Контракт Султанова - Дино Динаев

— Последний раз говорю, уберите своих людей из школы!

— В здании давно никого нет. Дети были эвакуированы около часа назад. С тех пор в школу никто не входил.

— Здесь кто-то есть. Он сидит в одном из шкафов в кабинете на втором этаже. Что мне сейчас делать?

— Выполнять прямое указание, болван! Поднимайся на третий этаж и постарайся больше никуда не сворачивать!

— Охолонись, старпер! — оборвал его Султанов. — Ты бы лучше эвакуации тщательнее проводил? Тут, поди ж ты, пол школы под партами сидит.

Он поднялся на этаж и прямо с лестницы крикнул:

— Эдик! Не стреляй! Это я Султанов! Ты где? Мне в какую сторону идти?

— Сюда идите! — раздался глуховатый голос.

Он прозвучал неожиданно близко, и сердце Султанова на мгновение замерло. Все-таки он не был героем. Обычный, никому не интересный человек с резиновым галстуком. Султанов оборвал себя. Дался ему этот галстук! На ум пришла паническая мысль, что Мышковецкий после убийства охранника окончательно сошел с ума, да и Айса, наверное, он давно убил, а теперь лишь тянет время. И самого Султанова он тоже убьет, этому психу уже нечего терять.

— Не стойте в проходе! Скорее идите сюда! — поторопил его Мышковецкий, появившись на мгновение в одной из дверей. — Это опасно!

Султанов оглянулся и увидел, как по крыше соседнего дома короткими перебежками снайперы занимают огневую позицию. Действительно, они могли принять его за мишень. Султанов быстро шагнул следом за Эдиком. Он хотел закрыть за собой дверь, но был остановлен Мышковецким:

— Не надо. Тогда они подкрадутся вплотную, и я не смогу им помешать.

Эдик сидел на полу рядом с косяком. Лицо его лихорадочно блестело. В замаранных руках пистолет, показавшийся Султанову чересчур большим для удерживающих эго тонких детских ручек. Алекс Обанаев устроился на стуле в дальнем углу класса. Он держал в руках дешевую китайскую поделку, предназначенную для быстрого рисования и стирания. Самое странное, что Айс действительно рисовал. Очень быстро и так же быстро стирал. Оба мальчика не выглядели как-то по-особому. Обычные дети, сидящие на перемене в классе.

— Как вы, ребята? — спросил Султанов.

Айс никак не отреагировал, ни на минуту не прекращая своего занятия. Мышковецкий лишь пожал плечами.

— Эдик, тебе надо сдаться! — сказал Султанов. — Школа окружена! Если начнется стрельба, тебе не уцелеть!

— Нет! — выкрикнул Мышковецкий.

— Тогда тебе надо отпустить заложника. Это тебе зачтется. К тому же у тебя останусь я. Я уже никуда не денусь, можешь мне поверить.

— Нет! — опять выкрикнул Мышковецкий. — Ему не дадут уйти, а спишут все на меня.

— Побойся Бога, ты же верующий. Тебе что мало одного убийства?

— Я никого не убивал! — прокричал Мышковецкий в голос.

— А охранник внизу? Зачем отрицать очевидное?

— Я никого не убивал! — повторил он.

— Хорошо, — успокаивающе поднял руки Султанов. — Я тебе верю. Может быть, неосторожное обращение с оружием. В жизни всякое случается. Тогда тебе тем более надо сдаться. Следствие разберется.

— Это не неосторожное обращение, — возразил Эдик. — Его убили эти.

Он ткнул пистолетом в сторону лестницы.

— Эдик, брось! Будь, наконец, мужчиной! — не выдержал Султанов. — Ты же не псих какой, чтобы верить во весь этот бред. Откуда у тебя пистолет, если ты никого не убивал?

— Это все они! — Эдик опять ткнул оружием в дверь. — Они прячутся сейчас на втором этаже.

— Кто прячется? Зачем?

