Когда стреляет мишень - Михаил Серегин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Д-да, — с запинкой проговорил Свиридов.
Он еще не привык к своему новому — быть может, последнему в его жизни — имени.
— Меня зовут Иван Севастьянович. Я только что говорил по телефону с Игорем Анатольевичем. Он сказал, что вы совершенно готовы для работы. Мне необходимо встретиться с вами через час.
— Хорошо, — ответил Свиридов и машинально взглянул на настенные часы: ого, уже четверть седьмого вечера. Что-то он заспался. — Где?
— Пусть будет кафе «Нептун». Это такое довольно безлюдное заведение в двух кварталах от вашей гостиницы. Приходите и садитесь за столик. Я сам к вам подойду.
— Хорошо, — повторил Свиридов и тут же услышал в трубке короткие гудки.
Так. Кажется, игра началась. Игра совсем не по его правилам.
Свиридов подошел к зеркалу и внимательно рассмотрел свое лицо. Влад всегда полагал, что для человека со столь опасным родом занятий у него имеется очень существенный недостаток: чрезмерная яркость внешности. Даже странно, что в разведке не подумали, что не пристало серьезному специалисту иметь внешность звезды эстрады или киноэкрана.
Рассматривая в свое время многочисленные лики Кардинала, Влад обратил внимание на то примечательное обстоятельство, что Шевченко никогда не делал себе оригинального лица — он всякий раз с той или иной степенью приближенности копировал черты какого-нибудь известного человека, тип лица который был близок к его собственному.
Однажды он сделал себе лицо Пирса Броснана, ирландского красавчика, последнего и самого импозантного агента 007 Джеймса Бонда на голливудском киноэкране.
Еще раз он заказал себе лицо суперзвезды мирового и английского футбола Дэвида Бэкхэма. Правда, Бэкхэм из него вышел несколько постаревший и с непривычно пронизывающим для британского идола взглядом глубоких глаз.
Свиридов еще раз внимательно посмотрел на себя в зеркало и вздохнул: так и есть. Киноактер, черт бы побрал эту харю с тонкими, точеными, идеально правильными чертами. Ироничный росчерк породистых бровей и зачесанные назад волнистые темные волосы оттеняли высоту чистого широкого лба.
Какой-то Лео ди Каприо в русском варианте — постаревший на десяток лет, заматеревший и приобретший наконец ту благородную мужественность облика, которой так недостает кумиру малолеток.
Влад глухо засмеялся, в очередной раз поймав себя на забавной мысли, что, не отрывая взгляда от зеркала, он непроизвольно, без участия сознания выбрал выражение лица позначительнее и поскорбнее, а позу погорделивее.
Вы так и не сумели изменить отношение к собственной внешности, Владимир Антонович, подумал Свиридов. Все тот же нарциссизм в предпоследней стадии.
А последняя стадия, как он любил повторять, — это когда начинаешь ощущать эротическое возбуждение от собственного облика...
Глава 3
ШОУ «КОЛИЗЕУМ» В НОЧНОМ КЛУБЕ «ЦЕНТУРИОН»
Свиридов вошел в кафе «Нептун», после вечернего пятнадцатиградусного мороза с наслаждением окунувшись в тепло полуподвального помещения. Надо же, не особо респектабельное кафе, а дизайн и условия отдыха совсем неплохие.
Гардеробщица, миловидная девушка в обтягивающем сером платье, посмотрела на красивого молодого человека с сожалением и затаенным восхищением: в самом деле, здесь редко появлялись такие красивые и одновременно такие замерзшие мужчины.
— Да что же это вы так легко одеты, — проговорила она, принимая у Влада его черный австралийский плащ.
— Честное слово, всю жизнь копил, на другой не хватило, — весело ответил он, время от времени выдавая продолжительную дробь зубами.
Девушка покачала головой и окинула его пристальным взглядом, куда более пристальным, чем хотелось бы, скажем, старающемуся не афишировать свое нахождение в пределах столицы человеку.
Нет, все-таки переборщили они с этой рукотворной хирургической красотой, сказал про себя Свиридов, входя в просторный полупустой зал кафе.
— Что желаете? — подскочил официант и подал меню.
— Мне чашечку кофе с лимоном, да погорячее, — проговорил Влад, подумав, что до прихода таинственного Ивана Севастьяновича неплохо бы и воздержаться от спиртных напитков. — А там посмотрим.
А Иван Севастьянович не задержался. Это был высокий лысеющий мужчина лет около сорока пяти. Он вошел в кафе, приглаживая зализанные на лбу редкие каштановые волосы, и, окинув зал коротким, словно бы рассеянным взглядом, тут же остановил его на Свиридове и, чуть помедлив, направился к нему.
