Кремль-1953. Борьба за власть со смертельным исходом - Леонид Млечин

— Прикрываясь гнилыми и вредными рассуждениями о якобы несовместимости с марксизмом-ленинизмом диверсий и террора против классовых врагов, вы скатились с позиции революционного марксизма-ленинизма на позиции буржуазного либерализма и пацифизма.

В тот же день Сталин назначил Гоглидзе первым заместителем министра и поручил ему руководить следствием по особо важным делам. Гоглидзе занимался арестами и допросами чекистов, вышедших из доверия, и врачами-убийцами. Он докладывал Сталину почти ежедневно.

На заседании президиума ЦК 1 декабря 1952 года вождь вновь завел речь о «неблагополучии» в ведомстве госбезопасности: «лень и разложение глубоко коснулись МГБ», у чекистов «притупилась бдительность». Требовал полностью перекроить аппарат.

«Обсуждение проекта реорганизации МГБ, — вспоминал Гоглидзе, — проходило в крайне острой, накаленной обстановке. На нас обрушились обвинения, носящие политический характер». Вождь не стеснялся в выражениях, обещал провести «всенародную чистку чекистов от вельмож, бездельников и перерожденцев».

Сталин выговаривал руководителям МГБ за то, что у них нет революционных следователей, что следователи — бонзы, паразиты, меньшевики, не проявляют никакого старания, довольствуются только признаниями арестованных…

Гоглидзе согласился с вождем, что чекистский аппарат работает из рук вон плохо: «До сих пор ни агентурным, ни следственным путем не вскрыто, чья злодейская рука направляла террористическую деятельность арестованных врачей Егорова, Виноградова и других. Следователи работают без души, не цепляются, как крючки, за каждую даже мелкую возможность, чтобы поймать, взять в руки врага и полностью его разоблачить».

4 декабря Сталин подписал разгромное постановление ЦК «О положении в МГБ и о вредительстве в лечебном деле», где говорилось, что многие работники госбезопасности «поражены идиотской болезнью благодушия и беспечности, проявили политическую близорукость перед лицом вредительской и шпионско-диверсионной работы врагов».

Вождь почти ежедневно интересовался ходом следствия по делу врачей.

Гоглидзе: «Разговаривал товарищ Сталин, как правило, с большим раздражением, бранил, угрожал, требовал арестованных бить: «Бить, бить, смертным боем бить».

Протоколы допросов сразу пересылались вождю. Он сказал Игнатьеву:

— Мы сами сумеем определить, что верно и что неверно, что важно и что не важно.

Следователи хотели отличиться. Арест следовал за арестом.

Гоглидзе: «Достаточно было какому-либо арестованному назвать нового врача, как правило, следовало указание товарища Сталина его арестовать».

Сталина раздражало, что чекисты «проморгали», как он выразился, врагов внутри страны. 15 декабря на заседании комиссии по реорганизации ведомства госбезопасности Сталин пригрозил:

— Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец…

Именно в эти дни, в феврале 1953 года, первый секретарь Смоленского обкома Борис Федорович Николаев обратился в ЦК: «Сельское хозяйство области находится в крайне тяжелом положении. Денежный доход в среднем на одно хозяйство в 1950 году составил 777 рублей и в 1951 году — 576 рублей. Ввиду низких доходов колхозники не хотят работать. С 1948 года из колхозов выбыло 140 тысяч колхозников. Людей не хватает. Колхозы допускают большие потери урожая и получают продукцию низкого качества. В типовых скотных дворах размещено всего лишь 13 процентов крупного рогатого скота, остальной скот размещен в непригодных, холодных помещениях, что приводит к массовому заболеванию».

Огромная страна впала в нищету, деревня голодала, а старческий ум вождя замкнулся на заговорах и интригах.

Он заботился о молодежи, которую собрал в МГБ. Черный нал, раздачу денег в конвертах, тайком, придумал Сталин: высшему чиновничеству выдавали вторую зарплату в конвертах, с которой не платились не только налоги, но и партийные взносы. Новым следователям по его указанию предоставили номенклатурные блага, которыми одаривали чиновников высокого ранга, например, их прикрепили к Лечебно-санитарному управлению Кремля, хотя это им по должности не полагалось.

Имевшим право пользоваться больницей и поликлиникой Лечсанупра Кремля вручали номерную медицинскую карточку (в сороковых годах это были четырехзначные номера — то есть медициной для начальства пользовались несколько тысяч человек) с фотографией и за подписью начальника Лечсанупра. В карточке значился номер истории болезни, указывались имя, фамилия, дата рождения, место работы, должность и дата вступления в партию. На отдельной странице перечислялись члены семьи с указанием степени родства и возраста.

Типографски отпечатанные правила пользования медкарточкой гласили:

«Медкарточка действительна только для лиц, в ней перечисленных, и передаваться другим не может. Передача медкарточки лицам, не вписанным в карточку, влечет за собой лишение права пользования медпомощью в Лечсанупре Кремля.

При перемене места работы медкарточка должна быть немедленно перерегистрирована в Лечсанупре Кремля в бюро учета тел. К 4-16-74 (ул. Коминтерна, 6). Несообщение о перемене места работы в 3-дневный срок влечет за собой снятие с медобслуживания».

Сталин, чтобы сделать приятное чекистам, вновь ввел специальные звания для работников госбезопасности, чтобы поставить их выше армейских и флотских офицеров. 21 августа 1952 года появился указ Президиума Верховного Совета СССР, и все лейтенанты, капитаны, майоры и полковники МГБ добавили к воинскому званию слова «государственной безопасности». Для высшего командного состава ввели звание «генерал государственной безопасности».

Лидия Корнеевна Чуковская, дочь известного писателя, задавалась мучительным вопросом:

«Вот чего не могу я ни понять, ни вообразить. Каким образом могли быть выращены тысячи, десятки тысяч следователей, то есть нормальных молодых мужчин, которые с удовольствием истязали безоружных, беззащитных мужчин и женщин — тех, о ком им было известно, что те не виноваты? У следователей в ящиках письменных столов содержался набор пыточных инструментов.

Если арестованный не подписывал протокол — вызывали бригаду профессиональных уголовников, которые домучивали арестанта до подписи или до смерти. (Мне, например, известны имена тех уголовников, которые домучивали моего мужа. Их было четверо…) Ладно, они уголовники, а следователь — он кто? Десятки тысяч следователей? Как фабриковались, на какой это фабрике создавались десятки тысяч садистов?