После заката будет рассвет - Виктория Цветаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Рустам, что ты хочешь? Я больше не собираюсь тебе ни в чём помогать, не звоните сюда больше никогда и забудьте этот номер!
– Подожди, не вешай трубку! – она молчала, но трубку не ложила, слушая что я скажу. – Я хотел извиниться перед тобой за всё, в первую очередь за своё свинское к тебе отношение. Я не должен был так с тобой обращаться.
– Простила, дальше что? Что ты хочешь, Рустам? Я же знаю, просто ради извинения ты не стал бы заморачиваться звонком – это слишком мелко и незначительно для такого важного и влиятельного человека, как ты, – иронично подчеркнув последнее выражение, сказала она, сделав на нём акцент.
– Заслужил, ничего не скажешь. Ты права и как всегда в точку! Расскажи мне, пожалуйста, что случилось в ту ночь, ну ты понимаешь о какой ночи я говорю? Я должен знать правду! Пожалуйста, Лариса, это очень важно!– немного помолчав, я собрался с мыслями и уже более спокойно добавил. – Если тебе не до конца безразлична Олина судьба, конечно, скажи мне правду – это вопрос жизни и смерти! Я её люблю, понимаешь, и она меня, но не верит мне, думает, что я ей тогда изменил.
И она рассказала всё: как заходила к ней и оставила дверь открытой, как подговорила Марину подлечь ко мне в кровать, когда я был в невменяемом состоянии. Я был не зол на неё, вовсе нет, наоборот благодарен за эту правду, которая долго мучила и не давала покоя. Это было уже в прошлом. Все мы не понимали что твоим, находясь под сильными эмоциями, а тем более обиженная девушка на многое способна.
– Вряд ли мои сожаления что-то уже изменят, но мне правда очень жаль, – сказала она без увёрток и злобы. – Я не оправдываю свой гадкий поступок, но.... я тогда была не в себе. Ты меня тоже прости…, а Оля вряд ли когда…., – не договорив, замолчала она, тихо всхлипывая в трубку.
– Мы все ошибаемся…, я тоже не подарок… Главное уметь признать свои ошибки. Никогда не поздно попросить прощение и измениться,– успокаивал её я, больше не зная что сделать в этой ситуации. – Лариса, и последний вопрос, ты сохранила ребенка? Его отец Марат?
– Да, он был его отцом! – быстро и очень жёстко, не задумываясь, ответила она.
– Был? – сдавленным голосом спросил я и замер в ожидании, боясь услышать фатальный ответ на мой вопрос,
– Да, был! Я сделала аборт! – и больше не сказав ни слова, она быстро положила трубку.
Так я и стоял с телефонной трубкой в руке ещё минут пять или больше, оглушенный этими известиями. Время перестало двигаться для меня. Было такое чувство, что я плыву в невесомости, как космонавт, не чувствуя рук и ног, ощущая только сплошной туман в голове. Ну вот и всё, конец… Ещё одна маленькая и невинная жертва наших совершённых ошибок. Сколько их ещё будет, чтобы нам всем стать по-настоящему счастливыми, я не знал. И самый главный и закономерный вопрос крутился раз за разом в моей голове, не отпуская ни на минуту, а заслужили ли мы этот шанс на счастье?
Глава 19. Оля
«За одну ночь нельзя изменить жизнь, но за одну ночь можно изменить мысли, которые навсегда изменят твою жизнь».
Восточная мудрость.
В это утром я впервые шла на работу, как на каторгу. Ноги не слушались меня и при каждом шаге просто подгибались и тряслись. Меня бил самый настоящий мандраж. Что принесет мне этот день? Моя дальнейшая судьба на почте зависела от разговора с Леной, и я не знала, чего от него ждать. Я боялась… Мне ещё никогда не было так страшно, даже тогда, когда я одна в ночи замерзала посреди снежного поля.
Сразу как вошла в помещение почты, увидела девочек, которые еле слышно, шёпотом переговаривались, что-то обсуждая – явно меня и ту ситуацию, заложниками которой мы все стали. Увидев меня издалека, они резко замолчали. Я сглотнула вязкую слюну, так сухо было во рту. Набравшись смелости, на дрожащих ногах я медленно подошла к девочкам, не отрывая глаз от Лены.
– Привет, – поздоровалась я с ними обеими, но смотрела только на зеленоглазую девушку, не отводя взгляд ни на минуту, и даже, кажется, не моргала, в таком нервном напряжении я находилась.
Она тоже пристально, не мигая смотрела мне глаза, испепеляя ненавистью и болью. Судя по глазам, она плакала и очень много. Они опухли, а под ними залегли чёрные тени, сигнализируя всем окружающим о проведённой бессонной ночи и не одной.
– Ну привет, тварь! Как оно, хорошо живётся и спится с чужим мужиком? Совесть не мучает? Кошмары по ночам не снятся, хотя какие кошмары, ночью-то поди вам некогда, трахаетесь по углам, как собаки, а…? Как вообще у тебя хватает совести после всего, приходить и говорить мне просто «привет» как ни в чём не бывало? Втесалась в моё доверие, замухрышка, в подруги набилась, участок себе специально подгребла, где он живёт. И что он вообще в тебе нашёл? – зарыдала она, не в силах сдержаться, упав Вике на плечо.
– Лена, это не то что ты думаешь…, у нас с ним ничего не было, никогда. Я не знала, что Дима и твой Дима – это одно и тоже лицо… Он скрывал это от нас обеих. Я не отменяю своей вины, но у меня есть смягчающее обстоятельство: я не знала, что ты именно с Димой Мироненко встречаешься… Это чистая правда, поверь мне… Я никогда не стала бы вмешиваться в чужие отношения – это для меня недопустимо…
– Я не верю тебе, лживая сука! Устроила сучка свадьбу, все кобели к тебе и сбежались! Городского тебе мало, ты и моего туда же? ОН БРОСИЛ МЕНЯ, БРОСИЛ .... и ради кого, ради такого чучела, как ты? Я тебя ненавижу! Зачем ты все испортила? Мы хотели пожениться, а что теперь? Ты довольна, добилась чего хотела? Радуйся! Смейся! Растаптывай мою жизнь! – она уже не говорила, а почти выла.
– Прости меня…, – уже всхлипывала и я. – Леночка прости, я уволюсь сегодня же… Знай, мы не вместе, я его выгнала, как только узнала, что он твой парень.
–Мне это уже безразлично, это ничего не меняет. Ни-че-го! Он ушёл и сказал, что не любит меня и никогда не любил! Какая же я дура! – зарыдала ещё громче прежнего Лена, закрыв лицо руками.
– Он не заслуживает тебя и…
– А кто ты вообще такая, чтобы решать
