Нас больше нет (СИ) - Вильде Арина

Ужасно. Все выглядит настолько ужасно, что снова начинает тошнить. Я за три года уже смирилась, свыклась, но сейчас особенно остро чувствую себя уязвимой.

За окном урчит мотор, напоминая, что стоит поторопиться. Когда застегиваю пуговицу на джинсах, пальцы все еще дрожат. Я забываю даже телефон, когда выбегаю из дома. Замедляю шаг, выполняя дыхательные упражнения, чтобы успокоиться. Просто сделаю вид, что между нами ничего не произошло.

Я забираюсь на заднее сиденье. Давид поворачивается ко мне всем туловищем. Смотрит с недоумением.

— Мы сейчас вроде как не в статусе «телохранитель-объект», перебирайся на переднее.

Я отрицательно качаю головой, вжимаюсь сильнее в спинку сиденья. Разглядываю его. Он переоделся в джинсы и черное поло. Его спортивки и футболка так и остались на полу моей комнаты.

— Что не так? — спрашивает, встревоженно шаря по мне взглядом.

— Все так. Просто… — Я отворачиваюсь к окну, разрывая наш зрительный контакт. Сложно признаваться в слабостях. — Просто я после аварии только на заднем сиденье ездить могу. Мне некомфортно впереди.

Молчаливая пауза. Давиду нужно переварить эту информацию. Или…

— Ты же наверняка видел отчеты моего психолога. Я знаю, что он отцу отчитывался, — говорю резче, чем следовало.

Давид прочищает горло. Дрогнувшим голосом произносит:

— Он не говорил мне об этом. И… и как долго ты посещала психолога?

— Достаточно. Но это не помогает.

— Перебирайся вперед. — Я вздрагиваю оттого, что ладонь Давида прикоснулась к моей руке.

— Нет, давай закроем эту тему.

— Просто доверься мне. Снова. Один раз ведь сегодня уже получилось, — говорит мягко, нежно поглаживая большим пальцем мою ладонь.

— Нет, я не…. — Прикусываю губу изнутри. — Я не настолько смелая.

— А мне казалось, ты ничего не боишься. Давай, малыш, иди ко мне. Сегодня у нас ночь, когда мы переступаем через все наши страхи и нарушаем правила. Я буду ехать медленно.

— Пока что это делаю только я. А чего боишься ты, Давид? — спрашиваю с вызовом.

— Много чего. Конкретно сегодня — что ты оттолкнешь, что у тебя давно перегорело. Потому что это было бы логично…

Он не договаривает, но я и так понимаю. Не подтверждаю, но и не отрицаю того факта, что чувства к нему так и не исчезли. Я даже себе в этом признаться не могу. Ведь правильным было бы ненавидеть его.

— Давай, иначе останешься без десерта, — шутливо угрожает он и щелкает меня по носу. Всегда делал так, чем жутко меня бесил.

Я сомневаюсь. Сердце уже взволнованно отбивает ритм в груди. Давид тянет меня на себя, наши лица близко друг к другу. Мягко целует, а я не отстраняюсь. Потому что да, этой ночью все по-другому. Но только до утра.

Я все-таки перебираюсь на переднее сиденье. Пристегиваю ремень безопасности, хватаюсь с силой за ручку двери. Словно от этого зависит моя жизнь. Давид выезжает со двора, на спидометре не более сорока километров в час, но мне все равно страшно.

Пальчики на ногах поджимаю и сжимаюсь вся. Напряжение от езды на переднем сиденье настолько сильное, что на время выбивает из моей головы все остальные мысли. И о сексе с бывшим мужем, которого не должно было случиться, тоже.

Липкий страх накатывает волнами. Тряхнула головой, отгоняя глупые мысли.

— Что ты так в дверь вцепилась, Лер? — мягко спрашивает Давид спустя несколько минут напряженной тишины, за которые я даже успела позабыть, что в машине не одна. — Мы плетемся словно черепахи. Хорошо все будет. Лучше расскажи что-нибудь.

— Что? — спрашиваю сдавленно, все еще не в силах оторвать взгляд от лобового стекла.

Понимаю, что Давид меня пытается отвлечь от дороги, но ни на чем, кроме своего страха, сосредоточиться не могу. Каждый раз, когда в машину сажусь, в ушах звучит звук удара, который я слышала три года назад, попав в аварию. Я ходила к психологу, честно пыталась избавиться от этого глупого, но обоснованного страха, но не смогла. Словно блок в голове стоит. Наверное, меня поймет только тот, кто в такой же ситуации был.

