Утерянный рай - Александр Лапин

И еще он страшно гордился тем, что сумел пробиться в Москву. Один из их класса.

Осенью их всех, как обычно, отправили на картошку. И там он тоже зарекомендовал себя неплохо. Да и какой труд может напугать человека, выросшего в деревне, привыкшего и траву косить, и навоз выгребать по полной программе! А спорт? Основательная закалка, полученная им еще в команде «Лотос», давала о себе знать. Он и бегал, и прыгал, как конь.

И сейчас ему польстило то, что за помощью обратились именно к нему. «Значит, заметили. Заметная я фигура на курсе. Не к кому-то обратились, а ко мне!» Сердце его мгновенно переполнилось гордостью. Но он понимал, что сразу соглашаться не следует.

– Можно мне пару дней подумать?

– Хорошо, подумайте, – ответил ему Маслов и шумно вдохнул воздух носом. – Когда надумаете, позвоните вот по этому телефону.

В общем-то, он уже все решил. Но держал паузу два дня. «А что, собственно, изменится в моей жизни, если я буду с ними сотрудничать? Да ничего! Тем более что дело касается будущих, в следующем году Олимпийских игр в Москве. Все равно по факультету ходят слухи, что нам придется на них работать, обслуживать эти игры. Какая разница, что так, что этак мы будем официантами, разнорабочими, контролерами и так далее. С другой стороны, связь с такой могущественной организацией в жизни не помешает. Ведь не зря этот Маслов намекнул, что они имеют возможности самые разнообразные. В общем, звоню». Но только он собирался набрать заветный телефонный номер, как другая мысль остановила его: «Не очень-то это и красиво получается. Доносить на кого-то потихоньку». Вспомнилось, как отец и дед отзывались о чекистах… «И вообще. Хотя, с другой стороны, времена переменились! Или не переменились? Вдруг кто-то узнает? И что тогда? Как ты будешь выглядеть в глазах товарищей, друзей?

Но с другой стороны, тот же дед с такой гордостью, с блеском в глазах рассказывал, как он служил в охране у царя. Он служил империи. Могучему государству…»

На третий день Казаков позвонил. Трубку на том конце провода мгновенно поднял незнакомый человек:

– Маслов? Сейчас позову!

Через секунду Анатолий услышал знакомый, с хрипотцой голос Евгения Борисовича:

– А, мой молодой друг! Давайте не будем обсуждать наши дела по телефону. Мы можем с вами встретиться? Ну, хотя бы завтра. А вот где? В институте? Нет, в институте не надо! Я завтра буду в гостинице «Москва». И в шестнадцать ноль-ноль давайте встретимся там. Я буду ждать вас на входе.

Действительно, когда Анатолий пришел к парадному входу гостиницы «Москва», Маслов уже ждал его. Они быстро поздоровались, и кагебешник повел его мимо швейцара в холл к лифту. Пока лифт поднимался на шестой этаж, Анатолий в уме проговаривал, прокручивал свой будущий разговор с куратором их факультета.

Они зашли в пустой номер, который Маслов открыл своим собственным ключом. Присели у стола. Номер был небольшой, одноместный, типичный. Узкая кровать, стол, пара стульев. Хотя снаружи гостиница выглядела помпезно, удивляла простота и даже советская примитивность внутри.

– Ну, что решили, Анатолий Николаевич? – спросил Маслов после обычных традиционных расспросов о здоровье, о доме.

– Да, я готов помочь комитету в этой работе, – заранее заготовленной фразой ответил ему Казаков.

– Вот и хорошо! Вот и хорошо! – как-то сам для себя сказал Маслов. – Тогда нам надо как-то оформить наши отношения.

– То есть? – удивился Казаков.

– Ну, понимаете, Анатолий Николаевич, это нужно для моего отчета перед начальством. Для этого надо, чтобы вы написали заявление примерно следующего содержания: «Я, такой-то, такой-то, берусь помогать в работе Комитету государственной безопасности. При этом обязуюсь не разглашать те сведения, которые станут мне известны в ходе сотрудничества». И соответствующую подпись. И еще вам надо придумать какой-то псевдоним.

«Во, как в кино про шпионов. Ну да ладно. Раз уж согласился с ними работать… Посмотрим, что он мне еще предложит».

– У вас ручка есть?

– Вот, пожалуйста, – Маслов протянул ему шариковую ручку. – Я могу помочь, продиктовать.

– Ну, давайте! А как подписаться?

– Каким-нибудь псевдонимом.

– Ну, давайте я назовусь Робертом…

Получив вожделенное заявление, Маслов аккуратно сложил его в папочку, с которой только что пришел.

