Скелет из пробирки - Дарья Донцова

– Это вы зря, – я решила слегка разозлить Ксюшу. Давно заметила: стоит человеку выйти из себя, как он начинает выбалтывать все, что можно и нельзя.

– Вовсе не зря, – вскипела девушка, – именно по расчету!

– Господи, что же было у Любы?!

– Всего полно, – затараторила Ксюша, – квартира, машина, дача, денег немерено, уж не знаю, как их тетя Маша зарабатывала! Был расчет, а любовь отсутствовала.

– В вас говорит сейчас ревность!

– Да мне наплевать давно на Игоря, – взвилась она, – пережито и забыто, только что же это за любовь такая, если спустя две недели после свадьбы к другой бегаешь?

Глава 19

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– То самое! – торжествующе воскликнула Ксюша. – Любовница у него была.

– Откуда такие сведения?

Ксюша отбросила упавшую на лоб легкую прядку волос.

– Знаете, кем работала моя мама?

– Нет.

– Она заведовала архивом, где хранились всякие документы, посвященные Великой Отечественной войне. А Игорь учился на историческом факультете. Мы с ним познакомились у мамочки на работе.

Ксюша сидела у Софьи Николаевны в кабинете, когда в комнату, вежливо постучавшись, вошел красивый, высокий парень и сказал:

– Меня прислали из общего читального зала, говорят, что не могут выдать без вашего особого разрешения папку с грифом "А".

– Документы, хранящиеся под грифом "А", доступны только исследователям из профессорского зала, – спокойно пояснила Софья Николаевна. – Студентам мы их не показываем.

– Почему?

– Таковы правила!

– Это же безобразие, – принялся возмущаться парень. Ксюша, поняв, что разговор грозит затянуться, встала:

– Мам, я пойду в буфет, кофе выпью.

– Конечно, ступай, – кивнула Софья Николаевна. Ксюша побежала на первый этаж, купила эспрессо и принялась бездумно глазеть в окно.

– Ваша мама, как линия Маннергейма, – раздалось за спиной. – Неприступна и непробиваема!

Ксения подняла голову. Около столика улыбался тот же красивый парень.

– Невозможно было упросить ее! Вы хоть не так суровы? Можно рядом кофе выпить?

Ксюша кокетливо прищурилась – юноша понравился ей с первого взгляда.

– Присаживайся. Будешь хорошо себя вести, упрошу маму пустить тебя в профессорский зал.

– Правда? – обрадовался студент и устроился за столиком.

Так начался их роман. Естественно, Ксюша похлопотала за кавалера, а Софья Николаевна ради дочки пошла на мелкие нарушения. Игорь и впрямь получил временный пропуск в зал, где работали доктора наук, а вместе с ним и допуск к нужным архивным документам, до которых было не добраться другим людям, не имеющим на руках соответствующего диплома.

Потом уже, когда их отношения окончательно рухнули, Ксюше в голову закралась неожиданно нехорошая мысль: что, если она никогда и не нравилась Игорю? Вдруг парень затеял знакомство, чтобы посредством любовницы добраться до нужных бумаг?

После смерти Софьи Николаевны Ксюша изредка продолжала забегать в архив. Там, в читальном зале, работала ее подружка Оля Мазаева. Спустя две недели после свадьбы Любы Ксюша в отвратительном настроении приплелась в бумагохранилище, желая выплакаться у Ольги на груди Но подружка оказалась занята.

– Иди пока подыми, – велела она Ксюше.

В архиве очень тщательно соблюдали правила противопожарной безопасности, да и нельзя иначе поступать в помещении, под завязку набитом бесценными бумагами, которые могут в мгновение ока вспыхнуть, словно отлично просмоленный факел. Поэтому курильщиков тут загнали в самый темный угол подвала, оборудовав там специальный отсек. Посетители старались лишний раз не заглядывать в курилку. Во-первых, предварительно следовало сдать бумаги, а во-вторых, в подвале было очень неуютно, под потолком мерцала тусклая двадцатипятиваттная лампочка, и попасть в курилку можно было только через узкий, длинный, правда, ярко освещенный коридор, где стояли ящики с песком, огнетушители и бак с водой.

Ксюша потопала в подвал, протиснулась между средствами для тушения пожара и уже собралась шагнуть в тесное, задымленное помещение, как услышала хорошо знакомый голос Игоря:

– Ну, малыш, чуть-чуть потерпеть осталось!

– Зачем же было жениться? – всхлипнул тонкий девичий голосок.

– Сама знаешь, иначе не получалось! – ответил Игорь.

– А ты не врешь? – плакала девушка. – Может, решил, что с Любкой лучше?

– Ну что ты, котик, – терпеливо квохтал парень, – выброси глупости из головы и спокойно подожди. Я с Любой ни разу в постель не лег, честное слово, хотя ради нашего с тобой счастья и не на такое способен.

