1993. Расстрел «Белого дома» - Александр Островский

По воспоминаниям Ю. И. Хабарова, «площадь буквально вся пришла в движение… возбуждение людей не поддается описанию. Впервые… забрезжила победа!., скорее в район метро „Аэропорт“. А на балконе мечется, именно мечется генерал-лейтенант Титов М. Г., призывает, умоляет всех остаться на своих местах». [Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной Думы… (воспоминания Ю. И Хабарова) // Портал «Русское воскресение».]

И тут до собравшихся начинает доходить смысл сделанного объявления. «В толпе возникает какой-то невнятный гул, — читаем мы в воспоминаниях Б. М. Гунько, — он нарастает, и вот уже совершенно отчетливо слышны те самые гневные слова, которых я ожидал: „Это — провокатор! Товарищи! Я его знаю! Это агент ЦРУ! Сионист! Я его видел у американского посольства!“ И вот после двух-трех минут абстрактных проклятий уже выкрикивается и руководство к действию: „Бить его! Бей провокатора!“». [Гунько Б. М. Великое стояние //Дуэль. 1999. № 39. «61» В. И. Анпилов: Наша борьба. С. 121–122.]

Только после этого к микрофону подошел В. И. Анпилов. Когда он «объявил снизу о том, что группа Станислава Терехова пошла на штурм штаба армий СНГ и просит помощи, сверху, от микрофонов установки на балконе Верховного Совета, генерал Титов закричал: „Провокация!“ „Буквально через несколько минут… — пишет лидер „Трудовой России“, — меня скрутили и готовы были четвертовать на месте за клевету на своего командира офицеры Терехова. С трудом уговорил их подняться вместе к генералу Ачалову, чтобы выяснить, по чьей инициативе действовал их командир. Навстречу нам из лифта вышел подполковник Черновил (правильно: Е. А. Чернобривко. — А.О.), и на мой вопрос: „Кто просил объявить о начале штурма штаба СНГ?“ — он, потупив глаза, честно ответил: „Терехов!“ Офицеры, заломившие мне руки за спину, опешили и отпрянули от меня“». [В. И. Анпилов: Наша борьба. С. 121.]

С. Н. Терехов признал факт подобного разговора с В. И. Анпиловым и уточнил, что он состоялся примерно в 15–20 минут девятого, «минут за пять» до отъезда на Ленинградский проспект. «Я не стал его, как, впрочем, и других, посвящать в детали, сказал коротко, в двух словах: выезжаю туда-то, обеспечиваю там шумовой эффект, а ты обеспечь, чтобы подтянулись силы». [События 21сентября — 5октября 1993 года: организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной Думы… // Портал «Русское воскресение».]

По утверждению В. И. Анпилова, его выступление имело место в 19.00, Б. М. Гунько относит этот эпизод к 20.00[Гунько Б. М. Великое стояние. К 6-летию со дня московского восстания//Дуэль. 1999 № 39], из слов Е. Савостьянова получается, что Б. М. Гунько появился у микрофона около 21.00, корреспондентка «Советской России» Г. Ореханова относит его к 22.00, [Ореханова Г. Трагедия // Советская Россия. 1993. 25 сентября.]

Кому же верить?

Прежде всего следует исходить из того, что рассматриваемый эпизод произошел тогда, когда у стен Белого дома еще шел вечерний митинг. Обычно он заканчивался в 21.00[Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной Думы. (воспоминания М. М Крюкова) // Портал «Русское воскресение».]. Кроме того, заслуживает внимания приведенное свидетельство Е. Савостьянова о том, что он прибыл на Краснопресненскую набережную к 21.00 и «через две минуты» после этого прозвучало сообщение о взятии штаба ОВС СНГ. Это совпадает с утверждением И. Иванова о том, что заявление Б. М. Гунько появилось в эфире за несколько минут до трагедии на Ленинградском проспекте. [Иванов И. Анафема. С. 43.]

Призыв Б. М. Гунько «сделал свое дело». По некоторым данным, на него откликнулось примерно 200 человек[Запись беседы с Э. А. Кореневым. Москва. 4 октября 2006 г. // Архив автора. ], но до Ленинградского проспекта добралось немногим более трети. Они собрались «на зеленой полосе (бульваре) посередине Ленинградского проспекта и стали скандировать: „Банду Ельцина под суд“, а потом петь революционные песни» [Махаиский Э.3. Две недели на площади (события 21 сентября -4 октября 1993 года глазами очевидца // интернет) // Сайт «Октябрьское восстание 1993 года».]. Видимо, из их числа и были те восемь арестованных, которых первоначально обвиняли в нападении на штаб ОВС СНГ.

Этого организаторам провокации было недостаточно. Поэтому уже ночью «в половине второго» «надрывной женский голос» через «мегафон РКРП» снова обратился с призывом отправиться на помощь товарищам к штабу ОВС СНГ[Ореханова Г. Трагедия // Советская Россия. 1993. 25 сентября.]

