На морских дорогах - Константин Бадигин

Подготовка судоводительского состава на судах Главсевморпути была на высоком уровне, и в арктических экспедициях штурманам, помощникам капитана часто приходилось выполнять разного рода научные работы.

Нам повезло, что Фритьоф Нансен весьма подробно занимался вопросом, какие и для чего следовало производить исследования во время дрейфа. Книга замечательного норвежца «Во мраке ночи и во льдах» была моим руководителем и советчиком на протяжении всего дрейфа. Недаром Нансен считался у нас шестнадцатым членом экипажа.

Конечно, с позиции сегодняшнего дня мы кое-что, наверно, упустили, но наши усилия не пропали даром. Мы и не думали, что наши научные исследования в высоких широтах будут так важны для науки.

Жили мы на «Седове» дружно. О несовместимости характеров и речи не было. Может быть, не хватало времени подмечать друг у друга неприятные привычки, а, может быть, их и не было.

К концу отпуска книга о ледовом дрейфе была закончена и сдана в печать. А дальше – работа в Главсевморпути начальником штурманско-навигационной службы Морского управления.

Когда началась Великая Отечественная война, я, как и многие советские люди, забронированные в учреждениях, стал проситься на фронт. В июле 1941 года получил разрешение и был мобилизован в ряды действующего Военно-Морского Флота.

Тетрадь вторая. Белое море

Глава первая. Архангельск – город прифронтовой

Архангельск показался мне оживленнее, чем всегда. На улицах – больше военных моряков. Встречались раненые. Много озабоченных, усталых женщин.

Штаб военно-морской базы находился в старинном каменном здании, окрашенном в желтый цвет. Пополнение личного состава базы не закончилось, сюда съезжались моряки со всего Советского Союза.

Июль. Лето в разгаре, однако не жарко. Как часто бывает в Архангельске, с моря дует прохладный ветер. Запомнилась яркая зелень, обрамлявшая деревянный город. Широкая синь реки. В тот год природа не пожалела красок. Желтел песок на городском пляже. Но пляж был пуст. Не видно даже мальчишек, самых усердных купальщиков. Война.

На набережной неожиданно встретил своего друга Виталия Дмитриевича Мещерина. В прошлом году Мещерин был назначен в Мурманск начальником арктической морской конторы. Кажется, совсем недавно я был у него и проверял, как поставлена штурманско-навигационная служба на его судах…

– Морская контора по приказанию начальства закрыта, вызван сюда, – сумрачно сказал Мещерин после первых слов приветствия.

– Мурманск каждый день бомбят, а порт нам ох как нужен! Если падет Мурманск, что тогда делать? Зимой Белое море замерзает.

– Неужели Мурманск могут взять? – Мне это казалось невероятным.

– Ты ведь знаешь меня, лишнего не скажу… Наши люди все взялись за оружие, строят укрепления на западном берегу Кольского залива. Но я видел, как в Мурманском порту снимают оборудование и везут в Архангельск. Понимаешь, что это значит?

– Что ты делаешь в Архангельске?

– Принимаю судостроительную верфь. Прости, Костя, много дел, – заторопился Мещерин. – Увидимся в гостинице.

Вечером мы с Виталием Дмитриевичем до поздней ночи сидели за разговором…

Получил обмундирование и одетый, как полагается военному моряку, явился к командиру базы контр-адмиралу А. А. Кузнецову. После получасовой беседы был назначен в оперативный отдел штаба. Мне понравился пожилой командир базы. Седовласый, с обветренным лицом, он казался спокойным, невозмутимым.

Я начал с изучения оперативных сводок и карт. За несколько дней мне отчетливо представилась сложившаяся здесь военная обстановка. Над Мурманском и над всей северной областью нависла грозная опасность. Но пока, несмотря на превосходство в силах, фашистским войскам удалось продвинуться на главном направлении всего на тридцать километров. В последних числах июля наша 14-я армия остановила противника на рубеже реки Западная Лица. Захватив ее восточный берег, противник продолжал угрожать Мурманску.

Моряки военного флота поддерживали армию авиацией и артиллерией, высаживали десанты.

На Кандалакшском направлении враг с тяжелыми боями тоже продвинулся, однако оседлать Кировскую железную дорогу ему не хватило сил. На юге положение оказалось сложнее, и железная дорога возле станции Свирь вскоре была перехвачена. Снабжение 14-й армии, Северного флота и Мурманска шло морским путем из Архангельска через Белое и Баренцево моря. Моряки торгового флота оказались на переднем крае войны. Вместе с пограничниками и военными моряками они первыми приняли на себя вражеские удары.

Через несколько дней после начала войны Государственный Комитет Обороны обязал Северное и Мурманское пароходства эвакуировать морем в Архангельск из прифронтовой зоны женщин, детей и стариков, вывезти наиболее ценное оборудование промышленных предприятий.

Северный торговый флот кроме перевозок на фронт войсковых частей, боеприпасов и продовольствия снабжал побережье и острова материалами для постройки укреплений. Несмотря на боевую обстановку, рейсы совершались бесперебойно.

Первым столкнулся с врагом пароход «Енисей». В северном пароходстве из отчета капитана парохода П. И. Бурмакина я узнал подробности.

В Мурманске «Енисей» погрузил воинскую часть в 1200 человек, 120 лошадей, боеприпасы и продовольствие. Назначение – идти в Мотовский залив, в район линии фронта. Конвой – всего два катера-охотника и то на половину пути; дальше нужно было идти самостоятельно.

«29 июня, – писал капитан, – прибыл благополучно в Титовку и ошвартовался у причала. Сразу же получил распоряжение от штаба: в первую очередь высадить воинскую часть и выгрузить боезапас, так как солдаты немедленно отправлялись на огневую линию, чтобы задержать наступление фашистов. Раскаты орудийных выстрелов с каждой минутой усиливались и приближались к месту нашей стоянки. Появились вражеские самолеты-пикировщики. Началась бомбежка укреплений. Все это происходило на наших глазах. Экипаж моего парохода, хотя до сего времени не был в таких операциях, вел себя достойно.

После многих массированных налетов линия обороны была прорвана и наши части начали отходить, а немцы продвигались все ближе и ближе к расположению штаба, который находился неподалеку от причала.

К вечеру поселок и помещение штаба горели. Выгрузка была закончена. Получил распоряжение командования держаться у причала до тех пор, пока будет возможно или пока не поступит приказ о выходе, а тогда в первую очередь принять тяжелораненых, строительный батальон и всех, кого будет можно взять на пароход.