Каинова печать (СИ) - Тихомирова Елена Владимировна

— Вам прекрасно известно от кого произошли Йуллер Къёрелл или же Макха'лат, — многозначительно глядя на своего сеньора, прокомментировал виконт. — Поэтому, несмотря на вполне ожидаемую бурную реакцию, эмоции общества станут осмотрительными и в конце концов угаснут. Рефаимы малоуважаемы, конечно, но они давно стали частью Ада. Да и вам ли не знать это?

— Появление Къёрелл, Макха'лат и даже моего секретаря, на которого вы столь грубо намекаете, произошло в те дни, когда рефаимы являлись любопытной сферой для исследований. Тогда они были естественны. Поэтому на ваши слова я могу ответить, что будь вы низшим демоном, то да, так бы оно и вышло. Но волею судьбы вы принадлежите к Высшим, Ал’Берит. И ваша яркая личность вызовет коллизию, итогом которой может стать признание рефаимов далеко как не пережитком прошлого. А их возвращение не входит в интересы Ада. И потому созданное вами обстоятельство идеальный повод для нанесения удара по вам. Из-за вашей заинтересованности в таком нелепом потомстве произойдёт жестокая политическая борьба, в которой мне не видится никакой нужды. Выиграете ли вы в ней или проиграете, она всё равно серьёзно ослабит вас.

— Как хорошо, что передо мной открываются тысячелетия для восстановления утраченных позиций, — легкомысленно улыбнулся наместник Аджитанта, и Дзэпар мрачно заметил:

— Если только один из нас не желает компенсации морального ущерба через пролитие крови. Я верно понял, что вы прибыли сюда именно с этой целью, господин Аворфис?

Несколько секунд барон недвижимо и молчаливо стоял подобно статуе, но затем с привычной для него флегматичностью ответил:

— Первостепенно я рассматривал именно такой вариант, Ваше высокопревосходительство. И всё же ныне могу заверить вас, что он не только не в ваших, но и не в моих интересах тоже.

— В таком случае, предпочитаю покинуть общество вас обоих.

Дзэпар сделал небрежный поклон и исчез. Вместе с ним рассеялось и заклинание, но Аворфис легко восстановил его и даже значительно усилил.

— Видимо, с Его высокопревосходительством вас связывает не только отсутствие интереса к поединку со мной, но и стремление поговорить на тет-а-тет? — тут же выявил общность Ал’Берит.

— Да. Я всерьёз обеспокоен новым узором в семейной карте.

— Несомненно. Однако эта карта всё равно очень далека от совершенства. Моя мать значительно искривила её, оставляя в живых первенца, и даже коррективы Его высочайшего всевластия Ши’Алуэла незначительно выправили положение. Знаете почему?

— Линии, формирующие рисунок, неизменны.

— Верно. Их можно только отсечь, — лиловые глаза Ал’Берита не передавали никаких эмоций, а потому беспристрастность всё же покинула Аворфиса. Он возмущённо воскликнул:

— Дядя!

— Неужели тебе нравится так меня называть, племянник? — довольно усмехнулся виконт, но его собеседник вместо ответа на этот вопрос, вернул себе хладнокровие и предпочёл решительно произнести:

— Семейные связи не рвут без существенных на то оснований, а потому я поддержу вас в формировании нового изгиба, раз он видится вам приемлемым.

— В чём-то я удивлён. Вы ведь очень честолюбивы.

— Именно из-за честолюбия из всех кровных родственников у меня остались лишь вы и Её могущество Рэнэдатар. Только по этой причине я не готов ослаблять род ещё больше.

— Мне сложно не оценить ваше умозаключение, — безо всякого притворства уважительно склонил голову Ал’Берит, однако барон продолжал стоять так, как будто хотел сказать что-либо ещё, но никак не мог подобрать слова.

— Говорите, господин Аворфис. Некоторые моменты завсегда лучше озвучить во избежание будущих недоразумений и обманутых ожиданий.

— Я прошу освежить вас в памяти события Кровавого Пира и сделать вывод, что вы далеки в своих устремлениях от моей матери. Если рождение рефаима однажды обозначит угрозу уничтожения всей карты, то мне необходимо знать, что и вы мне окажете поддержку.

