Снайпер, который любил жареный рис (СИ) - Голи Чжан

— Ай Ли отправили во Францию с какой-то миссией? Из того, что я нашел, полковник, ваш статус в армии был… сложным…

Хуан прикрыл рот ладонью, чтобы от смеха у него не вылетела креветка.

— Солдаты направляются туда, куца их пошлют. Это может быть военная разведка, может быть логистика, не мы выбираем. Нам слова не дают. Поэтому трудно объяснить, почему это сложно. Но теперь я не служу, поэтому могу говорить свободнее. При условии, что дальше вас это не пойдет. Разглашение военных тайн серьезное преступление.

— Конечно.

— Программы Министерства обороны по обучению молодых офицеров выходят далеко за рамки того, чего могут ожидать граждане. Возьмите ракеты «Сюнфен», которые мы делаем. Поищите их в «Джейне»[21], там черным по белому сказано: скопированы с израильских «Габриэль»[22]. А как мы это скопировали? Думаете, израильтяне прислали нам в подарок чертежи? Ищи добренького. Просто однажды нам разрешили направить туда стажера, а он оказался наблюдательным и сделал кое-какие черновые прикидки, вернулся, и мы приступили к работе. Вот все, что я могу сказать. Еще слово, и один из нас поплатится, и, скорее всего, это буду я.

— Ай Ли проходил такое обучение?

— Ну, тебя посылают туда, где твои таланты найдут наилучшее применение. Он был отличным снайпером, но хотел завязать, а мы не могли удерживать его. Так что я предложил: пусть уходит оттачивать мастерство, и, может быть, однажды он окажется нам полезен.

— Так он все еще был в армии, когда уехал с Тайваня?

— Нет, службу оставил и жалованья не получал.

— Они с Качком ссорились?

— Нет, были как братья. Ну, может, слегка поцапались из-за Ло Фэньин. По ней все сохли: первая красавица в армии. Вы бы посмотрели на нее, когда она явилась проходить снайперскую подготовку. Представьте Бригитту Лин лет восемнадцати, до того, как ее открыли.

— Мог бы один из них убить другого по приказу, если они были такие близкие друзья?

— Зависит от того, кто отдает приказ.

— Как вы полагаете, Качка мог убрать профессионал?

— Я не получал от него известий с тех пор, как он ушел из армии. Что там сказал тот старый монах по телевизору? Судьба уже написала сценарий; все, что нам нужно делать, это играть свои партии. Друзья приходят; друзья уходят. Размышлять об этом бессмысленно.

Хуан проводил У назад к выходу.

— Как вы думаете, он наведается к вам, если вернется на Тайвань?

— С чего бы? Я просто старый пенсионер. Если он вернется, то для того, чтобы мстить. А мне что делать, креветками его кормить? Но Ай Ли… вы слыхали о Гуань Чжуне?

— Период Вёсен и Осеней?[23] О советнике и ле-гисте[24] Гуань Чжуне? Помогавшем в Период пяти князей-гегемонов цискому Хуань-гуну? Конечно.

— Он был не только политиком. Он был великим лучником. Как-то раз на охоте он единственной стрелой пригвоздил к пню волка. Лук у него был громадный, тугой, нужна была большая сила, чтобы натягивать его. Однажды он помогал принцу Цзю из царства Ци в битве с младшим братом Сяо Баем, надеявшимся узурпировать трон. Гуань Чжун уложил Сяо Бая на огромном расстоянии и решил, что враг уничтожен. Но Сяо Бай притворился мертвым: стрела ударила в пряжку его пояса. Сяо Бай улизнул, поспешил в столицу и занял трон. Тем временем, сочтя, что узурпатор мертв, Гуань Чжун с большой помпой сопровождал Цзю домой; а когда они прибыли в столицу, Сяо Бай восседал на троне, а Гуань Чжун был арестован.

— Я не знал, что он был и воином, и политиком.

— Он был слишком самонадеян, что касается амбиций. Если на кого-то выдан международный ордер на арест, он будет скрываться. Но Ай Ли уверен в себе и опытен. Я думаю, он вернется мстить. И я думаю, что эта чрезмерная самоуверенность означает, что вы его схватите.