– Мне очень тяжело, – жаловалась девушка, – особенно вечером. Потушу свет и представляю, как вы… С ума сойти можно!

– Котеночек мой, – терпеливо упрашивал Игорь, – лучше представляй, как мы, получив все их денежки, заживем счастливо! Главное, не возникай! Не мешай мне сейчас. Ты же великолепно знаешь, что я все затеял только для того, чтобы мы стали счастливы. Ладно, пошли.

Послышался легкий скрип, парочка явно направилась к выходу. Ксюша растерялась. Ей совсем не хотелось встречаться ни с бывшим любовником, ни с его девушкой. Но как избежать столкновения? Длинный коридор хорошо просматривался…

Внезапно глаза наткнулись на ящик с надписью «песок». Ксюша заглянула внутрь, увидела, что короб пуст, и быстро нырнула внутрь. В ту же секунду Игорь и дама вышли в коридорчик. Ксюша не удержалась, приподняла крышку и в щелочку проследила за парочкой.

Бывший ее любовник обнимал за плечи худенькую, маленькую, даже тщедушную девушку. Лиц их Ксюша не видела, только спины. Парочка удалялась от девушки по коридору. Но одно было ясно: любовница Игоря работает в архиве, потому что на ней был надет темно-синий халат, такие носили все, кто трудились в читальных залах и хранилищах. У незнакомки были распущенные ярко-рыжие волосы, ниспадавшие копной на угловатые плечики. И еще Ксюша со злорадством отметила, что убогая худышка довольно сильно хромает – то ли натерла свою уродски-кукольную ногу, то ли такой родилась.

– И вы не поинтересовались, как ее зовут? – воскликнула я.

– Зачем? – хмыкнула Ксюша. – Знаете, что меня порадовало?

– Ну? – удивилась я. – Что хорошего вы нашли в этой щекотливой ситуации?

– А они отошли чуть-чуть, потом эта, хромоногая, остановилась и как крикнет: «Знай, если я услышу, что ты и она… Если только вы… Мигом убью твою Любу! Отравлю, как Людовика! Ядом!» – «Не пори чушь! – обозлился Игорь. – На кону большие деньги». – Потом парень, сделав над собой усилие, справился с приступом злобы и засюсюкал: «Ревнивый котик! Совершенно зря переживаешь! Ну, пошли, а то тебя сейчас хватятся!»

Не успела Ксюша замолчать, как ожил телефон. Она схватила трубку.

– Да, еду.

Потом она повернулась ко мне.

– Извините, папа требует забрать его с работы.

– Ваш отец ездит на службу? Он же парализован.

– Что же здесь странного? – скривилась Ксюша. – Мозг у него работает просто великолепно, ноги ему, по большому счету, и не нужны! Папа купил такой микроавтобусик, специально под инвалидное кресло, а в институте для него пандус сделали. Вы сейчас куда? Хотите подвезу, если по дороге?

Ксюша ловко управлялась с невиданной мною доселе машиной. Темно-синий автомобильчик ловко скользил из ряда в ряд. Наконец девушка притормозила возле невысокого здания, построенного в середине пятидесятых годов.

– Мне сюда, а вам туда, метро за углом.

– Спасибо.

– Вы там постарайтесь объяснить этой жабе Фаине Семеновне, – вздохнула Ксюша, – что в смерти Игоря нет ничего загадочного. Дурацкий несчастный случай, глупое происшествие. Конечно, жаль его, но убивать Игоря никому не было смысла. И не верьте старухе, если та катит бочку на Любу. Я сама терпеть не могла двоюродную сестрицу и до сих пор считаю, что она поступила по отношению ко мне подло. Но думать, что Люба убийца – это, право, слишком. Фаина Семеновна просто ненавидит Любку за то, что той удалось затащить ее сокровище в загс. Все понятно. А тетю Машу мне стало даже жаль. Она хоть и очень противная, но, ей-богу, не заслужила таких несчастий. Ведь потеряла всех, осталась одна-одинешенька! Знаете, что меня жутко пугает?

– Боитесь, что папа сделает Марии Григорьевне предложение и вы получите ее в качестве мачехи?

– Да нет, – отмахнулась Ксюша, – если уж отец раньше не предпринял подобного шага, то и сейчас не станет. Другое тревожит. Папа – тяжело больной человек, а ну как он умрет раньше и мне придется ухаживать за Марией Григорьевной? У нее отменное здоровье, несмотря на возраст. Ничего не болит, до двухсот лет протянет!

– Не все так ужасно, – я решила слегка приободрить девушку, – Алина уже почти взрослая, она сумеет позаботиться о бабушке!

Ксюша поперхнулась.

– Вы не знаете?

– Что?!

– Алина умерла.

Я чуть не выпала из микроавтобуса.