Солнце полуночи - Майер Стефани Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Испробую свой убедительный тон. На обычных людей он действует.
Я ободряюще улыбнулся:
– Может, поделишься?
Она покачала головой:
– Нет, не решусь.
У-у. Нет ничего хуже, чем не знать. Почему она стесняется своих предположений?
– А вот это уже и в самом деле обидно.
Мой упрек чем-то задел ее. Глаза вспыхнули, слова полились свободнее, чем обычно.
– Неужели? Разве это обидно – когда человек отказывается тебе что-то рассказать? А некоторые еще делают при этом загадочные намеки, так что потом не спишь по ночам, пытаясь разобраться, что имелось в виду.
Я нахмурился, с огорчением понимая, что она права. Нечестно с моей стороны. Она понятия не имела, какие обязательства и ограничения связывали мне язык, но это ничего не меняло – она остро чувствовала несправедливость.
А она продолжала:
– Или еще, например: допустим, некий человек спасает тебе жизнь, а на следующий день будто и знать тебя не желает. И все это без объяснений. Так что какие же могут быть обиды?
Такой длинной речи от нее я еще ни разу не слышал, и мой список пополнился новым свойством.
– Быстро же ты заводишься.
– Просто не люблю двойные стандарты.
И конечно, у нее есть полное право возмущаться.
Я смотрел на Беллу, гадая, способен ли хоть что-нибудь сделать как полагается, когда речь идет о ней, как вдруг безмолвный мысленный вопль Майка Ньютона отвлек меня. Он так бесился, так по-детски негодовал, что я снова усмехнулся.
– Ты что? – спросила она.
– Твой приятель, похоже, решил, что я тебя обижаю, и раздумывает, пора нас уже разнимать или нет.
Я был бы не прочь посмотреть на его попытку. У меня опять вырвался смешок.
– Не знаю, о ком ты говоришь, – ледяным тоном отозвалась она. – Но в любом случае ты ошибаешься, можешь мне поверить.
Меня страшно обрадовало, как одной равнодушной фразой она отреклась от него.
– Я прав. Я же тебе говорил: большинство людей читаются на раз.
– А я – нет.
– А ты – нет.
Из скольких еще правил она – исключение?
– И мне хотелось бы знать почему.
Я всмотрелся в ее глаза, предпринимая еще попытку.
Она отвернулась, открыла свой лимонад и быстро отпила глоток, продолжая смотреть в стол.
– Не хочешь есть? – спросил я.
– Не хочу. – Теперь она смотрела на пустое место на столе между нами. – А ты?
– Я не голоден, – сказал я. Определенно нет.
Ее взгляд по-прежнему был потуплен, губы поджаты. Я ждал.
– У меня есть просьба. – Она вдруг посмотрела мне в глаза.
Чего она захочет от меня? Попросит сказать правду, которую мне никак нельзя ей сообщать, вдобавок я сам хочу, чтобы она не узнала эту правду никогда?
– Какая?
– Ничего сложного, – пообещала она.
Я ждал, и, как обычно, любопытство разгоралось и мучительно жгло.
– Я вот подумала… – медленно начала она, устремив взгляд на бутылку лимонада и обводя горлышко мизинцем, – в следующий раз, когда ты снова решишь не замечать меня ради моего же блага, не мог бы ты предупредить об этом заранее? Просто чтобы я успела подготовиться.
Она хотела предупреждений? Значит, игнор с моей стороны не был для нее благом. Я улыбнулся.
– Звучит логично, – признал я.
– Спасибо. – Она подняла глаза. На лице ее отразилось такое облегчение, что и мне стало настолько легко, что захотелось рассмеяться.
– Тогда можно взамен одну просьбу? – с надеждой сказал я.
– Одну, – разрешила она.
– Поделись гипотезой. Хотя бы одной.
Она вспыхнула.
– Только не это.
– Ты не ставила условий, просто согласилась выполнить просьбу, – напомнил я.
– Как будто ты никогда не нарушал обещаний! – возразила она.
На этом она меня поймала.
– Всего одну гипотезу. Я не буду смеяться.
– Еще как будешь. – Казалось, она в этом уверена, хотя я не представлял себе, что тут может быть смешного.
Я решил еще раз испытать дар убеждения. Всмотрелся в самую глубину ее глаз – с такими глубокими глазами это было нетрудно – и прошептал:
– Ну пожалуйста!
Она заморгала, лицо стало непроницаемым.
