Целитель #12 - Валерий Петрович Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генерал-лейтенант Береговой оглядел колоннаду Горного института, и отправился искать проректора по научной работе.
В гулких, прохладных коридорах толклись будущие геологи, горняки, металлурги — поисковики и юзеры недр. Шум и гам ходили волнами, словно ведя сейсморазведку вуза. Слышались возгласы:
— Вадька-а! Ты Лену видел?
— Завадскую?
— Да какую Завадскую! Кузьмину!
— А-а! «Кузя» у маркшейдеров…
—…А он ей: «Может, хватит уже?», а она ему: «Не нравлюсь? Уматывай!»
—…Лепо баешь, Григорий!
—…А трюльничек не займешь, а? Ну, хоть рублик…
— Хотите анекдот?
— Трави.
— Сидит алкаш перед зеркалом. Налил рюмку и чокается с отражением: «Ну, с пяти-дисс-летием!» Выпил, плеснул еще. «Ну, с семи-дисс-пяти-летием!». Налил третью… А, Толян, привет!…Налил третью, задумался — до ста лет точно не доживу — и строго так: «Не чокаясь! Ну, земля мне пухом!»
— Гы-гы-гы!
— Молодые люди, — замешкался генерал, — а не подскажете, где мне найти товарища Кудряшова? Бориса Борисовича?
Парочка студиозусов, споривших о том, вылетит ли Дасаев из состава сборной перед «мундиалем», мигом оживились и заулыбались.
— Бур Бурыча? — прогудели они дуэтом. — А пойдемте, мы вас проводим!
Кудряшов отыскался в своем кабинете. Правда, Береговой не сразу его узнал — Георгию Тимофеевичу показывали фото, на котором нынешний проректор и завкафедрой позировал в оранжевой «каэшке», мохнатой шапке, в унтах, да на фоне пингвинов Адели. А тут он в костюмчике, при галстучке…
Стоит, наклонившись над своим проректорским столом, упираясь в него обеими руками, и мурлычет под нос:
— Познанья жадный, он следил кочующие караваны в пространстве брошенных светил…
По-всякому выворачивая седую голову, Кудряшов глубокомысленно разглядывал сложный чертеж, смахивающий на абстрактную картину.
— Борис Борисович? — осведомился гость, не вполне уверенный, что зашел, куда надо.
— Да-а, — протянул хозяин кабинета, выпрямляясь и слегка морща лоб. — Погодите, погодите… — заинтересовался он. — Товарищ Береговой?
— Он самый, — поклонился генерал-лейтенант. — Я тут, так сказать, от имени и по поручению… Меня, правда, предупреждали, что вы, скорей всего, остались на зимовку в Антарктиде…
— О-о! — воскликнул проректор. — Зимовка — это слишком долгий экстрим, а мне работать надо! На «Восток» я осенью подамся, в антарктическую весну.
— Это связано с подледным озером? — ввернул Береговой.
— Напрямую! — энергично кивнул Кудряшов. — Испытаю свою новую буровую, хе-хе… Гибрид электроплитки с пылесосом, но работает же! Знаете, бурить скважины — это все равно что брать пробы тканей в медицине. Да-да! Геофизики, со своими сейсмическими и геомагнитными методами, сродни терапевтам — они оценивают вероятность. А бурильщик, как гистолог, достает керн — и ставит окончательный диагноз! Ах, вы только представьте, каково это — вскрыть громадное озеро, закупоренное миллионы лет назад… Разве не интересно?
— Весьма, — согласился Береговой, переминаясь.
— Ох, — спохватился «Бур Бурыч», — что же это я! Присаживайтесь! И позвольте спросить: что к нам привело космическое ведомство? Луну хотите просверлить огромным буравом? Хе-хе…
— Именно, — дернул ртом генерал-лейтенант, утопая в мякоти кресла. — Планируем уже в начале этого лета доставить на лунную базу всё необходимое оборудование, и пробурить глубокую скважину в Море Дождей… — с удовольствием глядя, как на лице его визави меняются выражения — от недоверия к азарту и даже легкой зависти, он не спеша изложил суть. — Очень там район любопытный… Я, конечно, не специалист, передаю то, чего наслушался. Само лунное море образовалось, когда в те места втесалась громадная протопланета, километров двести или триста в поперечнике. Она, как апельсин на дольки, раскололась, погрузилась в мантию, а сверху ее залило лавой… Впрочем, все эти академичные воззрения сейчас тасуются и перетасовываются! Хм… Пожалуй, я вам парочку секретных сведений выдам. Там, на Луне, такой «экшн» развернулся… Голливуду и не снилось! Но к делу. Наша разведка выяснила, что американский лунник «Сервейор-3», севший в Океане Бурь еще в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году, обнаружил странный, сильно фонивший образец грунта — полагаем, мелкий обломок того самого планетоида, что породил Море Дождей. Астронавты с «Аполлона-12» специально высадились рядом с «Сервейором» три года спустя, и доставили обломок на Землю, упаковав его в свинцовый контейнер. Анализ показал в образце высокое содержание изотопа плутония-244, что явно указывает — под коркой Моря Дождей скрыты тысячи тонн трансуранидов!
