Компенсация - Дарья Проценко

«Может, стоило ей рассказать?» – думал он, украдкой поглядывая на Катю, которая расслабленно лежала на кушетке. – «Да нет… Вот если бы я решил выучить чужой язык, такая ерунда, как головная боль меня бы вряд ли остановила. А если учесть то, что ее реакции мне пока с трудом удается предугадывать, то я все сделал правильно. Она ничего не заподозрила и спокойно заснула. Аж завидно!» – Дьён тяжело вздохнул и вышел из медлаба.

«Итак, ладьёры. Они похожи на нас. И внешне и по мышлению. Насчет физиологии пока данных нет. Голыми я их не видела. А провести полномасштабные исследования не представляется возможным. Но необходимо учитывать, что наличие одних и тех же внешних признаков не говорит о внутреннем сходстве. С каждым днем у меня возникает все больше вопросов. Например, к чему они стремятся? Пока в непосредственной близости я имею возможность изучать только один объект, и на первый взгляд, большинство его поступков продиктовано познавательным интересом, но даже в этом он отстраненно – холоден. Эмоциональный пофигист. Он делает то, что должен! Хотя нет, не только… Например, он всячески старается облегчить мое существование. Но я не понимаю его мотивов. Это его представления о моем удобстве? Его желание сделать мне хорошо? Или некие культурные особенности, касающиеся уважения забредших в твой дом гостей? Да, на корабле я гостья, а не пленница. Разговоров о выкупе, отработке, да и вообще о том, что я что-то должна – нет. Но изучать меня будут. Надеюсь, такие же как Дьён. Пока он довольно корректен. Интересно, все ли ладьёры такие адекватные и хладнокровные? Или это вообще дань традициям? Татуировка на запястье. Возникает ощущение, что это не единственный подобный элемент их культуры. Может, стоит спросить о его верованиях? Но если честно, я боюсь. Боюсь разочароваться. В наших книгах по истории развития цивилизаций всегда четко писали, что традиции и условности – свойство первобытных племен, которые пытаются упорядочить свою жизнь, не рискуя полагаться на себя, и создавая видимость безопасности. Туда же относятся и верования. А если я у него спрошу и выяснится, что ладьёры поклоняются какой-нибудь мудрейшей голубой черепахе, тогда что? Нет, к таким ответам я пока не готова. Пусть все идет своим чередом. Может, именно поэтому я и не задаю вопросов, на которые нужно отвечать длинно и развернуто. Я не знаю, насколько то, с чем я столкнусь, будет соответствовать земной культуре и моим представлениям о правильности. Пока могу уверенно судить только о трудовой деятельности ладьёра(ов), что же касается досуга, то тут тоже одни вопросы. Несколько раз я неожиданно нарушала одиночество объекта. Ничего необычного, точнее выходящего за рамки повседневной необычности, я не заметила. Единственное, пару раз я замечала, что он взволнован. Но его умение контролировать эмоции когда-нибудь сослужит ему плохую службу. Он просто взорвется и вспыхнет сверхновой ярости на весь ближайший космос!

Ему не интересно, что о нем думаю я. Он не задает вопросов о моих впечатлениях. Я не могу понять этого ладьёра, наверное, он для меня в принципе слишком сложный… Можно было бы перенаправить свои усилия на что-то другое, но наблюдение затрудняет отсутствие объектов…»

«Ему неинтересно, что о нем думаю я…» С этим Дьён был бы готов поспорить. После того как Катя уснула, он дожидался первичных показаний приборов и от нечего делать снова залез в ее отчет. Он видел, как она с утра что-то писала, пока он пытался проснуться и включиться в работу.

Да, Дьён хотел свежих впечатлений, нового взгляда на ладьёров и на него в частности. Но такого он точно не ожидал. Естественно ни какой научной систематизации в отчете и не было. Дьён бы его даже назвал по – другому, например, личные записи или дневник. Но читать от этого было еще интереснее. Эмоциональные забавно сформулированные впечатления – очень ценный материал! Тем более Катя тоже нашла, чем озадачить Дьёна. Он не знал слова «пофигист». Пришлось поднимать русскую лингвистическую базу и искать там. Ладьёр был почти уверен, что слово не несет сильной смысловой нагрузки, поскольку является сленговым. Но тем любопытнее было узнать, что же конкретно о нем думает Катя. Отчет Дьёна умилил, а над последний фразой он хохотал как сумасшедший.

«Наблюдение затрудняет отсутствие объектов». И решил ее тоже в своих отчетах использовать…

Перед выходом из гиперпространства Дьён еще раз проверил все системы и опять задумался о том, как же его встретят. Гиперпространственного передатчика на космокатере не было, поэтому о судьбе экспедиции на Ладьё никто не знал. Последний доклад Ихарошу ушел с «Эльщу» сразу после боя с эшатами. Тогда же Талин получила разрешение на то, чтобы задержаться в Солнечной системе «в связи с дополнительными трудностями…», – как она это сформулировала…

И вот теперь на Ладьё ждали «Эльщу» и Талин, а возвращался один Дьён на космокатере. Дьёну даже на миг стало не по себе, когда он представил, как будет докладывать о гибели группы. Сначала Ихарошу, а потом в Ходорат… «Только бы еще до Ходората избежать встречи с отцом. Устроить Катю» – устало подумал ладьёр. Проблемы сыпались на него одна за другой, и это было только начало. Он прошел в медлаб, подошел к сейфу, открыл стеклянную дверцу и взял капсулу. – «Все равно без стимуляторов не обойтись. А я еще когда-то думал, что временами в космосе может быть скучно. Наивный!» Оказалось, что в одиночку летать очень тяжело. Если бы он был на «Эльщу», он мог бы спокойно спать во время посадки. Посадку бы контролировали вахтенные.

Через пять минут стало легче. В голове прояснилось, и Дьён с энтузиазмом себя еще раз похвалил за, насколько здорово он все придумал. То, что Катя спала, избавило его от необходимости проводить ритуал. Пока он был увлечен своими лингвистическими изысканиями, он про него и не думал, а теперь вот вспомнил. «Можно, конечно, сделать это и сейчас, и ей ничего не придется говорить… Опять. Но, с другой стороны она сама приняла решение остаться?!»… И фиксатор виджай так и остался лежать в столе. Последнюю волю Талин Дьён выполнять не стал.

Космокатер выскочил из гиперпространства и тотчас же попал в карантинную ловушку. Военные звездолеты были от них заэкранированы. Но с космокатерами ладьёры не церемонились. Мало ли кто на нем прилетит! В нормальной ситуации космокатера для дальних перелетов не использовались.

«Вот я и дома…» Защитные экраны космокатера поднялись, и среди бескрайнего космоса золотистым боком купаясь в лучах звезды Сзилаг, своего сына встречала планета Ладьё…

С Катей все устроилось хорошо. Ихарош дал Дьёну время, чтобы нормально разгрузиться и переместить регенератор с землянкой в медлаб космопорта. Отцу Дьён отправил сообщение, но ответа не получил. Оставалось успокаивать себя тем, что это уже неважно. В медлабе Дьён долго общался со своим другом Ладжосом. Тот не стал ничего спрашивать об экспедиции, но, узнав про Катю, нахмурился.

– Ходорат в курсе?

– Пока нет. Я тебе оставлю часть материалов.

– И статус не определен?

«Вот въедливый какой!» Дьён недовольно поморщился. Хотя к вопросу был готов.

– От тебя требуется только убедиться, что после того, что я с ней делал, землянка не пострадала.

Ладжос удивленно посмотрел на него.

– В смысле?

– Проверь на побочные эффекты иммунизации и проведи исследования мозга. Мозговые волны, синаптические связи, все что придумаешь. Я снимал блоки.

– Угу, – сосредоточенно кивнул Ладжос. – Как мне себя с ней вести?

– Не знаю. – честно ответил Дьён. Еще не хватало об этом думать! – Сам разберешься.

– Это точно.

Дьён знал, что на Ладжоса можно положиться. Тот был врачом – ксенобиологом и не впервые сталкивался с представителями иных цивилизаций. И опыта ему было не занимать.

Катя была очень зла. «Нет, конечно, я сама дура доверчивая. Чуть что сразу усыпляет! Надоело!» Про то, какой Дьён молодец и сколько негативных последствий предотвратил, она уже наслушалась от главного специалиста медлаба Ладжоса. И это после того как прошел первый шок от пробуждения. Итоги: она уже на планете, вокруг постоянно крутятся малознакомые ладьёры и она может с ними общаться. Правда, последний факт самих ладьёров, по мнению Кати, удивил не меньше. «Наверное, тоже попали под влияние стереотипов. Дьён же должен был рассказать им кто я и откуда. Хотя могли бы предположить, что раз похожа внешне, могу и язык знать. А это, между прочим, мысль. Если задумываться о потенциально общем предке, то может искать что-то общее в языке?!» Ладьёрский язык по звучанию Кате нравился, но никаких однокоренных слов с русским она пока не обнаружила. Ладьёры осторожничали и не слишком стремились с ней разговаривать. Улыбчивый энтузиаст Ладжос охотно ее осматривал и тестировал, но делиться информацией о планете и ее обитателях отказался.