Мда, на такую реакцию я не рассчитывал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– Эмм… что? – секунду спустя спохватилась она. Вид у нее был растерянный. С ней что-то не так?
Еще одна попытка.
– Пожалуйста, скажи мне свою гипотезу, – взмолился я ласковым, совсем не страшным голосом, не отводя взгляда.
К моему удивлению и удовольствию, на этот раз все получилось.
– Эмм… тебя укусил радиоактивный паук?
Из комиксов? Неудивительно, что она опасалась моих насмешек.
– С фантазией у тебя не ахти, – упрекнул я, тщательно пряча новый прилив облегчения.
– Ну уж извини, больше ничего не придумала, – обиделась она.
От этого мне снова полегчало. Я все еще умудрялся дразнить ее.
– Ничего похожего и в помине нет.
– Не было пауков?
– Ни единого.
– И радиоактивности тоже?
– Вообще.
– Не повезло, – вздохнула она.
– И криптонит на меня не действует, – поспешил добавить я, пока она не спросила про укусы, а потом хмыкнул: она принимала меня за супергероя.
– А говорил, что не будешь смеяться. Уже забыл?
Я крепко сжал губы.
– Рано или поздно я все равно узнаю, – пообещала она.
И тогда она сбежит.
– Даже не пытайся, – на этот раз я не шутил.
– Это еще почему?
Я должен был ответить честно. Но все равно я попытался скрасить свои слова улыбкой, смягчить затаенную в них угрозу.
– А вдруг я не супергерой? Вдруг я злодей?
Ее глаза и рот открылись чуть шире.
– Аа, – отозвалась она, помолчала немного и добавила: – Поняла.
Наконец-то она меня услышала.
– Правда? – спросил я, стараясь не выдать свои мучения.
– Тебя надо бояться? – догадалась она. Ее дыхание участилось, сердце припустило галопом.
Я не мог ответить. Неужели эта минута с ней рядом станет последней? И сейчас она убежит? Можно ли мне перед расставанием сказать, что я люблю ее? Или от этого она напугается еще больше?
– Но ты не злодей, – прошептала она, качая головой, и ни тени страха не отразилось в ее ясных глазах. – Нет, я не верю, что ты настолько плох.
– Напрасно, – выдохнул я.
Конечно, я злодей. Ведь я же обрадовался, узнав, что она обо мне лучшего мнения, чем я заслуживаю. Будь я хорошим, давно уже держался бы от нее подальше.
Я протянул руку через стол, к крышке от ее бутылки лимонада, чтобы чем-нибудь отвлечься. От этого движения она не вздрогнула. Значит, и правда не боялась меня. Пока еще нет.
Я раскрутил крышку, как волчок, лишь бы не смотреть на нее. У меня путались мысли.
«Беги, Белла, беги». Но заставить себя произнести это вслух я не мог.
Она вскочила. И не успел я встревожиться, что она как-то услышала мое мысленное предостережение, она пояснила:
– Опоздаем!
– Сегодня я не пойду на урок.
– Почему?
«Потому что не хочу тебя убить».
– Изредка прогуливать уроки полезно для здоровья.
Точнее, для здоровья людей полезно, если вампиры прогуливают уроки в те дни, когда проливается человеческая кровь. Сегодня мистер Баннер наметил в качестве темы определение группы крови. Элис свой утренний урок уже прогуляла.
– А я пойду, – сказала она. Это меня не удивило. Она ответственный человек и всегда поступает правильно.
Прямая противоположность мне.
– Ладно, до встречи, – я снова сменил тон на небрежный, глядя на вращающуюся крышку. «Прошу, спасайся. Прошу, не оставляй меня».
Она помедлила, и на миг во мне вспыхнула надежда, что она все-таки останется со мной. Но грянул звонок, и она поспешила в класс.
Я дождался, когда она скроется из вида, затем сунул в карман крышку от бутылки – напоминание о самом важном из разговоров – и зашагал под дождем к своей машине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Среди дисков я выбрал самый любимый, успокаивающий – тот, который слушал в первый день, – но вслушивался в мелодии Дебюсси недолго. Другие ноты теснились у меня в голове – этот обрывок мелодии интриговал и радовал меня. Я выключил стерео и вместо этого прислушался к музыке, которая звучала у меня внутри, воспроизводил один и тот же фрагмент, пока не добился гармоничного звучания. Мои пальцы машинально бегали в воздухе по воображаемым клавишам.