Золотые поля - Фиона Макинтош

Джек уже попрощался с тетей Агатой и двумя ее подопечными девицами. Он не хотел сцен со слезами, а что-то подсказывало ему, что Евгения легко не сдастся. Джек и в самом деле не испытывал к ней романтических чувств. Брайант не признавался себе в этом, но он никогда и ни к кому не ощущал ничего похожего на то, что наполняло его родителей. Джек считал, что это была настоящая любовь, и хотел ее почувствовать.

Ему показалось, что Генри и Евгения могут прийти к этому, если не упустят возможность, и потому Брайант шепнул девушке:

— Не позволяйте Генри уйти. Он поклоняется вам, а такое отношение не купишь.

Теперь Джек с нетерпением ждал, когда корабль войдет в естественную гавань Бомбея с тремя закрытыми доками, пристроенными, со слов Генри, британцами. С верхней палубы бомбейский причал представлялся мешаниной цветов и звуков. Люди, работающие в доках, обменивались гортанными криками. Волы, запряженные в повозки, набитые чемоданами и всем прочим, ревели, таща свой нелегкий груз. Темнокожие люди носились взад и вперед. Их бешеная активность будто бы не имела ни начала, ни конца. Мужчины со светлой кожей отдавали приказания. Началась погрузка и разгрузка «Налдеры».

Разумеется, это было не единственное судно в порту. Джек увидел еще несколько кораблей, выстроившихся в доках и требующих внимания целой армии тружеников. Те суетились, как муравьи, занимаясь своим делом.

Джек почувствовал запах готовящейся еды, но не мог угадать, что это. Во время путешествия он познакомился с приправами ярких цветов и со странными названиями, от куркумы до тамаринда. Последний он даже решился попробовать, слегка поморщившись при виде черной пасты, похожей на деготь или кашу из фиников. Взяв чуточку, Джек принялся жевать эту массу, но был вынужден остановиться, такой вкусовой взрыв произошел у него во рту. Он с удивлением узнал, что тамаринд является компонентом вустерского соуса, которым британцы приправляют блюда, например уэлльские гренки с сыром, или даже добавляют в напитки вроде «Кровавой Мэри». Редко на каком столике «Налдеры» недоставало бутылочки «Ли энд Перринз»[9].

Пахло также и людьми, причем даже сильнее, чем рыбой и разнообразной продукцией, приготовленной из нее, хотя именно этот аромат пронизывает все в любом порту отсюда до Лондона. Сразу за доками начинался город с беспорядочно выстроенными домами и улицами. Вдоль эспланады тянулись газовые фонари, вдалеке виднелись элегантные викторианские здания и большие белые Дома с верандами.

Генри бубнил в ухо Джека:

— Всего десять лет назад у нас появились первые электрические трамваи. Мне сказали, что следующими станут автобусы. А там и до автомобилей недалеко. Город пухнет, как на дрожжах. Это торговый центр всего континента, поэтому количество железных дорог тоже растет не по дням, а по часам, и все пути сходятся в Бомбее.

Откуда-то донеслась волна нестройной музыки. Странные звуки незнакомых инструментов влились в какофонию визжащих осей, ревущих волов и орущих моряков. Гибкие смуглые люди легко управлялись с канатами, будто ловкие насекомые, опутывали ими контейнеры. Взгляд Джека привлекли пассажиры. Толпа приезжих непрерывным потоком стекала по трапу. Сойдя на берег, они вносили внезапную ноту бледности в насыщенную, наводящую на мысль о драгоценностях цветовую гамму, которой индусы, по-видимому, отдавали предпочтение.

— Захватывающее зрелище, правда?

Пораженный Джек покачал головой и согласился:

— Ты прав. Это так необыкновенно, что даже немного пугает. Я никогда не видел ничего подобного.

— Первый раз все это чувствуют. Со мной было точно так же. Однако привыкаешь довольно быстро. Странное дело, вскоре все уже кажется привычным и даже домашним. — На его лице появилась добрая улыбка. — Я уже интересовался, но все-таки какие у тебя планы, старина?

— По-прежнему сам не знаю, — пожал плечами Джек. — Всем, кто в этом заинтересован, я намерен сообщить, что не поеду в Австралию, как бы мне ни хотелось побыть еще на корабле.

Генри от восторга хлопнул в ладоши и заявил:

— Молодец парень! Ты не пожалеешь. Но что теперь?

— Ты меня заманил, Генри. Думаю, я последую твоему совету и направлюсь на золотые прииски Ко… — Он замялся, забыв, как правильно произносится название.

— Колара, — подсказал Берри. — В таком случае тебе сначала надо в Бангалор.

— Отлично. Представления не имею, где это.

— На юге. Благодаря старому доброму британскому индустриальному волшебству теперь ты можешь добраться туда на паровозе.

— Замечательно. — Это слово Джеку сразу пришлось по сердцу.

— Более того, мы можем поехать вместе. Такой вариант тебе подходит?

— В самом деле? — На Джека накатила волна облегчения.

Генри заулыбался. От волнения правое плечо у него часто-часто подергивалось. Он протянул Джеку лист бумаги.

— Я получил приказ прибыть в Бангалор.

— Назначение?

— Нет, не то, которого я ждал. Просто непродолжительный визит для подготовки очередного доклада о состоянии горных станций[10] на юге. Но это значит, что я могу сопровождать тебя до самого Бангалора, возможно, даже устроить тебе пару собеседований с работодателями на шахтах.

— Генри… у меня нет слов.

— Пустяки. — Берри жестом указал на берег. — Добро пожаловать в Индию, старина.

Позже, в относительной прохладе бара на Марин-драйв, потягивая джин с тоником, к которому он приобрел вкус во время путешествия, Джек вспоминал долгий день гуляния по городу.

Кроме культурных достопримечательностей Генри с гордостью продемонстрировал Джеку все британские здания, начиная от первой бумагопрядильной фабрики и кончая медицинским колледжем, не пропустив, разумеется, свой любимый центральный вокзал, известный под названием Виктория Терминус.

— Это мне смутно напоминает Сент-Панкрас[11] с его викторианской архитектурой и красным кирпичом, — произнес Джек, и Генри улыбнулся.

— Это оттого, что Викторию моделировали по образцу Сент-Панкраса. Никогда нельзя полностью уйти от Лондона, верно? Вокзал великолепен, не правда ли? Поразительное смешение величественной готики с элементами индийской архитектуры! Инженер, работая, взял за основу акварель, выполненную чертежником!

Город потряс Джека, и теперь, окидывая взглядом береговую линию в форме полумесяца — характерную примету Аравийского моря, он понимал, почему англичане толпами устремляются в Бомбей.

Этот город подходит для любителей насыщенной социальной жизни, людского шума и деловой лихорадки, то есть не для Джека. В конечном итоге, Лондон был для него лишь пересадочным пунктом на пути к цели, а жить в столице он точно не хотел бы. Кипящий Бомбей при всем своем многоцветии тоже ему не подходил. Он надеялся, что в маленьком городке, расположенном в Золотых Полях Колара, найдет что-то более близкое к той простой жизни, к которой Брайант привык в Пендине. При этом Джек ощущал, как лоб у него покрывается бисеринами пота, и задавался вопросом, сумеет ли он вообще когда-нибудь приспособиться к жизни в Индии.

— В Бомбее мы можем наслаждаться роскошью моря. Сейчас не жаркий сезон. В мае зной бывает невыносимым, а в июне приходит муссон, и тогда дождь идет часто. Говоря «дождь», Джек, я имею в виду настоящий ливень, но он короткий и отнюдь не кажется лишним. Там же, куда ты направляешься, климат умеренный. Бангалор расположен на большой высоте и обдувается прохладными бризами.

— Жду не дождусь, когда окажусь там.

— Тебе понравится в Бангалоре. Утром я разузнаю насчет билетов на поезд. Возможно, нам удастся попасть на вечерний.

Они подняли стаканы и в унисон воскликнули:

— За удачу!

19

Апрель 1920 года

В Бангалор Нед отправился один. В первый раз после того, как их семья покинула Англию, рядом с ним не было Беллы. Сестра и Милли Гренфелл мгновенно пришлись друг другу по душе, и вскоре эта дама стала для Беллы кем-то вроде любимой тетушки. Нед радовался, что в жизни Беллы опять появилась женщина, исполняющая роль матери. Прежде он провел много бессонных ночей, думая о том, как сумеет в одиночку воспитать девочку.

Воспоминание о смерти матери, конечно, присутствовало, напоминало никогда не уходящее облако печали, однако Гренфеллы сумели вернуть в юные жизни Синклеров чувство спокойствия. Доктор жил в большом старом доме, расположенном в границах района, известного в Мадрасе как Белый город. Это было первое безопасное место, в котором Белле довелось оказаться с тех пор, как пятью месяцами ранее Синклеры сели на корабль, чтобы отправиться в Рангун. Нед был уже достаточно взрослым, чтобы понять, что в представлении Беллы этот период равняется целой жизни. Также он не мог не осознавать, что огромная спальня с большими окнами, прикрытыми ставнями, красивая постель с чистым белым бельем, регулярная еда, большой сад для игр и слуги, выполняющие всю домашнюю работу, — все это вместе было для нее более чем привлекательным.