Железный Шакал - Крис Вудинг

Дальше расположился главный соперник. Гидли Слин. Джандрю не мог разглядеть его, зато хорошо видел нос «Бестфилд Нимбуса», который принадлежал противнику. Гладкий, как стрела, скоростной корабль. Остальные тоже имели перед Харкинсом подобное преимущество, но «Файеркроу» был универсален и намного превосходил гоночные модели в маневрах.

Но он сомневался в том, что у него есть шанс на победу.

— Ваши высотомеры[7] должны показывать пять-семь-семь! — продолжал распорядитель. — Любой, кто поднимется выше шестисот, будет дисквалифицирован. Помните о наблюдателях. Держитесь в ущельях и не нарветесь на штраф.

Харкинс проверил высотомер. Показатели верные. Он не хотел, чтобы его вышвырнули вон.

Погоди. Какая разница? Будешь радоваться, если выживешь!

Эта мысль чуть не заставила его выскочить из файтера. Джандрю покрепче затянул ремни, чтобы не опозорить себя трусостью.

— Последнее правило! — объявил распорядитель. — Нельзя применять оружие до второго круга. Только начиная со второго!

— Что? — взвыл Харкинс, лихорадочно нащупывая кнопку, отстегивавшую ремни безопасности. — Никто ничего не говорил об оружии!

— Оружие? — эхом откликнулся Фрей.

— Распорядитель… В смысле… В общем, на последнем круге можно пользоваться оружием! Что за гонка получается?

— Харкинс, это просто отлично. У тебя одного — настоящий боевой файтер. Легкие машины сразу развалятся, когда ты зацепишь их из пулеметов.

— Но… я… а ты и раньше знал?

— Нет. Подлец Крикслинт забыл меня предупредить, — сердито бросил капитан. — Слушай, тебе нужно немного постараться. Стреляй метко, и дело в шляпе.

— Ты хочешь, чтобы я убивал людей для того, чтобы выиграть?

— Харкинс, но ведь они будут пытаться прикончить тебя.

Джандрю пискнул.

Вдруг раздался голос Джез. Она тоже надела клипсу.

— Капитан, он не должен так делать.

Харкинса захлестнуло радостью.

— Но не я же виноват, что они используют пушки, — запротестовал Дариан.

— Харкинс! — Теперь она обращалась прямо к нему. — Ситуация очень опасна. Мы найдем другой способ добыть реликвию.

— Эй! Кто здесь командир? — негодующе спросил Фрей.

— Капитан, но разве можно допустить, чтобы он рисковал в одиночку?

Наступила тишина. Пилот затаил дыхание. В конце концов Дариан простонал:

— Ладно уж. Харкинс?

— Я хочу лететь, кэп, — выпалили тот.

— Ты… что? — озадаченно пробормотал Фрей. Видимо, он подумал, что ослышался.

— Я полечу.

Лишь доброта Джез могла заставить его произнести эти слова. Она всегда заботилась о нем и убедила кэпа позволить ему отказаться от гонок. Она беспокоилась из-за него, Харкинса. Но тем самым, напротив, придала ему решительности. Он покажет ей, что он обладает храбростью. И она обратит на него внимание.

Он действительно умел летать. И кэпу требовалась его поддержка. Фрей доверил ему «Файеркроу» и спас от жалкого прозябания после того, как Харкинса вышвырнули с Флота, будто старую деталь.

— Я не подведу, — заявил Джандрю. И обращался он при этом к обоим собеседникам.

— Приготовились! — заорал распорядитель.

Сило опять постучал в фонарь, и Харкинс уже не подпрыгнул.

— Попробуй еще раз, — пророкотал муртианин.

Джандрю подал воздух в аэрумные цистерны, чтобы продуть их. Теперь звук был тот, что нужно. Пилот усмехнулся, оскалив коричневые зубы.

— Сило, ты… гений! Что там было?

— Вентиль малость засорился, — ответил Сило бесстрастно.

— Подъем! — закричал распорядитель.

— Пора. Сило, спасибо! — воскликнул Харкинс. Бортинженер быстро отскочил, и Джандрю пустил аэрумные двигатели. Цистерны заполнились сверхлегким газом, и «Файеркроу» оторвался от земли. Пилот немного подтравил газ, чтобы уравнять вес, и корабль завис невысоко над землей. Другие гонщики растянулись в относительно ровную линию по обе стороны от его файтера.

— Харкинс, — сказал капитан. — Я высоко ценю твой поступок.

— Ты же вернешься целым, правда? — заволновалась Джез.

От ее тревоги Джандрю стало теплее.

— Желаю удачи, — неохотно буркнул Пинн через свою клипсу. И добавил, помолчав секунду-другую: — Старый хрыч.