У катил назад по прибрежной дороге, нарушая правила дорожного движения, поскольку на ходу отправлял сообщение:

«Ли Ли может вернуться на Тайвань. Предупредите аэропорты и гавани, наблюдайте за камерами».

Полиция четырех тайваньских аэропортов была приведена в состояние повышенной боевой готовности; проверялись все списки пассажиров, был установлен более пристальный контроль за камерами наружного наблюдения. У и еще пять человек с ним отправились в крупнейший тайбэйский аэропорт Таоюань. Был хороший шанс успеть перехватить Ай Ли в аэропорту.

Описание: рост 175 см, худощавый, кожа чуть темнее обычного, очень осторожный, путешествует один. Возможно, имеет французский паспорт.

Французы предоставили фотографии с его удостоверения Иностранного легиона и паспорт, но как он выглядит сейчас? У распорядился, чтобы каждый хотя бы отдаленно подпадающий под описание был задержан и доставлен к нему для беседы.

Предположение Хуана было верным: Ай Ли вернулся на Тайвань. И У тоже оказался прав: у него был французский паспорт. Пронеся сумку мимо туалетов и магазинов дьюти-фри, Ай Ли направился прямиком к паспортному контролю. Пограничник просканировал его документ, сфотографировал Ай Ли и пристально вгляделся в него. Еще и еще. Затем поставил штамп, и Ай Ли спокойно спустился вниз на эскалаторе за багажом, по пути разменяв купюру в пятьсот евро.

Выйдя из самолета, он прошел мимо пятнадцати камер, каждая из которых передавала его изображение в командный пункт, где заместитель начальника полиции аэропорта, У и еще десяток человек наблюдали за экранами. В полицейском фургоне на автостоянке аэропорта сидела в полной готовности группа захвата, ожидая возможности арестовать Ай Ли при появлении, и еще несколько человек наблюдали за окружающей обстановкой.

Весь арсенал встречающих состоял из семнадцати полуавтоматических пистолетов «Смит и Вессон», двенадцати пистолет-пулеметов «Неклер и Кох МП5» и семидесяти одного автомата Т65К2.

Кроме того, у снайперов, залегших на возвышении, имелись четыре австрийские снайперские винтовки SSG 69, три британские AW и две швейцарско-германские ЗИГ-Зауэр SSG 2000. Все снайперы были в бронежилетах, в касках и противогазах, а штурмовой отряд из тридцати человек готовился к окружению объекта. Из близлежащих городов были брошены на подкрепление две пожарные машины: в случае необходимости можно было бы использовать их водометы.

Ай Ли провез свой чемодан немецкой фирмы «Римова» через таможню. Он направился к автобусам аэропорта, а не к стоянке такси, и в ожидании посадки закурил, попросив у служащего зажигалку. Сделав несколько затяжек, он швырнул окурок со следами губной помады в урну в уголке для курящих.

Происходило это поздним вечером, и до Тайбэя доехали быстро. Ай Ли вышел из автобуса на улице Миньцюань Бэйлу, пересек улицу Лунцзян и исчез.

У не давал никому отходить от экранов, пока не приземлился последний за этот день рейс. И когда это произошло, он заметил плакат у одной из иммиграционных стоек: «Участники новогоднего марафона! Добро пожаловать в Тайбэй!»

На секунду он застыл, затем вскочил:

— Назад, просмотрите снова! Там была женщина, высокая, леггинсы, короткая юбка, спортивная куртка.

Вскоре они нашли то, что он требовал: кадры с молодой иностранкой, высокой и худощавой, с короткими светлыми волосами, в леггинсах, стоявшей у иммиграционной стойки.

— Посмотрите, какие у нее икры!

Если это женщина, то она весьма усердно тренировалась.

— Откуда он прилетел? Куда пошел?

Последние прибывающие пассажиры были позабыты, поскольку все сосредоточились на видеокадрах с паспортного контроля, банка, стоянки такси и автобусной остановки.

В два часа пополуночи они получили кадры из автобуса аэропорта: он вышел на улице Минь-цюань Бэйлу. Дорожные камеры на перекрестке запечатлели его спину, когда он сворачивал на улицу Лунцзян.

Ай Ли вернулся домой.

В панике У забыл проверить телефон: десятки пропущенных сообщений. Умник, шесть часов назад севший в самолет в Риме, писал: