Место под солнцем (СИ) - Эльберг Анастасия Ильинична

— В Европе говорят, что доверие похоже на зеркало, сынок. Разбитое стекло можно склеить, но трещины все равно остаются.

— Треснутое зеркало лучше, чем отсутствие зеркала, не так ли?

— Не умничай, сукин сын, — бросил ему Змей. — Проваливай отсюда, пока я не переломал тебе все кости.

— Не хами гостям, Северин. — Ливий посмотрел на Фуада. — Воздай должное ужину, сынок, и выпей вина. Увы, стульев здесь всего пятнадцать, и все заняты. Как ты сам говорил, уважению меня не научили, так что предлагаю сесть на пол.

Под смешки гостей Фуад достал из потайного кармана пиджака мешочек из алого бархата.

— Увы, я должен идти. Напоследок отдам тебе кое-что. Мой подарок для короля. — Он швырнул мешочек на стол. — Правь достойно и справедливо.

Ливий ослабил шелковые тесемки и извлек на свет украшение, при виде которого Тара ахнула от восхищения. Колье из чистого, как слеза, янтаря, оплетенного тонкими нитями храмового серебра. Через пару мгновений до нее дошло, что это за красота, и на смену восхищению пришел ужас.

— Тунисские работорговцы хотели продать эту безделушку, но покупателя не нашли, — продолжил Фуад. — Кое-кто говорил, что вещица бесценна, потому что ее сделал искусный мастер. Один парень был готов заплатить крупную сумму, но узнал историю украшения и наотрез отказался. Сказал, что оно проклято. Что металл, из которого оно изготовлено, обладает собственной памятью, и плохое помнит лучше, чем хорошее. Невеста, так и не ставшая женой — это хреново. Но украшение и вправду красивое. Я помню тот вечер, когда впервые увидел его на Эоланте. Камни удачно оттеняли цвет ее глаз. Должно быть, мастер целую вечность искал подходящий оттенок янтаря. К слову, я хотел узнать, что она сказала перед смертью, но работорговцы не придали этому особого значения. Для них она ничем не отличалась от остальных шлюх. Разве что чуть красивее, но и только. Можешь думать, что это было твое имя.

— Совсем скоро я проверю, чье имя скажешь перед смертью ты. Но будь уверен — мое ты произнесешь не один десяток раз, потому что будешь умирать медленно.

Аднан ударил кулаком по столу за мгновение до того, как Халиф поднялся на ноги.

— Сидеть! — рявкнул он. — Все сидят на местах, и никто не достает оружие! Первому, кто это сделает, я всажу пулю в лоб!

Фуад оглядывал гостей, скрестив руки на груди. Спустя несколько секунд хозяин послушно занял свой стул.

— Ты сошел с ума? — обратился к нему судья. — Убьешь гостя в собственном доме?

Ливий молчал, уставившись на свою тарелку. Тара потянулась к его колену, но в последний момент убрала руку. Он был напряжен как тетива лука, с которой вот-вот сорвется стрела.

— Отвечай, гаденыш, — вновь заговорил Аднан. — Я обращаюсь к тебе. Ты хочешь убить гостя в собственном доме? На моей земле?!

— Твой ручной песик проглотил язык, судья, — ответил за Халифа Фуад. — С бабой он король, а без бабы — пустое место. — Он поднял руку, привлекая внимание остальных. — Кто из вас хочет быть в свите такого короля? Я ухожу. Если вы решите присоединиться, добро пожаловать.

Гости заерзали на стульях, переглядываясь и перешептываясь.

— Силой я никого не держу, — произнес Ливий. — Тот, кто хочет уйти, волен это сделать. Но дороги назад уже не будет. Все вы когда-то работали на меня. Все вы много раз сидели за этим столом и пили мое вино. И каждый из вас знает, что я делаю с предателями. Выбирайте, за кем вы пойдете: за мной или за мужчиной, который предал однажды — и когда-нибудь предаст снова. Такова природа людей. За первой изменой следует еще тысяча.

— Извини, Халиф, — сказал темный эльф в шелковых восточных одеждах, сидевший рядом со Змеем. — Когда-то жители этого города переходили на другую сторону улицы, чтобы не вставать у тебя на пути, и опускали голову, чтобы не встречаться взглядом. Но прошло десять лет. Многие удивляются, слыша твое имя. Ты больше не король. Я по-прежнему уважаю тебя и говорю это здесь, при всех, но пойду за сильным. Я уважал тебя как своего господина — и буду уважать как врага.

— Благодарю за честность, Саид, — кивнул Ливий.

Мужчина в шелковых восточных одеждах встал, отодвинув стул. За ним последовало еще несколько человек, а потом ушли остальные. Халиф посмотрел на то, как Насир закрывает двери и возвращается на свое место.

— Вина за короля без свиты, — холодно улыбнулся он. — Хотя бы за это ты выпьешь, Аднан?

— Они могли бы сбежать тайно и ударить тебя в спину, — сказал Насир. — Но предпочли уйти честно и открыто.

— Итак, нас осталось трое, — подытожил Змей, допивая вино. — Утро вечера мудренее. Предлагаю закончить ужин, собраться завтра на рассвете и обсудить ближайшие планы. Мой почтенный отец иногда видел янтарные сны. Может, первые боги пошлют один и мне, а?

Ливий молчал, рассматривая лежавшее на ладони свадебное украшение. Тара положила руку ему на плечо.

— Северин прав, — мягко сказала она. — Нужно отдохнуть.

— Я отдыхал десять лет, и мне хватило с лихвой. Теперь я хочу вернуть то, что по праву принадлежит мне.

Змей посмотрел на Аднана.

— Когда я вышел из тюрьмы и узнал, что у Сабрины появился другой, я пришел к тебе за советом. Он забрал мою женщину, мой дом, мои деньги. Ты сказал, что я имею право на месть.

— Но ты не отомстил, — напомнил судья. — Ты не глуп и понимал, что твоя Сабрина была шлюхой и вешалась на каждого мужика. Убьешь одного — и она найдет еще с десяток. Ты бы выиграл для себя год, максимум — два года. А законы Великой Тьмы действуют не одно тысячелетие, и шанс полукровки заделать ребеночка смертной женщине — один на миллион.

Северин почтительно склонил голову.

— Ты прав, судья. Бог с ней, с этой шлюхой, с деньгами и с домом. Я силен и здоров, найду себе другую женщину, заработаю в тысячу раз больше денег и куплю еще один дом. Но я оказался за решеткой по собственной глупости, а Ливия предал самый близкий друг. Сабрина ушла к другому потому, что такова ее природа, а Эоланту-султану отдали работорговцам и убили. Я потерял вшивый домишко, а Халиф потерял свое королевство. Если бы я лучше разбирался в законах криминального мира, то сидел бы на твоем месте, судья. Но если я имел право на месть, почему этого права нет у мужчины, который потерял все?

Аднан сосредоточенно молчал. Слуги принесли кофе и маленькие стеклянные пепельницы. Змей тут же закурил и поднес огонек спички к сигарете Ливия. Насир взял одну из чашек и с наслаждением вдохнул аромат только что приготовленного напитка. Тара, которой так и не удалось поесть как следует, с тоской наблюдала за тем, как со стола уносят остатки ужина.

— Хорошо, — заговорил судья, делая глоток кофе. — Будь по-твоему, Северин. Не так давно Ливий сказал мне, что хочет уехать в Европу и оставить город своему преемнику. Тебе, Насир.

— Мне? — ахнул эльф. — Но я же…

— Не спорь, сынок, — успокоил его Халиф. — Дослушай до конца.

— Если ты согласишься встретиться с Фуадом, я готов рассудить вас. Может статься, вы придете к согласию. Такое уже случалось. Вспомни твои неприятности с Саидом.

— Саид не сдавал меня полиции и не убивал моих женщин, — напомнил Халиф. — И в итоге он тоже ушел к Фуаду.

— Твое последнее слово? — спросил Аднан.

— Либо сукин сын умрет медленно и в страшных мучениях, либо умру я.

Судья вернул чашку на стол и сцепил пальцы под подбородком.

— Вот мой приговор, Ливиан. Я даю тебе месяц для того, чтобы решить все свои дела в этом городе и подготовить его для преемника. Я не отказываю тебе в праве на месть, но знай: если ты убьешь Фуада Талеба или кого-то из его людей, если ты прольешь хотя бы каплю крови, твоя нога больше не ступит на мою землю. Нарушение этого запрета будет караться смертью.

Халиф кивнул.

— Принимаю, судья.

— Северин лично поручится за то, что приговор будет исполнен, — подытожил Аднан. — Ты сам заговорил о праве на месть.

— Принимаю, судья, — согласился Змей и повернулся к Таре. — Миледи, вы ничего не съели!