– Никто никогда ничего не узнает. В нашей организации документы хранятся в строжайшем секрете. Только в сейфах и только на работе… Ну, раз мы договорились о сотрудничестве, то мне хотелось бы поговорить об одном деле, в котором бы я хотел, чтобы вы нам помогли разобраться. Дело, я бы сказал, щепетильное, но очень важное…

Трамвай, позванивая и громыхая железными колесами, несет Анатолия по тихой улочке Москвы в сторону общежития. Поздняя осень. Ветерок, словно заправский дворник, гоняет по улице желтые листья. Туда-сюда. Но Казакову как-то не до красот. Мысли нудные, неприятные. И на душе как-то тошно. Беспокоит дело, которым предложил ему заняться Евгений Борисович. Само дело, в общем-то, несложное. Да это даже и не дело. А так, поручение. Но…

«И зачем я связался с ними? Учился бы себе да и учился. Сказал бы, что занят, первый курс. “Важно, важно”. А что важного-то?»

Дело в том, что Маслов попросил его познакомиться поближе с одной из студенток второго курса: «Есть сведения, что она поддерживает связь с одним иностранным гражданином. И как-то в кругу подружек хвасталась, что, мол, живет с ним. И собирается, закончив институт, выйти замуж и уехать из СССР. Их институт – учреждение серьезное. Готовит людей в основном для оборонных отраслей. Лекции читают известные ученые. В общем, надо разобраться».

С одной стороны, Казакову приятно, что его посвящают в тонкости. А вдруг он сейчас накроет шпионку или будущего предателя? С другой – уж больно не нравится ему этот подход. «Взяли бы и спросили у нее самой. Вызвали бы к декану. А то познакомься с ней, погуляй. Любовь-морковь. А сам в это время выспрашивай у нее, кто да что, что да как. Врать, будто нравится она мне».

Ничего в этом хорошего нет.

Прошло три дня. Однако Анатолий так нисколько и не продвинулся в выполнении задания. Он сходил под каким-то предлогом на второй курс. Посмотрел издалека на эту Валю Толстую – красивую, томную, грудастую девушку с явно выраженными порочными вкусами в виде слишком, на его взгляд, обтягивающих джинсов. А в общем ничего. Отметил про себя, что она похожа на английскую королеву. Лицо красивое, слегка надменное. Но подойти не рискнул. С одной стороны, заробел, с другой – предлога не было. В общем, так и маялся все эти дни, пока Евгений Борисович не вызвал его на встречу.

На этот раз они договорились встретиться по всем законам конспирации. Порядок действий определился такой:

– Вы увидите меня в сквере у дома номер шесть по улице Кирпичной. Я буду там в семнадцать часов. Я встану с лавочки и пойду. Вы не здоровайтесь, а просто идите за мной следом до квартиры номер пять. Я зайду, и вы, не звоня и не останавливаясь, просто открывайте двери и проходите.

Так и сделали. Анатолий с замиранием сердца вошел вслед за Масловым в подъезд, затем поднялся на этаж и потянул за ручку двери указанной квартиры. Дверь легко поддалась. И он оказался в тускло освещенной прихожей. Ничего особенного. Обычная прихожая обычного жилого дома. Евгений Борисович провел Казакова в какую-то боковую комнату.

Ничего особенного не было и в ней. Стол, два стула, диван, накрытый вышитой салфеткой телевизор в углу.

«Явочная квартира, – мелькнуло в голове у Казакова. – Такая же серенькая, как и сам хозяин. Ничего бросающегося в глаза».

Выполняя заданную программу, Маслов задал ему несколько вопросов об институте, о родителях. Наконец перешли к делу. Анатолий сказал, что еще не познакомился. Не нашел, мол, повода. А потом махнул рукой и честно рассказал о своих сомнениях:

– Как-то все это выглядит не очень порядочно. Обнимать ее, может, придется, целовать. И в это же время врать. Выспрашивать…

– Анатолий Николаевич! Не ожидал я от вас такого. Как вы не можете понять простые вещи? Например, такую. Сколько стоит обучение в вашем вузе? В какие деньги оно обходится государству? Не знаете? А я вам скажу. В пятьдесят тысяч рублей! И вот представьте себе, что наше государство учило, учило человека, а потом он посылает всех и уезжает за границу, не отработав вложенное в него. Это как? Государство должно думать об этой ситуации или нет? Как, по-вашему? Возьмем другую сторону. Ваш вуз, это не секрет, готовит специалистов для оборонки. Компьютеры, область атомной энергетики. Предположим, что этот ее жених – на самом деле вовсе и не жених, а сотрудник одной из западных спецслужб. Со временем его пассия попадет на наш оборонный завод. И что же может в такой ситуации возникнуть? Если мы сейчас не пресечем эту связь, не разберемся, не примем превентивных мер, что ждет ее в будущем? Работа на западную разведку? Суд? Тюрьма?