным директором В. Н. Анисимовым. Когда колокола установят в Гарварде, подлинные вернутся на родину.

Совершенно очевидно, что уникальный красивый звон-голос, свидетель монашеских подвигов прославленных церковью новомучеников и исповедников Даниловской обители, звучавший во время прощания с многими известными и почитаемыми гражданами России, должен быть возвращен в родной Даниловский монастырь.

Возрождение древней обители

В конце 70-х — начале 80-х годов XX века произошли серьезные изменения в настроении общества. Все чаще и громче звучали призывы вернуть Церкви одну из московских обителей. Приближался исторический юбилей — 1000-летие Крещения Руси, и в 1982 году Святейший Патриарх Пимен и Священный Синод обратились к советскому руководству с просьбой о создании духовно-административного центра Русской Православной Церкви в одном из старейших московских монастырей. 5 мая 1983 года (во время руководства страной Ю. В. Андропова) Церкви безвозмездно передали Данилов монастырь.

Председателем комиссии по реставрации и строительству Данилова монастыря был назначен митрополит Таллинский и Эстонский Алексий. В то время он был управляющим делами Московской Патриархии, сейчас — наш Святейший Патриарх, резиденция которого находится здесь же.

И сразу же всем миром начались работы по восстановлению всероссийской святыни. Вот с какой теплотой и гордостью вспоминал об этом времени возрождения архимандрит Евлогий (Смирнов) — первый наместник обители.

«Словно бурный поток весенней воды обрушился на монастырь, смывая многолетнюю черноту и высветляя его первозданный лик. Православных мало смущало бедственное состояние монастыря, его выщербленные башни, пошатнувшиеся стены. Они рады были уцелевшим камням, связывавшим их с далеким и светлым прошлым, с мудрой жизнью отцов, подлинной национальной культурой, оберегающей духовное богатство и святыни города».

Страшным смерчем прошли 30-е годы и по людям, и по созданным их руками зданиям. Среди монастырских развалин чудом уцелел храм Святого Симеона Столпника, который размещался в трех нижних ярусах знаменитой колокольни. Там в сентябре 1983 года и проходили первые монастырские богослужения. Уже в начале 1984 года начались работы по восстановлению колокольни по сохранившимся фотографиям, рисункам, чертежам. И сразу же возникла проблема с колоколами — родные сняли и продали в «рабство», отлить новые было практически невозможно — все утеряно и забыто. А разместить большие колокола следовало после возведения восьмигранного яруса звона, и только потом можно было завершить сооружение колокольни, построив еще два восьмерика и увенчав их главкой с крестом.

Помощь пришла с Ярославской земли. Оттуда привезли самый большой колокол — «Праздничный» — весом 221 пуд. Надпись на нем говорила, что он отлит в 1886 году на «заводе П. Оловянишникова с сыновьями» в Ярославле. Его украшали литые изображения Благовещения Пресвятой Богородицы, Рождества Христова и Покрова Пресвятой Богородицы. На этом старинном колоколе была отлита еще одна надпись: «Ярославской губернии, Даниловского уезда, старанием старосты Смирнова…» Удивительное совпадение: из Даниловского уезда привезли его в Данилов монастырь, от ярославца Смирнова — наместнику обители архиепископу Евлогию (Смирнову).

Уникальность оловянишниковских колоколов была в том, что с 1882 года «завод стал вырабатывать колокола, стремясь не только к одной благозвучности, но также и определенного тона, подбирая целые звона того или иного аккорда» (Примаченко П. Русский торгово-промышленный мир. М., 1993). Этими работами руководил исследователь искусства колокольного звона, протоиерей Аристарх Израилев. Изготавливались целые ансамбли из двух-трех десятков колоколов, подобранных по камертону.

Еще шесть ярославских старинных колоколов вошли в новый монастырский набор, а весили они 159, 100, 75, 50, 25 и 15 пудов. В обители их встречал радостный даниловский звон небольшой наземной звонницы и благодарность служителей церкви и прихожан за этот бесценный подарок.

Конечно, в Даниловский монастырь попал не ансамбль, а разрозненные колокола, и им еще предстояло спеться, слиться друг с другом. А пока их приводили в порядок: одному пришлось наставлять уши, другому навесить язык, всех надо отчистить от пыли времен, от патины молчания… С трепетом ждали торжественного часа, и он наступил.

Вначале колокола освятил архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Варфоломей (Гондаровский). О том, что произошло позже, вспоминал архимандрит Евлогий:

«Прекрасный солнечный летний день с ясным голубым небом. Над колокольней взметнулась стрела мощного крана с самым большим колоколом, в 220 пудов. Все, затаив дыхание, внимательно следили за тем, как этот кран бережно опускал священный груз на колокольню.

Те, кто присутствовал при этом необычайном событии, ощутили в себе что-то великое. Казалось, что вместе с поднятым ввысь колоколом устремилась куда-то высоко-высоко душа и коснулась чего-то светлого и сладостного. Народу в монастыре в тот день оказалось немало, хотя мы не объявляли о предстоящем событии. И все мы — монахи, прихожане, сотрудники управления — увидели незабываемую картину: колокола один за другим, будто на крыльях, взлетали туда, где им определено быть, в свои гнезда.

Кто-то из иноков спросил у меня:

— Отец наместник, не благословите ли позвонить с наземной звонницы в честь поднятия колоколов?

— Бог благословит, позвоните!

Радостный трезвон нашей первой звонницы, расположившейся на трубах среди больших деревьев, слился с радостным волнением всех присутствующих. Старушки, истово крестясь, запели молитвы, отирая от слез глаза. И словно в довершение радости, неизвестно откуда появилась стая белоснежных голубей, которая кружилась над колокольней».

Обучал звонарному искусству молодых звонарей Михаил Иванович Макаров — многоопытный, заслуженный звонарь. Первый опыт он приобрел на монастырской колокольне еще юношей, и это было еще до закрытия монастыря. На всю жизнь он запомнил уроки звонарного искусства, которые ему дали его учителя — монах Андрей и сапожник дядя Николай — и передавал свои знания новому молодому поколению звонарей. Михаил Иванович рассказывал: