Повелитель соблазна - Николь Джордан

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Макс ответил:

– Я польщен вашим предложением, сэр Гавейн. Но возможно, вы поймете, почему я хочу всего лишь оставаться, гражданским лицом. После девяти лет войны меня мало привлекает сама мысль о сражениях и кровопролитиях.

– Только безумцы наслаждаются кровопролитиями, мистер Лейтон, но, к сожалению, бывают времена, когда они становятся необходимыми. И все же я прекрасно понимаю, почему вы не хотите ввязываться в конфликт. Вы храбро служили стране и нуждаетесь в отдыхе. Возможно, вы найдете его здесь, на нашем прекрасном острове. И если вы примете участие в спасении леди Изабеллы, лучше поймете смысл нашего существования и наших действий. Надеюсь, что смогу убедить вас присоединиться к нам.

Макс, казалось, колебался. Во время их разговора Каро пристально наблюдала за его реакцией. Сэр Гавейн незаметно готовил его к постоянному участию в организации, но их главные тайны останутся скрытыми, пока Макс не согласится работать на министерство иностранных дел.

Сэру Гавейну Макс, очевидно, был очень нужен. И все же Каро сомневалась, что он согласится. Ему было противно убивать.

– Но вы обещаете, что, по крайней мере, подумаете над моим предложением? – настаивал сэр Гавейн.

– Я и не думал сразу отказываться, сэр Гавейн.

– В таком случае придется удовлетвориться хотя бы этим. И может, Каро лучше удастся вас убедить. А пока что я хочу приветствовать вас на нашем острове. Хочу дать бал в вашу честь на следующей неделе, мистер Лейтон. И попросил Джона все устроить. Джон! – окликнул сэр Гавейн.

Джон Йейтс, должно быть, ждал за дверью, потому что немедленно приковылял в комнату в сопровождении дворецкого и двух лакеев, внесших чай и пирожные. Сэр Гавейн пригласил бывшего лейтенанта присоединиться к ним.

Макс дождался, пока слуги разлили чай и ушли, прежде чем обратиться к хозяину.

– Вам нет нужды брать на себя столько хлопот из-за меня, сэр Гавейн, – заметил он.

– Есть, и еще какая, – впервые заговорила Каро. – Вы должны познакомиться со всеми нашими соседями, мистер Лейтон. Наш долг – представить вас здешнему обществу.

– И всем остальным на Кирене, – вмешался Йейтс. – А кроме того, здесь обожают балы. Дамам не терпится станцевать новый танец, ввезенный сюда с континента. Они не давали покоя нашему учителю танцев, требуя показать им вальс. Если не считать Каро, конечно. Она отказывается учиться.

– Потому что терпеть не могу танцы, – весело объявила Каро, – но, может, вы уговорите мистера Лейтона брать уроки?

– Я умею танцевать вальс, – сообщил Макс.

– Танцы, – пояснил ей Йейтс, – были одним из наших немногих развлечений на Пиренейском полуострове. Даже я буду танцевать! И хотя сейчас я далеко не так проворен, как когда-то, все же сумею показать себя в бальном зале!

– Джон старается произвести впечатление на свою возлюбленную, – сухо заметил сэр Гавейн.

Йейтс расплылся в улыбке:

– Сначала я опасался, что ее отвратит от меня мое увечье. Но оказалось, что это волнует ее меньше всего.

Сэр Гавейн тактично сменил тему, и они заговорили о другом. Наконец Макс и Каро решили распрощаться.

– Джон, кажется, искренне счастлив, – заметил Макс, когда они отъезжали от замка.

– По-моему, да. Ему нравится работать на сэра Гавейна, потому что, как он утверждает, это дает ему достойную цель в жизни. И он ухаживает за девушкой… мисс Даниэлой Ньюэм. Мисс Ньюэм и ее брат прошлой весной приехали погостить на остров, но решили остаться.

Макс нахмурился, словно что-то припомнив.

– Какая она, эта мисс Ньюэм?

– Довольно красивая, с рыжеватыми волосами и величественной фигурой. Признаюсь, я немного удивилась, заметив, что мисс Ньюэм поощряет знаки внимания Джона, тем более что она, похоже, на несколько лет старше и куда более умудрена жизненным опытом. Но похоже, она неплохо на него влияет.

Макс когда-то знал утонченную рыжеволосую красавицу по имени Даниэла Ньюэм и заподозрил, что тут не простое совпадение.

– Я бы хотел познакомиться с ней.

– Уверена, что такая возможность представится на балу сэра Гавейна.

– Ты действительно хочешь там быть? Даже при всей нелюбви к балам?

– Именно, – парировала Каро. – Здешнее общество куда более снисходительно, чем в Лондоне. И Изабелла первая упрекнула бы меня, останься я дома. Более того… – Безмятежная улыбка заиграла на ее губах. – Мне не терпится найти другую женщину, которая станет объектом вашей похоти.

– Сколько раз я должен твердить, милая, что хочу быть только твоим возлюбленным. – И, дождавшись, когда она зальется краской, растянул губы в медленной чувственной улыбке, от которой у нее перехватило дыхание.

Каро стиснула поводья, жалея о своей отвратительной несдержанности. Она не желала, чтобы Макс ослеплял ее улыбкой. Не желала ощущать тревожный жар, разливавшийся по телу. Не хотела помнить обольстительную силу его ласк.

Их состязание – всего лишь игра для него, напомнила себе Каро. И чтобы покончить с этим, необходимо как можно скорее представить его Джулии Трент и Бланке Эррера.

Она нисколько не сомневалась, что их несравненная красота быстро вытеснит ее из мыслей Макса.

Каро пыталась игнорировать сжавшую сердце тоску и принялась обдумывать, как лучше устроить встречу. Бал у сэра Гавейна предоставит прекрасную возможность, особенно если заранее попросить Райдера все организовать. Однако столь необычное требование обязательно возбудит в Алексе любопытство, а вместе с ним и вопросы, на которые ей не слишком хочется отвечать… Нет, решила Каро, она сама представит Макса дамам.

Невозможно отрицать, что она по-прежнему хочет Макса, но на этот раз не отдастся своим глупым порывам. Чем меньше она будет участвовать в его жизни, тем легче перенесет его отъезд.

Она сделает все, чтобы он стал своим в обществе, и познакомит с женщиной, достойной его пылкой страсти. А потом их состязание закончится. И она наконец победит неразумное, постыдное, несомненное влечение к нему.

К сожалению, получилось так, что следующие несколько дней Макс не видел Каро. Она с утра до вечера была занята, помогая доктору и ухаживая за больными, но втайне Макс подозревал, что она попросту избегает его.

Макс безумно тосковал о ней, хотя ему было чем заняться. Он постоянно плавал в бухточке у подножия холма, часто ездил верхом, познавая суровые красоты гор и побережья. Но даже эти приятные занятия не затмили его неугомонного желания к Каро.

Он непрестанно думал о ней: об улыбке, губах, шелковистой коже под ладонями. Видел во всех своих снах. И кроме того, у него чесались руки свернуть ей шею. Она, очевидно, твердо решила выиграть их состязание, поскольку в распорядке его дня каждый день появлялись новые записи. Приглашения продолжали поступать, привозимые лично визитерами, которым не терпелось поближе познакомиться со столь прославленным героем войны. Поэтому его дни были заполнены охотой и спортивными состязаниями, а вечера – зваными приемами, ужинами и балами. Он не мог появиться в городе без того, чтобы его не осаждали совершенно чужие люди, наперебой спешившие познакомиться и представить своих дочерей. Его обхаживали, развлекали, улещали, в точности как в Лондоне.