Наследие Богини - Эйми Картер

руками, словно ждал меня, но я проигнорировала его. Не знаю, как сообщить ему, что Уолтер отказался от перемирия. Если, конечно, Кронос ещё не знает.

Мы с Генри склонились над кроваткой Майло, как, мне казалось, мы делали это уже дюжину раз, но теперь это был по-настоящему он. Мы втроём вместе — насколько это возможно в нынешних обстоятельствах.

— Он красавец, — прошептал Генри. Я ничего не ответила. Не могла, пока рядом Кронос. Я улыбнулась, глядя только на Майло. Генри коснулся моей спины. Он всё понимал.

— Дорогая, — позвал Кронос, подойдя с другой стороны и беря меня за руку, — что там с перемирием?

Я не могла пока ещё сказать ему правду. Понятия не имею, что он предпримет, чтобы продемонстрировать свою мощь. Убьёт ещё миллион людей? Разрушит всю Грецию? Даже если в его освобождении виновато отношение Уолтера к Каллиопе, то всё, что происходит сейчас, уже на моей совести. Я должна потянуть время.

— Они ещё не приняли решение, — ответила я, всё ещё не отрывая глаз от Майло. — Им нужно время.

Краем глаза я заметила испытующий взгляд Генри. Проигнорировала его.

— Хорошо. Надеюсь, не слишком много. — Он начал разминать моё плечо, я поморщилась. — Почему ты так напряжена, дорогая?

Потому что Генри жив и наши локти едва не соприкасаются. Потому что Совет — или, по крайней мере, отдельные его члены — обвинил меня во всём. Потому что если я сделаю неверный шаг, всё рухнет.

— А разве не очевидно? — повторила я слова Генри, сказанные несколько минут назад.

— Пожалуй, да, очевидно.

Кронос встал за моей спиной и начал массировать оба плеча. Генри, нахмурившись, сделал шаг в сторону.

— Не надо, пожалуйста, — тихо попросила я, но Кронос всё равно продолжил. Генри обошёл кроватку и посмотрел мне в глаза. Я поджала губы. Он ведь понимает, что мне это не нравится?

— Скоро ты станешь моей королевой, — сказал Кронос. Его губы едва не касались моего уха. Генри был готов убивать. — Ты ведь не передумала, дорогая?

Я смотрела на Генри. Он должен понимать, что это лишь игра.

— Нет, не передумала.

— Умница, — пробормотал Кронос. Генри выпрямился, его руки сжались в кулаки, словно он вот-вот набросится на Кроноса.

— Пойду найду Каллиопу, — сказал Генри. — Ты оставайся здесь.

Мои глаза распахнулись, но, несмотря на мои беззвучные возражения, Генри наклонился через кроватку и поцеловал меня в щёку. Что ж, он хотя бы не принял притворство за чистую монету.

Стоило ему покинуть комнату, руки Кроноса скользнули вниз по моей спине и вернулись к плечам.

— Когда мы будем вместе, ты забудешь про слёзы, — тихо произнёс он. — Забудешь про боль. У тебя останется только счастье. Все преклонятся пред тобой. Все будут знать, что ты, Кейт Винтерс, моя королева. И все они будут любить тебя за это и бояться одновременно.

Я не хочу, чтобы меня боялись. Не хочу, чтобы мне поклонялись. Но Кроносу не понять, что значит быть счастливым, не имея абсолютной власти. Ему не понять, почему я всегда буду любить Генри и никогда — его. Но я рада, что Генри вышел и не слышит этого.

— Что ты делаешь?

Руки Кроноса замерли. Я попыталась оглянуться, но он загораживал мне обзор. Впрочем, это было неважно, потому что я везде узнаю этот голос.

Ава положила стопку постельного белья на комод и сделала шаг к нам, глядя на Кроноса. Меня она не видела.

— С кем ты разговариваешь?

— С малышом, — спокойно ответил Кронос. — Кто-то же должен заниматься его обучением.

— Нет, не с ним, — сказала Ава, приближаясь к нему. Её руки дрожали. Она боялась Кроноса, как и все остальные. — Ты назвал имя Кейт.

— Так я рассказывал ему о матери. — Кронос выпрямился и опустил руки. Видимо, понял, что массаж невидимых плеч противоречил бы его собственным словам. — А что такое?

Ава не сводила с него глаз.

— Кейт сейчас здесь, да?

— Может быть, да, — допустил он. — Может быть, нет.

Мой желудок свернулся в узел. Она так близко, что я могла бы протянуть руку и коснуться её, если бы захотела.

— Мне нужно с ней поговорить, — сказала Ава. — Я знаю, что вы двое общаетесь. Знаю, что ты слышишь её, а она слышит тебя, и… Хочу, чтобы ты ей кое-что передал.

Как она это поняла? Кронос ей не рассказывал, иначе бы она так не сомневалась. Кто ещё об этом знает? Совет. Но никто из них не общается с Авой. Если только среди нас нет ещё одного предателя.

Нет, невозможно. Я доверяю каждому из них. Кроме, возможно, Дилана, но он не захотел бы проигрывать в битве, особенно передавая информацию врагу. Если только он не обманывает нас, втихаря докладывая Кроносу.

Я прикусила губу. Нельзя так думать, не имея доказательств. Со всей его ненавистью ко мне в нём легко заподозрить крысу, но такие подозрения только ослабят Совет. Это сейчас последнее, что нам сейчас нужно. Пускай мы с Диланом друг друга недолюбливаем (а то и откровенно ненавидим), но это не значит, что мы не можем сотрудничать ради достижения общей цели. Если только он не занимается тем, в чём буквально недавно обвинял меня: не выдаёт важных секретов своей подружке.

— Если хочешь поговорить с ней — говори, — сказал Кронос, и притворная теплота, с которой он со мной общался, испарилась. — Она прекрасно тебя слышит.

Ава сделала ещё один нерешительный шажок к нам, глядя куда-то над моим правым плечом.

— Кейт… Кейт, прости меня. Клянусь, я не знала, что задумала Каллиопа. Я бы не стала подвергать опасности жизнь твоего малыша.

Я встала перед кроваткой Майло. Едва ли это могло его защитить, но мне так было легче.

— Слишком поздно просить прощения, — ответила я и, к моему удивлению, Кронос открыл рот и произнёс те же самые слова с той же самой интонацией.

Лицо Авы помрачнело.

— Пожалуйста. Я сделаю всё, что угодно.

— Возвращайся на Олимп, — сказала я. Кронос снова повторил. — Уйди от Каллиопы.

— Не могу. Ты не понимаешь… У неё Николас. Если я не буду слушаться, она убьёт его, точно так же, как убила Ириду и Генри.

Едва эти слова сорвались с её губ, в комнате повисла гробовая тишина. Ава моргнула несколько раз.

— Прости, — сказала она. Я слышала по её голосу, что она на грани слёз. — Мне так жаль, Кейт. Я не могу об этом говорить…

— Так не говори. Если тебе правда жаль, докажи это. Как угодно. Только перестань вести себя как беспомощная жертва и встань на защиту того, что