Харкинс надвинул полетные очки на глаза и приладил их поудобнее. Ему стало страшно, но ведь он привык к своему состоянию.

— Три… два… один… — медленно выговаривал распорядитель.

Харкинс пережил мгновение полного ужаса, когда ему в полном блеске явилось осознание собственной глупости, а все благородные мысли о самопожертвовании и героизме вдруг сделались смешными.

— Марш!

Он передвинул рукояти газа, и вибрация ускоряющейся машины помогла ему избавиться от сомнений.

Гонщики скользили над плоской равниной. Скоростные корабли вырвались вперед, и общий строй рассыпался. Испещренный валунами травянистый ландшафт пересекали овраги, долины и серые бинты рек и ручьев. На западе же, где начинались Тростники, почва была податливее, и поэтому — гораздо более пересеченная. Харкинс не отрывал взгляда от возвышавшегося впереди утеса. Там находился вход в лабиринт.

В пропасть они сорвались головокружительным каскадом. Ущелье оказалось глубоким и широким, его склоны, покрытые густым лесом, сбегали к туманному потоку. По всей его длине были развешаны черно-белые вымпелы с номером «1»: первый маркер. Центральный знак, украшенный узором из нескольких крестов, был самым крупным. Он обозначал старт и финиш.

Во время пике кровь прилила к голове Харкинса, но все сразу пришло в норму, когда он накренил файтер и выровнял его, влетая в ущелье. Гонщики держались поблизости и норовили пересечь его курс. На протяжении нескольких секунд, пока пилоты выбирали свои маршруты, в воздухе царил хаос.

Харкинс заметил, что посреди ущелья возвышался узкий кряж, делящий его на два рукава. Он решил направиться по тому, который выберет Гидли Слин. Группа раскололась ровно пополам. Слин, вырвавшийся вперед, помчался влево. Харкинс и еще двое понеслись за ним.

Новое ущелье оказалось опасно узким, но Харкинсу доводилось летать и в более труднодоступных участках. Он целиком сосредоточился на том, чтобы не попасть в турбулентный след опережавших его кораблей. Постепенно все они оторвались от «Файеркроу». Конечно, в состязании на скорость ему не удастся справиться с ними. Но позже файтер отыграет свое сполна.

Из-под его фуражки стекал холодный пот. Страх поразил Харкинса с неумолимостью ночного кошмара. Он вызвался участвовать в гонках добровольно!

Точно так же давалась ему каждая перестрелка, в которой ему приходилось участвовать после войны. Чудовищные муки первозданного, животного страха. Но он вылетал, потому что иначе он был бы вообще ничем — пародией на человека. И такова была цена, которую он платил за драгоценные часы мира, когда он парил в ясном небе неподалеку от крыла «Кэтти Джей». Только он, файтер и бесконечная синева.

Рукава, на которые разделилось ущелье, вновь соединялись, но расстояние между склонами было гораздо меньше. Харкинс все же сумел запомнить это, когда изучал грубо нарисованную карту. Тут он подумал, что не увидит пилотов, выбравших второй рукав, до самого последнего момента. Гонщики, летевшие в одной группе с ним, сохраняли примерно одну и ту же высоту. Разница в скорости у них — небольшая. И поэтому…

Когда он все осознал, его глаза широко раскрылись. Он стравил немного аэрума и опустился еще ниже. Разумеется, он сильно отстал, но потеря будет оправданной, если…

Обе группы вынеслись из-за раздельного кряжа одновременно и сразу оказались зажаты между сужающимися склонами. Слин вырвался вперед, а те, кто находился позади, принялись метаться и петлять, будто карты из подброшенной в воздух колоды. Два корабля столкнулись, взвыл раздираемый металл и крылья оторвались от корпусов. Харкинс прибавил газу и успел проскочить, прежде чем два фюзеляжа, беспорядочно переворачиваясь, устремились к земле. За ними стелились хвосты черного дыма. Они разбились о дно ущелья, и поток унес обломки прочь.

Осталось шесть, включая Харкинса. Истеричная усмешка прорезала его лицо. Полет общей группы означал, что ему не придется замедлять «Файеркроу» ради маневров уклонения. Слин был впереди, а Харкинс занял вторую позицию от хвоста, в то время как остальные боролись за то, чтобы разобраться в своих маршрутах.

Ущелье резко свернуло влево. Обогнув поворот, Джандрю обнаружил, что короткий прямой отрезок испещрен вымпелами с цифрой «2». Он сглотнул слюну и сгорбился в кресле. Впереди темнела сеть из беспорядочно разбегавшихся узких ущелий.

«Началось», — подумал Харкинс.

— Зря я позволил ему лететь, — сокрушался Фрей.