Сын Ашенат был прекрасно осведомлён об опасности полукровок, а потому с упрямой непоколебимостью продолжал неподвижно стоять, ожидая слов своего дяди. Виконт же, казалось, на несколько мгновений ушёл в себя:

— Сокрушать миры никогда не было в моих намерениях. Но высока вероятность, что многие начнут расценивать моё влияние на ситуацию, как катаклизм, — наконец предельно серьёзно ответил он. — И всё же истина в том, что так я рассчитываю обрести власть над будущими событиями. Без надзора миры однажды начнут изменяться неконтролируемым образом, а для нашего с вами рода такое понятие как «фатализм» неприемлемо.

Время имеет свойство ускользать сквозь пальцы именно тогда, когда хочется растянуть его в бесконечности. Иногда количество намеченного для свершения столь велико, что эти деяния не уместить в положенные природой рамки.

И что тогда?

Быть может, своевременно озаботиться, чтобы часть деяний была совершена чужими руками?

Опытный управленец знает, чтобы ему быть на высоте, основная задача для него — настроить процесс. При этом такого руководителя можно сравнить с простенькой частью механических часов. Чтобы устройство работало, заводной вал является необходимым элементом, но, в целом, использовать его не приходится столь часто. Краткие секунды поворота заводного колеса и шестерёнки продолжают крутиться в нужном темпе и в нужном направлении. И пусть они скрыты от сторонних взглядов, но стрелки и циферблат ярко показывают отличный результат. Часы работают. Они приносят пользу. И сложность только в том, чтобы создать действительно качественный механизм. Ведь стоит использовать хоть одну слабую пружинку, как…

Всё разрушится.

Шайрву редко когда покидали свою обитель. Климат Ада тяжело переносился этими рефаимами. Более того, их телосложение и физические способности не позволяли им чувствовать себя комфортно среди демонов. Их сила заключалась в ином, а потому и действовали они иначе, нежели поступил бы кто иной. И со стороны это смотрелось омерзительно. Выглядело также, как скопление бурых слизняков, пожирающих нечаянно раздавленную улитку, в тот момент, когда они растягивают свою массу и медленно пожирают студенистую плоть.

Демона поглотила склизкая полупрозрачная масса. Его конечности ещё подёргивались, веки периодически моргали, грудь вздымалась в намерении сделать новый вдох, но было видно, что это агония, долгая смерть, за время которой у него не осталось ни единственной собственной мысли. Всё, что хранилось в его памяти, перешло к другому существу. И оно, поняв, что жертва мертва и опустошена, начало медленно вбирать в себя информационную слизь. При этом ментальная связь между Шайрву была таковой, что полученное знание стало известно каждому из них. По сути, их клан был одним существом в множествах тел.

— Нам нужно связаться с Кхоттажем, Кхалом Рохжа, — сказал демону-помощнику Шайрву, находящийся далеко от подземелья, где происходили предыдущие события. — Дайте ему знать, что мы желаем видеть его.

Помощник молчаливо кивнул. Они привык выполнять приказы, а не обсуждать их.

Ахрисса, которую весть о «состоянии госпожи Пелагеи» застала по окончании одного из семейных приёмов, искренне обрадовалась, что может столь быстро покинуть мероприятие, а потому она едва ли не самой первой произнесла слова прощания и незамедлительно телепортировалась в Аджитант. Ей, само собой, было понятно, что в настоящий момент встречи с Ал’Беритом желают многие и вряд ли она застанет его в замке, но рассчитывала на удачу.

— Его превосходительство отсутствует, и мне доподлинно неизвестно, когда он вернётся, — расстроила её Гвас'Увэйд — секретарь Ал’Берита.

«Хорошо бы, чтобы он вообще вернулся», — хмуро подумала Ахрисса, но вслух поинтересовалась:

— А господин Аворфис?

— Он покинул замок одновременно с вашим прибытием.

«А вот этот хорошо, чтобы не вернулся», — мрачно рассудила баронесса, прекрасно понимая, сколь малы шансы на то.