Древний Восток - Наталья Александрова

В среде египетской элиты Амасис (Яхмос) пользовался прочной репутацией выходца из простонародья, который добился успеха благодаря хитроумию и грубоватому юмору и, помимо прочего, не отличался благочестием и любил простые удовольствия (вплоть до того, что именно в записи одного из преданий о нем мы видим уникальное употребление египетского слова со значением «похмелье»). Сам он относился к такой репутации чрезвычайно спокойно и, судя по всему, не без юмора, требуя от приближенных и подданных почтения не к присущим ему личным качествам, а к своему царскому сану.

При этом Амасис был одним из немногих правителей Египта I тысячелетия до н. э., предпринявших серьезную попытку восстановить централизацию египетского хозяйства под контролем государства. Эта попытка добавила весомую толику к той неприязни, которую испытывала к Амасису номовая знать, не желавшая делиться своим богатством с фараоном. По-видимому, в течение всего царствования Амасиса в Египте существовала мощная оппозиционная группировка, считавшая его узурпатором и ждавшая удобного случая, чтобы его низложить.

В середине 550-х годов до н. э. Амасис восстанавливает прежний военный союз Египта с Лидией, где в это время правил царь Крёз. Вероятно, исходно союз этот должен был быть направлен против Вавилонии, однако в 549 г. до н. э. Лидия оказывается захвачена правителем нового Персидского государства Киром II. В 30-е годы VI в. до н. э. под ударами Персии гибнет Новый Вавилон, и держава Кира становится главной внешней угрозой для Египта. Против нее Амасис пробует заручиться союзом с правителем острова Самос Поликратом, располагавшим сильным флотом в Эгейском море, однако в итоге, видимо, сам осознает его бесперспективность (по легенде, известной в передаче Геродота, Амасис порвал с Поликратом, славившимся своей удачливостью, полагая, что она в конце концов навлечет беду на него самого и на его друзей). К середине 20-х годов VI в. до н. э. Египет остается единственным государством Ближнего Востока, еще сохранившим независимость от Персии. Между тем становится ясно, что ее нападения следует ожидать в ближайшее время, и в среде враждебной Амасису египетской знати появляется легенда о родстве персидской династии Ахеменидов с низложенным им Априем. Согласно ей сын Кира Камбис — не то супруг, не то сын дочери Априя Нитетис, отосланной в свое время на чужбину Амасисом, — должен был явиться в Египет и низложить узурпатора.

Египетское общество и перемены в его мировоззрении в I тысячелетии до н. э

Распад Египта с гибелью Нового царства положил конец централизации египетской экономики под контролем царской власти, системе государственного распределения рабочей силы на смотрах и определенной помощи трудовому населению со стороны государства (например, зерном в годы неурожая, инвентарем и т. п.). Владения отдельных храмов, правителей номов, предводителей наемных военных отрядов и вельмож, которые прежде входили в единое государственное хозяйство, охватывавшее всю возделываемую в Египте землю, хотя и могли пользоваться той или иной степенью автономии, теперь стали совершенно самостоятельными, фактически перейдя в собственность своих держателей. Более того, число таких самостоятельных хозяйств непрестанно росло, ибо правители государственных образований, возникших в условиях распада Египта, выделяли из подвластных им земель угодья своим приближенным, обеспечивая таким образом себе вассалов. Многие из мелких правителей происходили из ливийцев; их власть, приобретшая, как видно, иерархическую структуру, была неотделима от командования дружинами, и вместе с ними они образовали особое военное сословие египетского общества (позднее греческие авторы именовали его просто термином махимой — «воины»).

Лишившиеся государственной поддержки рядовые земледельцы оказываются теперь предоставлены сами себе: не имея возможности получать необходимое им напрямую от государства, они вынуждены приобретать его на рынке. Соответственно, в Египте по сравнению с предшествующими эпохами интенсифицируется денежное обращение, средством которого служат весовые слитки серебра (собственная монета в Египте появляется не раньше IV в. до н. э.). В то же время ограниченное количество этих денежных единиц и сравнительная неразвитость внутренней торговли (из-за чего наличные деньги бывали у рядовых земледельцев и ремесленников не всегда) приводили к необходимости делать многие покупки в кредит или обращаться к ростовщикам.

В древности обеспечением кредита почти повсеместно служила личность должника при отсутствии у него иного имущества или невозможности отдать его в залог. Соответственно, уже к VIII в. до н. э. в Египте распространяется такое бедствие рядовых тружеников, как долговая кабала (как говорилось, попытки ограничить ее предпринимал царь XXIV династии Бокхорис).

Прекращение общегосударственных смотров приводит к тому, что трудовые занятия начинают, как правило, передаваться по наследству от отца к сыну (в военной сфере этому способствует и изначальная обособленность от основной массы египтян наемников-ливийцев, селившихся особыми поселениями). Таким образом, профессиональные разряды трудового населения превращаются в своего рода замкнутые «касты», которые описывали наблюдавшие египетское общество греческие авторы.

Обнаруживается отставание Египта в развитии производительных сил от соседних стран Передней Азии. Если там в начале I тысячелетия до н. э. утверждается железный век, то в Египте, не имевшем крупных месторождений железа, значительно дольше сохраняет значение индустрия бронзы и даже камня. По мере того как морские народы (греки и финикийцы) налаживают систему торговых связей по всему Средиземноморью, Египет становится его частью. Присутствие греков в Египте в эпоху XXVI династии и, в частности, основание ими колонии Навкратиса (в чем участвовали сразу 12 ведущих торговых городов греческого мира) были связаны с их стремлением превратить Египет в один из рынков сбыта своей ремесленной продукции.

Вместе с тем Навкратис и другие греческие колонии североафриканского побережья (Кирена и ее соседи) становятся посредниками в восприятии греческой традицией достижений египетской культуры: многие специалисты говорят об ощутимом египетском влиянии на искусство греческой архаики (прежде всего на скульптуру). Геродот в своем труде прямо утверждает, что множество культурных достижений, вплоть до почитания богов, было заимствовано греками у египтян, а в некоторых городах Балканской Греции, благодаря посредству Кирены, уже к началу V в. до н. э. появляется египетский по своему происхождению культ Зевса-Аммона. Греческие ученые и писатели, начиная с выдающегося афинского законодателя начала VI в. до н. э. Солона, считают «хорошим тоном» совершать своего рода ознакомительные поездки в Египет и общаться с носителями его культуры: именно благодаря этому греческая письменная традиция и играет столь выдающуюся роль в формировании наших представлений о Древнем Египте.

Перемены в религиозном мировоззрении позднего Египта

Существенные изменения в мировоззрении египтян Позднего времени, как и объективные экономические и социальные сдвиги, были связаны с упадком централизованного государства и царской власти. До гибели Нового царства сакральная царская власть в течение почти двух тысячелетий была в восприятии египтян главной опорой их страны как уникального места в структуре мироздания, исключительно важного для его стабильности в целом, ввиду того что именно здесь отправляется культ богов, и по этой причине находящегося под их прямым покровительством.

Представление о том, что власть в Египте должна сосредотачиваться в руках рожденного божеством правителя, который единственный сможет совершать ритуальные действия полноценным образом, сохраняется и в I тысячелетии до н. э. Но вместе с тем у египтян зарождаются сомнения, насколько данному представлению соответствуют правители их собственного времени, не способные поддерживать стабильность в стране и ограниченные в своем внешнеполитическом могуществе, что заставляет усомниться и в благожелательном содействии им со стороны богов. Своего максимума эти сомнения достигают в тех случаях, когда египетский престол занимал иноземец: мог ли человек, рожденный за пределами Египта, быть сыном верховного божества?

Строго говоря, в догматике царского культа не имелось препятствий к тому, чтобы ответить на этот вопрос утвердительно; тем не менее чисто практические соображения (прежде всего понятное нежелание мириться с владычеством чужеземцев) не побуждали к тому, чтобы легко соглашаться с таким ответом. Соответственно, у египтян сплошь и рядом прорывается стремление переложить те ритуальные функции, которые подобают сакральному царю Египта, с реальных правителей Позднего времени на кого-нибудь еще. Именно поэтому очень часто царскими эпитетами именуются местные боги тех или иных номов; в VIII–VII вв. до н. э., когда Фиванская область оказывается под контролем царей Напаты, носящих к тому же и египетский царский титул, некоторые функции, связанные с отправлением культа в фиванских храмах передаются их высшим жрецам, в частности «супругам бога».