— Ну, например, о том, как тебе живется в роли эпатажной художницы, — смеется он, намекая на перечень картин с обнаженными частями тела, что вышли из-под моего пера.

В этот момент машина входит в крутой поворот и выезжает на трассу, а я задерживаю дыхание, с нарастающим ужасом оглядываясь по сторонам и выискивая взглядом другие автомобили. Мне все кажется, что сейчас из-за угла выскочит грузовик и протаранит нас на скорости.

На мое бедро опустилась ладонь Давида. Кожу под тканью джинсов обожгло. Он начал поглаживать меня. Я же вскинула на него взгляд.

— Не мог бы ты двумя руками руль держать? — немного нервно спросила я.

— С каких пор ты такая зануда?

Взглянул на меня и, кажется, понял, какую глупость сморозил. Его лицо посерьезнело, из взгляда пропало озорство. Дошло наконец-то, что дела у меня и в самом деле хреновые. Что насчет страхов своих не шутила.

— Лер, сейчас ночь. Трасса пустая. Я не гоню. И у меня стаж вождения больше десяти лет. Я вообще-то военными самолетами управлять умею, — хмыкает он, возвращая взгляд на дорогу. — Просто расслабься. Хотя бы на одну ночь. Забудь о страхах. Не уверен, что в ближайшем будущем еще выпадет такой шанс.

— У отца дела совсем плохи? — внезапно меняю тему разговора. Потому что, судя по его последним словам, такой вывод сам по себе напрашивается.

Замечаю, как Давид сильнее пальцами обхватывает руль.

— У меня нет права рассказывать тебе об этом, — совсем не ласково отвечает мне.

— Но он мой отец, — с возмущением возражаю я.

— Тогда спроси у него. И не обижайся сейчас. Хочешь о личном поговорить — пожалуйста, но в рабочие моменты я не имею права тебя посвящать.

— С каких пор ты такой преданный папе стал?

— В данный момент он мой работодатель. У нас контракт. Я выполняю условия контракта, — ровно говорит он.

— А там, случайно, не было пункта «не трахать дочь заказчика»? А то ты, может, уже успел нарушить тот самый контракт, — хмыкаю я, отворачиваясь от него.

— Не ерничай, — отмахивается от меня и нажимает на педаль газа, повышая скорость.

Я сразу забываю о том, что секунду назад внутри меня горела вспышка гнева. Вжимаюсь в спинку сиденья и жмурюсь. Секунда. Две. Три. Ничего не происходит. Мы по-прежнему живы и летим по трассе.

Медленно разлепляю веки. Выдыхаю. Отцепляю пальцы от ручки на двери. Делаю дыхательное упражнение, успокаивая испуганное сердце.

— Видишь? Ничего не случилось. Вот и заправка, — спокойно произносит очевидное Давид, я же начинаю жалеть, что вообще согласилась на его предложение. Нет, не так. Что попросила его взять меня с собой в Красноселку! На этом еще ошибку сделала.

Давид сбавляет скорость, паркуется перед мини-маркетом, что расположен на заправке.

Мы одновременно выбираемся из автомобиля и хлопаем дверцей. Пальцы у меня все еще подрагивают. Бросаю короткий взгляд на Давида и следую за ним. В голове вспышками воспоминания, как он трахал меня. Между ног снова влажно. Черт. Мое тело определенно неравнодушно к его. Плохо. Это очень плохо.

— Мартини? Вино? — спрашивает у меня Леонов, когда мы останавливаемся у витрины с алкогольными напитками.

— Что-то покрепче, — хмурюсь, рассматривая бутылки и игнорируя его взгляд.

Скрещиваю руки на груди, ежась под прохладой кондиционера. Запоздало вспоминаю, что в спешке лифчик забыла надеть. Соски затвердели и просматриваются сквозь тонкую ткань. Леонов наверняка решит, что пытаюсь его в очередной раз соблазнить. Постоянно я появляюсь без нижнего белья перед ним.

— Коньяк? — Он берет одну из бутылок, поворачивает голову в мою сторону, ожидая от меня ответа.

Я бросаю на него взгляд. Киваю.

— Я на улице подожду. — Хочу как можно быстрее оказаться подальше от яркого освещения, где Давид может разглядывать меня слишком пристально. Вот как сейчас. И не угадать, что у него на уме.

— Нет, — резко говорит он. И пока я не успела завестись, объясняет: — Ты все еще под надзором охраны. В данном случае ответственность за тебя несу я. Безопасность прежде всего, Лера. Одна на улицу ты не выйдешь, тем более ночью. Не спорь, окей? Быстро расплатимся и уедем. Если так претит мое общество, держи дистанцию в несколько шагов, пока я у кассы буду.