Княжич Олекса. Сказ второй (СИ) - Архипова Анна Александровна "Lilithanna"

Князь мог бы отказать сыну в выборе ратников на места копьеносца и стяговика — и назначить туда воинов по своему усмотрению. Но тогда Александр бы понял, что у имеются отца подозрения на его счет, а то Ярославу было не нужно. Пускай сын примет взрослое решение и сам назначит себе ближайших слуг, раз он так изволит! А Ярослав поглядит, что там надумал его упрямый отпрыск — поглядит и помешает ему исполнить задуманное!

Предполагая, что Александр во время битвы постарается прорваться в самое пекло сражения, чтобы доказать свою удаль — князь заранее предупредил воеводу, чтобы тот всеми силами препятствовал княжичу в его намерениях. Должен Миронег Ефронович во время битвы зорко смотреть за Александром и, если предположение князя окажется верным, перестроить боевую сотню так, чтобы ратники окружали княжича плотным кольцом и не позволяли тому углубиться в самую гущу сражения. Ибо, несмотря на благословение архиепископа Спиридона на ратные подвиги, недостаточно еще возмужал Александр, чтобы на равных сражаться со зрелыми и опытными воинами! Поединок сына с Мусудом убедительно продемонстрировал это Ярославу.

Когда два ратника, выбранных Александром, предстали перед княжичем, тот коротко спросил:

— Как звать?

Первый, белобрысый и патлатый, поклонился:

— Савва, княже!

Второй — русый и сероглазый — также отбив поклон, назвался:

— Ратмир, княже!

— Теперь вы служите только мне, — проговорил Александр сурово. — И ответ держите в первую очередь передо мною! Ясно ли то?

— Ясно как белый день! — вновь склонились перед ним ратники.

Удовлетворенный исполнением своей задумки, Александр распорядился выдать им броню, соответствующие их возросшему статусу — добротные кольчуги, калантыри, прочные шлемы с бармицами(1), железные наручи и поножи(2) — а также крепких коней, способных поспевать за ретивым вороным скакуном княжича. Савва и Ратмир, светящиеся от гордости, с удовольствием ловили на себе завистливые взгляды своих соратников из младшей дружины.

Александру не терпелось узнать, какую стратегию боя изберет его отец в битве с латинянами, однако Ярослав до последнего скрывал свои планы даже от ближайших советников. И только после того, как соединенные княжеские силы выступили из Пскова в сторону Дорпата и преодолели уже половину пути, князь созвал военный совет во время одного из привалов.

В большом теплом шатре собрались бояре и княжеские воеводы — все они окружили стол, на котором разложили карту окрестностей Дорпата. Ярослав Всеволодович подозвал к себе сыновей — дабы они могли в полной мере разобрать всё, что намеревался он показать и рассказать — и принялся доставать из шкатулки деревянный фигурки, изображающие конных и пеших воинов.

— Не станем спешить немедля штурмовать Дорпат. Сперва сделаем всё, чтобы выманить ливонцев за крепостные стены и заставить их дать нам бой на реке Омовжа. И только если не удастся нам их заманить в ловушку, пойдём на штурм, — неторопливо говорил князь, расставляя фигурки на карте. — Встретим ливонцев вот здесь, тут река достаточно широка и сможет моя дружина развернуться! Пешие полки поставим в середину, младшая дружина поперед старшей. На них и должен двинуться ливонский конный строй — захотят они одним наскоком раздавить нас. Моя же конница поделится на правое и левое крыло и вступит в бой не сразу, а опосля, — Ярослав поставил фигуры всадников по левую и правую сторону от пеших воинов, выдержав расстояние между пешими и конными полками. Затем начал двигать конные фигуры, демонстрируя свою задумку: — Боевое построение для конников изберем такое, чтобы не смог враг сразу же разобрать, какое их число. И только когда ливонское войско сомнет младшую пешую дружину и наскочит на старшую, в ход пойдут «крылья». Каждое конное крыло двинется по правому и левому берегу Омовжи, минует сердцевину битвы и нападет каждая со своего края. Так мы загоним ливонцев в окружение и сомнем их полки.

Закончив излагать план, Ярослав окинул взором своих приближенных.

— Пешие срединные полки возглавят воеводы Торопка Меньшой и Володарь Всеславич, — кивнул он двум своим приближенным и те склонили головы в знак полного своего подчинения и готовности исполнить любое приказание. Следом князь указал на правое «крыло» конницы на карте: — Правое крыло поведу в бой я сам. А левое крыло возьмут на себя сыновья мои — Федор и Александр. По условленному сигналу сообща расправим мы «крылья», а затем превратим их в волчью пасть — которая заглотит ливонцев целиком и перемелет их своими зубами!

Александр слушал речь отца с блестящими от предвкушения глазами. Наконец-то настоящая битва! Доселе он мог только наблюдать со стороны за боевыми столкновениями отцовской дружины с врагами и не имел дозволения участвовать в сече. Но вот настал тот долгожданный миг, когда все его ожидания с лихвой окупятся! Именно ради этого момента пришлось ему сделать нелегкий выбор и дурно поступить с Мусудом…

Княжич старался не вспоминать о Мусуде, ибо это лишало его душевного равновесия.

До сих пор он сам до конца не мог поверить, что решился так неблагодарно поступить со своим наставником! Отчасти прав был Мусуд, когда обвинил его в том, что двигала Александром оскорбленная гордыня! Ему и правда пришлось испытать стыд и злость после того, как кормилец с размаху швырнул его на землю и нанес завершающий удар. Но злился он отнюдь не на Мусуда, а на одного себя! Злился из-за того, что переоценил свои силы и посчитал, что сможет справиться с татарином, даже если тот не станет щадить его — а вместо того всего лишь опозорился перед отцом.

Тем вечером поразмыслив над случившимся, Александр решил — даже хорошо, что всё так получилось! Теперь он твердо знает, как ему следует быть! Уже давно в голове княжича зрел дерзкий план, который он мечтал претворить в жизнь, когда отец учинит над ним обряд боевого крещения. Но покуда рядом с ним был Мусуд, не решался Александр всерьез взяться за тот план! Понимал он прекрасно, что, ежели Мусуд узнает об этом — то ни за что не позволит ему так рискнуть. А если он обманет кормильца и провернет это дело за его спиной — то потом отец сурово накажет Мусуда за такую оплошность. Не хотел Александр причинять наставнику своему бед и огорчений!

Но сейчас…

Сейчас он понял, что пора рискнуть.

И прежде чем взяться за свой план, следовало вывести Мусуда из-под удара. Надобно было Александру сделать так, чтобы тот не только лишился места его кормильца, но и не пошел в поход против латинян. Оставшись в Новугороде татарин не сможет никак вмешаться в ход событий, а когда Ярослав узнает о проделке своего сына, то причин наказывать Мусуда у него попросту не будет! Вот поэтому Александр вечером пришел к отцу и затеял тот разговор! И ему удалось уговорить Ярослава исполнить его прихоть — пусть и ценой обещания, что впредь Мусуд более не вернется в услужение к Александру.

Княжич всеми силами пытался избежать встречи с Мусудом до своего отбытия в военный поход. Не вышло! Кормилец подкараулил его у крыльца княжеских хором и вызвал на разговор, которого Александр так стремился избежать! И пришлось ему наговорить Мусуду дурных слов, от которых Александра самого выворачивало наизнанку. Но пути назад не было, раз уж он сделал первый шаг в осуществлении своих замыслов, то пришлось ему делать и второй — и потому он оставил Мусуда позади и двинулся дальше один, без его защиты и подспорья.

Теперь осталось сделать третий шаг!

И важным звеном этого шага являлись его новые слуги.

Вернувшись с военного совета в свой шатер, Александр призвал к себе Савву и Ратмира. Вначале он пригрозил, что, ежели разболтают они кому-нибудь то, о чем он сейчас скажет, то пожалеют они горько о своей доле! Он, княжич, может сделать так, что князь-отец повесит их обоих без всякого дознания. А если не хотят они закончить жизни свои молодые как последние собаки, то нужно им держать языки за зубами и исполнять то, что он им прикажет.

А прикажет он им вот что.

Ратмир, который и ростом и шириной плеч лишь немного превосходил Александра, в день битвы с ливонцами облачится в княжеские доспехи и сядет на его вороного коня. Железная бармица, которая крепится к золоченому шлему Александра надежно скроет лицо Ратмира, оставив на виду лишь небольшую прорезь для глаз — и никто вокруг не сможет заметить подмены. А сам княжич наденет доспехи своего копьеносца и встанет рядом под видом слуги. А Савва должен будет обращаться к Ратмиру как к своему господину и старательно убеждать окружающих в том, что перед ними воистину находится сам Александр.