— Добрый вечер, Алексей, — проговорил он, присаживаясь за столик Свиридова. — Вы разрешите называть вас так?
— Если угодно, Иван Севастьянович, — ответил вежливостью на вежливость Свиридов.
— Что пьете? — осведомился тот. — А-а-а, кофе? Это несерьезно. Какой кофе? Эй, любезный, позвольте, — и он подозвал официанта.
Тот подошел.
— Принесите нам бутылочку «кристалловской» и чего-нибудь закусить.., на ваш вкус и цвет, как говорится, — широко улыбаясь, проговорил Иван Севастьянович и кивнул официанту: действуй. — А то эдак мы и не сработаемся, а, Леша? Водку вообще пьете, или как?
Свиридов с готовностью качнул головой и иронически улыбнулся: ну конечно, добрый дяденька из спецслужб, разумеется, все так. Выпить? Да запросто! Если вы рассчитываете меня напоить и таким образом выдоить из меня что-то особенно пикантное, то это напрасно: в бытность собутыльником Афони Фокина приходилось выпивать столько, что загнулся бы весь центральный аппарат Главного разведуправления.
Впрочем, какой смысл его поить, если переиначенный в какого-то Каледина Влад Свиридов и так у них в кулаке, аки божия букашка: хочу — раздавлю, хочу — отпущу на волю.
— Моя фамилия Бах, — представился его собеседник. — Да, как композитор. Более того, — он широко осклабился, открывая превосходные крупные зубы, — более того, я полный тезка композитора. Естественно, в русском эквиваленте. Его как звали-то?
— Иоганн Себастьян Бах, — непринужденно отозвался Свиридов.
— Вот именно, — одобрительно проговорил однофамилец великого немецкого композитора. — Иоганн Себастьян Бах. А меня — Иван Севастьянович, что, можно считать, одно и то же.
— Прекрасно, — кивнул Свиридов. — А по званию и принадлежности?
— Майор ГРУ. — Бах посмотрел на него острым глубоким взглядом, который совсем не вязался с его простой и естественной манерой держать себя, и после незначительной, но очень насыщенной паузы проговорил:
— Я слышал о вас много интересного, Алексей. Не в моей компетенции копаться в вашем прошлом, мне просто даны указания направлять вас и, если что...
В глазах Ивана Севастьяновича тускло пробежала мгновенная металлическая искорка, она тут же угасла, дав место уже обычной мягкой приязни, но Владу хватило этого мгновения, чтобы понять: да, этот человек сделает все от него зависящее, чтобы выполнить инструкции своего руководства, чтобы сдержать Влада в поставленных ему жестких рамках и в случае какого-либо эксцесса — ликвидировать Свиридова.
Тем временем принесли водку и обильную закуску. Бах налил сначала Свиридову, а потом себе. Они чокнулись и выпили, Иван Севастьянович закусил, а Свиридов нет.
— Вам определено постоянное место жительства, — проговорил Бах. — Вот ключи от квартиры и брелок к ним.
— А адрес?
— Адрес написан у вас в паспорте. Впрочем, если у вас нет его при себе, то вы можете прочитать адрес прямо на брелке.
Свиридов взял протянутые Иваном Севастьяновичем ключи и прочитал адрес.
— М-м-м.., по-моему, это не особенно далеко отсюда, — сказал он. — Хорошо, — оборвал он сам себя. — Что еще?
— Еще?
— Вы же понимаете, многоуважаемый Иван Севастьянович, что для работы мне потребуются не только паспорта на имя Алексея Валентиновича Каледина и ключи от квартиры, где, надеюсь, деньги все-таки лежат, потому что мои кончаются, — Свиридов определенно лукавил, потому что истратить за два дня (один из которых был проведен в самолете) две тысячи долларов — вещь все-таки малореальная.
Свиридов прищурился и продолжал свою в высшей степени содержательную речь:
— Вы понимаете, что мне потребуется оружие и...
— Все ясно, — мягко прервал его Иван Севастьянович, который, пока говорил Влад, медленно, со вкусом дела разливал водку, — давайте выпьем.
После того как это было исполнено, Бах с достоинством закусил отбивной и сказал:
— Ну разумеется.., ну разумеется, вы найдете в вашей новой квартире все необходимое. Некоторая сумма денег — вы сами знаете, как безобразно финансируются российские спецслужбы, — и пистолет.
— Макарова? — довольно холодно спросил Свиридов.
— Я не знаю, какая марка, но он, безусловно, есть.
Они обговорили кое-какие детали, попутно допив бутылочку, и в заключение разговора Бах спросил:
— Вам известно, куда вы направитесь сейчас?