Мегрэ и его мертвец - Жорж Сименон

без ума от Марии, что не удивлюсь, если кто-нибудь из них рискнет своей шкурой. К тому же, сам понимаешь, каждый считает себя отцом ребенка. Поэтому они захотят повидать мать и младенца… Игра опасная. И опасность эта исходит не столько от меня, сколько от остальных членов шайки.

— Не понимаю.

— Убили же они Поленского? А почему? Да потому, что могли из-за него погореть. Если выяснится, что кто-то из членов банды может попасть к нам в руки, вряд ли его оставят в живых, — задумчиво посасывал свою трубку Мегрэ.

— Наверняка сначала они попытаются связаться со своим главарем, — произнес Коломбани, закуривая сигарету с золотым ободком. — Особенно, если они на мели.

Мегрэ задумчиво посмотрел на корсиканца. Внезапно в глазах его появилось жесткое выражение. Вскочив, он стукнул по столу.

— Болван! Ну какой же я болван! — воскликнул он. — Мне это и в голову не пришло!

— Но ведь ты не знаешь, где он живет…

— Совершенно верно! Готов биться об заклад, что и остальные члены шайки знают не больше. Тип, который затеял все это дело и распоряжался своими сообщниками, наверняка принял меры предосторожности. Что говорил владелец гостиницы? А вот что: человек этот появлялся на улице Руа-де-Сисиль перед каждым налетом, чтобы дать шайке нужные инструкции. Ты понял, что я хочу сказать?

— Не вполне.

— Что мы о нем знаем наверняка или предположительно? Мы ищем его на скачках. Думаешь, те глупее нас? Ты совершенно прав: в эту самую минуту они наверняка пытаются связаться с ним. Может, затем, чтобы достать денег. Во всяком случае, сообщить ему о последних событиях, попросить совета или указаний. Могу поклясться, ни один из них не провел последнюю ночь в постели. Как думаешь, куда они отправились?

— В Венсен?

— Скорее всего. Если шайка не развалилась, то по крайней мере один из бандитов отправился на скачки. Если же все разбежались, не имея определенного плана действий, не удивлюсь, если в Венсене окажутся все трое. Хотя в лицо мы их не знаем, схватить их можно было бы запросто. Таких, как они, отыскать в толпе дело нехитрое. Подумать только! Жанвье на скачках, а я не дал ему нужных инструкций! Отправив три десятка детективов на ипподром и на трибуны, мы б их живо заловили. Который час?

— Поздно. Шестой заезд окончился полчаса назад.

— Вот ведь как бывает! Думаешь что предусмотрел все. Ложась спать, я был уверен, что сделал все, что в моих силах. Мои люди изучают платежные ведомости у Ситроена и прочесывают район Жавеля. Оцепили госпиталь Леннека. Осматривают все кварталы, где могут прятаться вот такие типы. Допрашивают бродяг и беспризорников. Обыскивают ночлежные дома. Мерс в своей лаборатории исследует все, что было найдено на улице Руа-де-Сисиль, вплоть до малейшего волоска. А тем временем эти головорезы, возможно, успели в Венсене встретиться со своим шефом.

Должно быть, Коломбани и сам был неравнодушен к конским бегам: он оказался недалек от истины. Раздался телефонный звонок. Говорил Жанвье:

— Я все еще в Венсене, господин комиссар. Пытался дозвониться до вас в управление.

— Скачки кончились?

— Полчаса назад. Я толковал с обслуживающим персоналом. Во время скачек никак было не поговорить: хлопот у них полон рот, как только умудряются работать без ошибки. Знаете, я спрашивал насчет тех ставок. Букмекера, который принимает ставки по тысяче франков, мой вопрос удивил. Этот парень бывал в Центральной Европе и в тамошних языках разбирается. «Вас интересует чех? — спросил он. — Есть тут такой. Постоянно делает крупные ставки. Почти всегда на аутсайдеров. Я сначала подумал, что он сотрудник посольства».

— Почему? — поинтересовался Мегрэ.

— С виду он принадлежит к сливкам общества. Всегда одет с иголочки. Проигрывает довольно часто, но и глазом не моргнет. Усмехнется, и все дела. Но букмекер заметил его потому, что обратил внимание на подружку чеха.

Облегченно вздохнув, Мегрэ, не скрывая радости, взглянул на Коломбани, словно говоря:

— Вот мы и добрались до них!

— Что за женщина? — крикнул он в трубку. — Иностранка?

— Парижанка. Потому-то я и не ушел с ипподрома. Если б мне удалось поговорить с букмекером раньше, он бы мне эту парочку показал.

— Что собой представляет эта женщина?

— Молоденькая, похоже, красавица. Одевается у лучших портных. Это еще не все, шеф. По словам букмекера, она киноактриса. Сам он в кино ходит редко. Имен кинозвезд не знает. К тому же она, как ему кажется, не на главных ролях. Я кучу имен перебрал, но это все не то.

— Который час?

— Без четверти шесть.

— Раз уж ты в Венсене, смотайся в Жуэнвиль. Это недалеко. Захвати с собой своего букмекера.

— Он сказал, что он к моим услугам.

— Сразу за мостом есть несколько киностудий. У режиссеров обычно хранятся фотографии всех актрис. Даже тех, кого берут на эпизодические роли. Они обращаются к своей коллекции, когда распределяют роли для очередной картины. Ты меня понял?

— Понял. Куда вам позвонить?

— Домой, — ответил Мегрэ, поудобнее устраиваясь в кресле. — Может, и сработает, — обратился он к Коломбани.

— Разумеется, если это наш чех.

Наполнив рюмки с золотым ободком, комиссар выколотил трубку и набил ее заново.

— Чувствую, горячий предстоит вечерок. Ты послала за девчуркой?

— Она в три часа выехала. Сам встречу ее на Северном вокзале.

Речь шла о девочке с фермы Мансо, которая чудом спаслась и видела в числе налетчиков Марию.

И опять прозвучал телефонный звонок, действуя на нервы.

— Алло? — Мегрэ снова взглянул на коллегу, но на этот раз с досадой. Говорил вполголоса. Какое-то время через равные промежутки он повторял:

— Да… да… да…

Коломбани напрасно пытался что-нибудь понять: слышалось гудение да несвязные обрывки фраз.

— Через десять минут? Да, да. Как обещал.

Почему Мегрэ сразу как-то замкнулся? Облик его совершенно изменился. Словно ребенок в ожидании рождественского подарка, он так и дрожал от нетерпения, однако пытался казаться спокойным, даже равнодушным.

Повесив трубку, вместо того чтобы обратиться к Коломбани, комиссар открыл дверь на кухню:

— Твоя тетушка с мужем едут к нам, — проговорил