— Я не знаю! Я не знаю, зачем они дали мне пистолет! — он зарыдал в голос.

— Успокойся ради Бога! Все будет хорошо! — пытался Паша успокоить мальчика.

— Нет, хорошо уже не будет никогда, — сказал Эдик, резко прекратив плакать. — Они уже лестнице. Сначала они были на втором этаже, а теперь они подкрадываются все ближе. Я уже вижу их. Они ползут по лестнице, выгляните, они там.

Султанов выглянул, но ничего не увидел.

— Там никого нет, — возразил он.

— Он нырнул обратно! — Мышковецкий глянул на него и воскликнул. — Они слышат мои слова через ваш микрофон!

Султанов и сказать ничего не успел, как подросток подскочил к нему и единым махом сорвал наушники, выкинув их в коридор.

— Зачем ты это сделал? — возмутился Султанов, он понимал, что ведет себя неправильно, ему надо было бы успокоить подростка, но обстановка злила его своей непонятностью, недоговоренностью, и он на некоторое время потерял контроль над собой. — Как мы теперь с ними свяжемся?

— С кем? — усмехнулся Мышковецкий. — С теми, кто убил охранника и подбросил мне пистолет? Может быть, вы с ними заодно? У вас, наверное, и пистолетик припрятан?

— Ты действительно рехнулся, парень! — заорал Султанов. — Сидишь тут, заложников набрал. Сюда съехались омоновцы со всей области. Ты этого хотел? Считай, ты своего добился!

Он бы возможно долго распинался, если бы не увидел, что с Айсом происходят странные вещи. Мальчика буквально трясло, и доморощенная палитра едва не вылетала у него из рук. Он уставился в дверной проем, словно увидел там привидение.

— Что с тобой? — обеспокоено спросил Султанов.

Произошедшая следом кошмарная сцена была многократно описана им в романах, но он никогда бы не подумал, что все это так страшно. Воздух словно стал твердым, а потом раскололся. Нечто темное и раскидистое прилетело из коридора. Султанов еще до конца не понял, что это пули, как Эдик вскочил и оттолкнул его. Окна были разбиты на тысячу осколков, но перед тем как хлынуть на пол звенящим по осиному потоком, они еще продолжали в течение некоего очень малого промежутка времени, не поддающееся большему дроблению, удерживаться на своих местах. Султанов обрушился на пол, сгребая Айса со стула. В ту же секунду воздух стал тяжелым от насытивших его осколков. На некоторое время Султанов ослеп и оглох. Лишь потом он понял, что это тишина. Айс шептал свои тягучие мусульманские молитвы, и он одобряюще похлопал его по плечу. Поискал глазами Мышковецкого. И его словно обожгло. Мальчик лежал навзничь с открытыми глазами, и было сразу ясно, что он мертв.

Глава 7

Письмо Абдурахман получил в среду. Конверт хороший, дорогой, на нем вместо адреса только фамилия печатными буквами: "Юзбашеву". И приписка "Для хозяина". Секретарша, дура, даже вскрывать не стала, побоялась, принесла сразу ему. Но Абдурахман не оплошал, велел вскрыть Духану, предварительно выпроводив дружка за дверь. Вдруг там яд. На фронте еще много тех осталось, кто тоже не прочь оттуда улизнуть.

В конверте оказался единственный листок, тоже на хорошей бумаге. А на нем опять печатные буквы. Красивые, только смысл некрасивый. Юзбашев свернул письмо вчетверо и поехал к Обанаеву. Причем, проделал это в одиночку, даже верного как собака Духана с собой не взял. Абдурахман торопился, успевая на ходу обдумать сложившуюся ситуацию и решая, не пора ли подаваться в другие более спокойные края. Он всегда знал, что "Алга Люкс" это не надолго. В последнее время менты носом землю роют, а уж когда дело касается сумитов, особенно лютуют. Один из ФСБ так и сказал ему: