Нерушимый-2 - Денис Ратманов

мы выполняли одинаковые упражнения, а потом Витаутович сказал мне отрабатывать уход от бросков в ноги, а Олегу — связки.

Алексея он отвел от нас и заговорил с ним о тактике боя против Борецкого. Видимо, посчитал, что у меня шансов нет вообще, а Олег справится сам.

О чем они говорили, слушать не стал — смысл? — занялся отработкой защиты. Как назло, я не представлял, что из себя представляет Ибрагимов. Большой? Техничный? Значит, мне придется брать его измором… вот только насколько реально измотать профессионала за пять минут? Вообще нереально…

Задумавшись, я на автомате начал растяжку. За несколько дней тренировок я стал более гибким, но до достижений Звягинцева было еще далеко. Хорошо хоть колени сгибать перестал, пытаясь дотянуться до пальцев ног и мог даже обхватить стопы, не сгорбившись, а вот до шпагата было еще далеко. Повыеживавшись так и эдак, я очень осторожно, чтобы не случилось, как у Волка из «Ну, погоди!» сделал корявое подобие шпагата, а потом замер в статике, слушая, как Витаутович наставляет Алексея: «…будет переть буром, будет играть на публику, так что жди свой шанс, Леша…»

За отведенные полчаса мы разогрелись, но не умаялись. Ощущая прилив сил после разминки, мы отправились взвешиваться и измерять рост.

Ничем не примечательная женщина измерила меня: рост по-прежнему был 183 см (парни растут до двадцати трех лет, интересно, сколько еще прибавлю?), а вес — 79 кг. Получалось, что за без малого десять дней я похудел на 2 кг.

Фотографировались мы в последнюю очередь, заходя в кабинет по одному. Первым пошел Алексей, и, когда он исчез за дверью, Олег, который все это время на меня хитро поглядывал, наконец не удержался и спросил, воровато озираясь:

— Саня, а ты на беспредельный финал пойдешь? Все равно на турнире тебе ничего не светит, так хоть будет шанс там…

— В смысле — финал? — не понял я.

— В коромысле! — передразнил меня он. — Ты совсем олень? — На лице Олега прочиталось такое удивление, что я и правда ощутил себя оленем, а он продолжил: — В новогоднюю ночь бьются все чемпионы сезона, около сорока человек. Все, кто побеждал каждую неделю, плюс такие, как ты, кто в новогодние недели победил. Суперприз — сто тысяч! Ты что, не знал? Ну ты гонишь!

Получается, у беспредельщиков свой финал? И тоже, небось, в честь дня рождения товарища Горского? Последний день года обещал перерасти в томную ночь, если я решусь выступить и там… Да не, бред, меня же там уделают!

Тем временем Олег все фонтанировал восторгом:

— Сто тысяч, Саня! — горячо шептал он мне на ухо. — Ты только представь такие деньги!

«Сань, сотка с беспредела!» — моя жаба затряслась в экстазе. Вот она купается в купюрах. Вот — рассекает на спорткаре. Вот — нежится на берегу моря, а на подносике — всевозможные шоты, слева красавица, справа красавица. Ну и пусть красавица массаж делает. А лучше сразу три. Красавицы!

Но нежилась жаба недолго. Расчертив небо метеоритом, обрушился здравый смысл и мокрого места от нее не оставил. Только поднос с шотами.

— Ну, допустим, ты их выиграл, и?.. — поинтересовался я, поглядывая на дверь в кабинет Мимино.

Вот теперь Олег превратился в оленя, растерянно заморгал.

— Не понял. Что — и?

— Что ты с деньгами сделаешь? — начал я издалека.

— Машину куплю! — брякнул он чуть громче, чем следовало. — В Болгарию поеду!

— А тут тебе ОБНС — а ну иди сюда, — прошептал я зловещим голосом, — рассказывай, откуда такие деньги у честного милиционера?!

У Олега вытянулось лицо, и в этот момент от фотографа вышел Алексей и спросил нарочито-бодро:

— Кто это тут без меня в Болгарию собрался?

Олег растерялся, и я его выручил:

— Строим планы, как захватить мир. Выручку делим. Как поделим, отметим в шашлычке, если барышей хватит.

Сказав это, я пошел следующим фотографироваться на пропуск. Девушка, которую я видел в приемной Мимино, белозубо улыбаясь, сфотографировала меня на белом фоне камерой-треногой, какую я уже видел в кабинете Тырина, и отпустила.

Хватило одного кадра, словно она берегла пленку. Хотя черт ее знает, может и правда на пленку тут еще снимают?

Последним фотографироваться пошел Олег. Судя по девичьему смеху за дверью, он начал флиртовать, а потому провел в кабинете больше времени, чем мы с Алексеем.

Дождавшись его, мы зашли к Мимино, получили пакеты с бело-голубой формой со стилизованной буквой «Д».

Мы начали переодеваться, и Олег заныл:

— Да что за фигня? Какого хрена у беспредельщиков всякие «адидасы» и «найки», а нам клуб опять какой-то ширпотреб подгоняет? Оно же не дышит ни черта!

— Да, запаримся, — озабоченно прокомментировал форму Алексей. — Но ты, Олежка, не дрейфь! Зато нашу форму даже танком не порвать — пуленепробиваемая!

Я надел экипировку, подвигался. Нормально, зря Олег жалуется.

Он продолжал ворчать, когда в раздевалку заглянул Лев Витаутович.

— Так, не ныть, Рыков! Тебе дали лучшее, что производит страна! Выходим. Машина уже ждет. — Заметив, что мы с Алексеем не спешим, рявкнул: — Поддубный! Нерушимый! Что за цирк вы тут устроили?

— Цирк? — не понял Алексей.

— С фамилиями! Хоть на киноафишу вас обоих, красавцы! Не телитесь, выходим!

Если Лев Витаутович и был обескуражен сукой Гришиным, то виду не подавал. Наоборот, держался слишком для нашего положения бодро.

Через пять минут мы уже были на улице. Лев Витаутович расположился на переднем сиденье «Волги», мы втроем уселись сзади, и, несмотря на размеры машины, троим крепким мужикам было тесновато. Я оперся на дверь слева, достал телефон и ввел в поисковике: «Ибрагимов. Бои без правил. Лиловск», мысленно молясь, чтобы это был просто однофамилец легендарного спортсмена… Но нет, его звали Хадис. Спасибо, хоть не Султан!

Молодой мужчина с фотографии выглядел более взрослым и злым, чем в моей реальности: темные встрепанные волосы, черные брови и глаза. Бойца в нем выдавал искривленный нос, в то время как у привычного мне Хадиса Ибрагимова нос был вполне обычным. Полуулыбка на его губах словно говорила: «На победу надеешься, сморчок? Ну-ну». Рост — 188 см, вес — 91 кг.

Следующей в поисковике всплыла статья «Лиловского вестника» с громким заголовком «Битва титанов». Автор видел в финале Юрия Борецкого и «темную лошадку», двадцатисемилетнего Хадиса Ибрагимова. Журналисту казалось символичным противостояние «любителей» в лице Борецкого и профи, коим считался беспредельщик Ибрагимов.

Большую часть статьи вместо анализа турнира и его участников автор занимался пустопорожними рассуждениями о том, что нужно ужесточить контроль за оборотом средств в…

В общем, неинтересно.

Чего это я туплю, Комсеть