Если В. И. Анпилов и Б. М. Гунько сообщили о нападении на штаб ОВС СНГ за несколько минут до самого инцидента, то, по утверждению Ю. М. Воронина, в средствах массовой информации первое сообщение об этом появилось уже в 20.50[Воронин Ю.М. Свинцом по России. С. 165.]. Факт, свидетельствующий, что события 23 сентября на Ленинградском проспекте — это провокация, организованная Кремлем.

Подобный же характер имеет и прошедшая в тот вечер по радио и телевидению информация о задержании С. Н. Терехова «через пару часов после неудачного нападения на штаб» ОВС СНГ, то есть около 23.00, якобы на основании фоторобота. [Брал ли Терехов штаб? // Общая газета. 1998. № 39. 1–7 октября. Воронин Ю. М. Свинцом по России. С. 166.]

Между тем, по утверждению Е. В. Савостьянова, сделанному утром 24 сентября, С.Н. Терехов был арестован в ночь с 23-е на 24-е, причем не по фотороботу, а во время нападения «на Главное разведывательное управление Генерального штаба», [Подонки из Белого дома должны ответить за кровь // Московский комсомолец. 1993 25 сентября.]

Отрицая факт нападения на ГРУ, С. Н. Терехов позднее признал, что действительно был арестован ночью «на одном из военных объектов» недалеко от Штаба ОВС СНГ. По его словам, он оказался на территории этого «объекта» совершенно случайно. Пробираясь в темноте, наткнулся на какой-то забор, перелез через него с двумя товарищами, а когда понял, что попал не туда, уйти обратно не сумел, так как повредил правую руку. [Терехов С. Офицеры, офицеры, наше сердце под прицелом (беседу вел Н. Шиян) // Гласность. 1994. № 3. 18–24 марта.]

По сведениям, полученным Н. Бурбыгой, С. Н. Терехова арестовали возле здания ГРУ в час ночи, [Бурбыга Н. Подполковник Терехов был задержан часовым ГРУ // Известия. 1993. 28 сентября. ] О том, что его арестовали «через четыре часа» после инцидента на Ленинградском проспекте, то есть уже за полночь, С. Н. Терехов сообщил позднее в интервью газете «Гласность». [Терехов С. Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом (беседу вел Н. Шиян) // Гласность. 1994. № 3. 18–24 марта.]

Следовательно, версия о задержании С. Н. Терехова около 23.00, причем на основании «фоторобота», тоже свидетельствует о причастности Кремля к организации провокации на Ленинградском проспекте.

В связи с этим нельзя не отметить следующий факт. Выступая 1 октября на переговорах в Свято-Даниловом монастыре, Ю. М. Лужков сообщил, что еще «в среду», то есть 22 сентября, «в 9.15 вечера» ему позвонил К. И. Кобец и, сообщив, что «получил информацию о готовящемся нападении довольно большой группы вооруженных людей» на Штаб ОВС СНГ, попросил у него «помощи силами милиции» для усиления охраны этого объекта. [Тишайшие переговоры. 1–3 октября 1993 года. Запись фонограммы переговоров в Свято-Даниловом монастыре. М., 1993. С. 70–71.]

Таким образом, в то самое время, когда С. Н. Терехов, если верить газетам, еще только обсуждал вопрос о походе на Штаб ОВС СНГ, генерал К. И. Кобец уже готовился к его встрече.

То, что события на Ленинградском проспекте были спровоцированы, не вызывает сомнений.

Кто же их инициировал?

24 сентября генералы А. М. Макашов и М. Г. Титов, а также начальник штаба Союза офицеров полковник Е. А. Чернобривко заявили журналистам, что Верховный Совет не имеет никакого отношения к нападению на штаб ОВС СНГ. [Турчанов С. Макашов разъясняет // Советская Россия. 1993. 25 сентября. ] В тот же день подобное заявление сделали Р. И. Хасбулатов и А. В. Руцкой. [Гликин М., Костюков А., Леонтьев Я., Медовой И., Сигал Л. Октябрь 1993: 5 лет спустя — загадки остаются // Общая газета. 1998 № 39 (269)] Имеются сведения, что от причастности к этой истории отмежевался и В. А. Ачалов. Причем он едва ли не первый заявил, что нападение на штаб ОВС СНГ С. Н. Терехов организовал «самостоятельно». [Бурбыга И. Трагедия у штаба ОВС СНГ: новые подробности // Известия. 1993. 29 сентября. См также: Фадеев М.А. 5 лет назад. Воспоминания свидетелей и участников событий 3–4 октября 1993 г. //Дуэль. 1998 № 29. 8 сентября]

Это С. Н. Терехов подтвердил не только на следствии[Постановление о частичном прекращении уголовного дела № 29/00/ 0028-94… Л 3//Архив автора. ], но и сразу же по выходе из тюрьмы в интервью газете «Гласность». [Терехов С. Н. Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом (беседу вел Н. Шиян) // Гласность 1994. № 3(161) 18–24 марта] Между тем, когда в беседе с ним я спросил, можно ли доверять его заявлениям на этот счет, Станислав Николаевич посмотрел мне в глаза и ответил: «А что я еще мог сказать?». Однако на вопрос, кто же отдал приказ, отвечать отказался: еще не пришло время. [Запись беседы с С. Н. Тереховым. Москва. 8 июня 2006 г. //Архив автора]