— Не верю! — резко мотнул головой Кудряшов.
— А вот американцы поверили, — усмехнулся Береговой. — И даже занялись секретным проектом «Зеро», желая первыми добыть трансурановые сокровища на Луне. «Аполлон-15» прилунился недалеко от того места, где позже появилась база «Звезда» — по иронии судьбы, мы выстроили ее именно там, где толща лавовых отложений как раз тощая — меньше пятисот метров. Первые же пробы показали не следы даже, а ощутимые весовые количества и плутония-244, и калифорния-251, и… Много чего. О, вы бы видели, какая яростная перепалка началась между светилами селенологии, астрофизики и прочая, и прочая, и прочая! Все сходятся на том, что планетоид однозначно не из Солнечной системы, а галактического происхождения, зато потом… Раскол на два непримиримых фронта! Одни стоят за то, что обнаруженный плутоний — промежуточное звено в цепочке распадов сверхтяжелого элемента с «острова стабильности», возникшего при взрыве сверхновой — и занесенного на Луну той самой протопланетой, а другие утверждают, что вспышка суперновы не дала бы образоваться трансуранидам, а уж тем более, трансактиноидам или суперактиноидам. И они предположили генезис таинственного элемента Х при слиянии нейтронных звезд…
Нахохлившийся проректор рывком приблизился к книжному шкафу, полистал краткий химический справочник Рабиновича и Хавкина, нашёл статью про плутоний, фыркнул: «Что за ехидная сила!», а затем схватил телефонную трубку, быстро набирая короткий местный номер:
— Алё, Александр Ефремыч? День добрый! Борис беспокоит. Узнал? Будь другом, глянь в справочнике радиоизотопов период полураспада плутония-244! — дожидаясь ответа, он нетерпеливо постукивал носком ботинка по истертому ковру. — Да-да! Сколько? Отлично… Спасибо большое! Нет, не для буровой. Пока!
Повесив трубку, Бур Бурыч медленно проговорил:
— А я бы рассмотрел возможность того, что планетоидов было
два — один ударил пару миллиардов лет назад, а другой…
в мезозое, в середине или в начале мелового периода, самое
давнее — сто миллионов лет назад… И упал он в тот же кратер!
— Очень даже неплохая версия, — одобрительно кивнул Береговой, щурясь. — Насколько я помню астрономию, в те времена Солнце как раз прорезало экваториальную плоскость Галактики… Приблизилось к сгущенным звездным системам центральных областей, а там планетоидов, как снега зимой!
Кудряшов вскочил и нервно заходил по кабинету.
— Буровые работы в Море Дождей начнутся летом, — спокойно заговорил Георгий Тимофеевич, следя за его метаниями. — Меня уполномочили официально предложить вам возглавить и вести их.
Бур Бурыч резко затормозил, и повернул к искусителю бледное лицо.
— Где? — вытолкнул он.
— На Луне, — по-прежнему спокойно ответил генерал-лейтенант.
— Ох… — поник Кудряшов. — Вы хоть знаете, сколько мне лет?
— Возраст не помеха! — небрежно отмахнулся Георгий Тимофеевич. — Я полетел в космос в сорок четыре. Так, когда это было! А сейчас медики резко убавили строгость. Или, по-вашему, на станции «Восток», где нечем дышать, зато морозы под девяносто, не требуется лошадиное здоровье?
Борис Борисович забегал еще пуще, и снова замер, сварливо воскликнув:
— Только учтите, я без Федора ни на какую Луну не полечу!
— А… кто такой Федор?
— Мой напарник и соавтор всех без исключения работ по Антарктиде!
Береговой хладнокровно вынул записную книжку, и зажал в пальцах ручку «БИК».
— Фамилия?
— Чья?
— Вашего напарника и соавтора.
— Дворский, — выдохнул проректор. — Федор Дмитриевич.
Генерал-лейтенант поднялся, и пожал руку Кудряшову.
— Жду вас обоих второго мая в Центре подготовки космонавтов. Ровно в полдень. И прошу не опаздывать.
Суббота, 29 апреля. Вечер
«Бета»
Ленинград, улица Маяковского
За мой честный труд по наладке и починке компов мне отвалили ровно сто восемьдесят рэ, в чем я и расписался в графе «Получил». Размашисто, с завитушками — «Томин».
