Чародейка - Трой Деннинг

Потом он, не оборачиваясь, протянул руку назад и вытащил на край башни седого старика с длинной бородой.

– Бадемир быстро разделается с ней, да и с Певцом Ветров в придачу, – добавил он, продолжая глумиться над своим врагом.

Ответом ему послужил продолжительный заливистый смех Фенеона, эхом отразившийся от стен укрепления и донесшийся до его собственных воинов несколькими волнами.

– Я говорил совсем не о моей дочери, хотя тебе скоро придется извиниться перед ней, – прокричал он. Явно стремясь произвести впечатление, он картинно повернулся к Садире и громко приказал: – Уничтожь их укрепление, Лорели!

– Нет! – твердо ответила Садира.

Ее неожиданный отказ вызвал недоуменный шепот среди Бродяг Песков. Несколько воинов повернулись к колдунье и застыли с открытыми от изумления ртами.

Видя, что Садира не собирается приступать к колдовству, явно наслаждавшийся этой сценой Торамунд произнес:

– Твоя новая колдунья, должно быть, настолько могущественна, что даже тебе не подчиняется. Ты меня так напугал, что я уже напустил в штаны. Может быть, тебя устроила бы моя моча вместо воды?

Фенеон не подал вида, что до смерти оскорблен. Вместо того чтобы отвечать врагу, он снова повернулся к Садире, на этот раз кусая губы от ярости. Он ничего ей не сказал, не сделал никакого движения, но бешеный блеск в его глазах не оставлял сомнения в том, что он хочет от нее.

– Уничтожь укрепление, – обратилась к ней Раин. В голосе ее явственно звучала нотка отчаяния.

– Это имело бы смысл, – согласился с ней Маг-нус.– Лишившись защиты, Серебряные Руки будут вынуждены сдаться. Фенеон ограбит их, но зато не случится кровопролития. С другой стороны, если дело дойдет до схватки, погибнет один из кланов.

– Вы лучше не впутывайте меня в свои эльфийские игрища. Вам все равно не удастся заставить меня участвовать в ваших проделках, – с отвращением проговорила Садира. Повысив голос так, чтобы Фенеон мог слышать ее слова, она добавила: – Я не собираюсь использовать магию, чтобы помогать грабителю и мошеннику.

– Мне никогда бы не пришло в голову, что осквернительница земли может проявлять такую разборчивость в средствах, – заметил Магнус.

Услышав его замечание, колдунья буквально взвилась. Слова Певца Ветров задели ее за живое.

– Я сделала это ради спасения собственной жизни, – отрезала она.

– Тогда сделай это еще раз,– попросил Магнус, глядя на вышедшего из себя Фенеона.– Одной из жизней, которые ты спасаешь, будет твоя собственная.

– Какое тебе дело до того, что один клан эльфов обирает другой клан? – с негодованием спросила Раин. – Ты же ничего не понимаешь! Это касается только Бродяг Песков и Серебряных Рук.

– В таком случае ваш вождь не имеет никакого права впутывать меня в это дело, – возразила Садира, глядя прямо в глаза Фенеону.

Магнус наклонился к уху колдуньи.

– То, что ты сказала сейчас, может, и справедливо, находись ты в Тире, но ты, к сожалению, находишься не там, – прошептал он. – Волею судьбы ты Оказалась среди Бродяг Песков, а у них слово вождя, в данном случае Фенеона, – закон, нравится это тебе или нет, одобряешь ли ты его поведение или нет.

Если он говорит тебе уничтожить укрепление, ты должна это сделать. В противном случае сотня воинов набросится на тебя и прикончит на месте по первому приказу вождя.

Разглагольствования Магнуса только укрепили решимость Садиры не сдаваться.

– Я не буду помогать вам, – громко заявила она, обращаясь непосредственно к Фенеону.

Весь кипя от злобы, вождь клана направился к ней. Серебряные Руки начали свистеть и улюлюкать, всячески издеваясь над храбростью Бродяг Песков и их вождем. Один из воинов неожиданно поднял лук, чтобы выстрелить Фенеону в спину.

– Берегись! – завопила Садира.

Звук спускаемой тетивы раздался как раз в тот момент, когда Фенеон начал поворачиваться, услышав предупреждение. Но прежде чем он успел отреагировать на угрозу, стрела вонзилась ему в бедро. Фенеон пошатнулся и едва не упал, но сумел все-таки устоять на ногах. Когда же его воины начали натягивать луки, он поднял руку, призывая их остановиться.

– Поберегите свои стрелы! – скомандовал он.

Бродяги Песков повиновались его команде. Кивком головы одобрив их дисциплинированность, Фенеон остался стоять спиной к Серебряным Рукам, явно провоцируя их.

Садира с трудом сдерживалась. Теперь ей хотелось разнести по камушкам укрепление Серебряных Рук. Хотя Фенеон сам виноват в том, что произошло…

Торамунд, выглянув из караульной башни, в ярости заорал:

– Кто это сделал? Я не отдавал такого приказа! Несколько воинов ответили ему, вытолкнув вперед молодую женщину.

Постояв спиной к укреплению еще несколько секунд, Фенеон повернулся и, вырвав стрелу из раны, отшвырнул ее на землю. Затем он направился к Садире. Хотя рана Фенеона сильно кровоточила и он хромал, на его сердитом лице не было видно ни следа страданий.

– Разве он не чувствует боли? – ахнула Садира, запустив руку в свой мешок.

– Нет, – ответила Раин, бочком пятясь от колдуньи. – Он никогда не чувствует ничего, кроме алчности или ярости. Сейчас, насколько я могу судить, его душит гнев.

По другую сторону от Садиры Магнус постучал по усикам-антеннам канка, давая ему команду отодвинуться в сторону.

– Если хочешь уцелеть, не советую тебе тешить себя мыслью о том, что Фенеона можно будет урезонить,– посоветовал он колдунье.

Садира задумалась. Колдунья не могла поверить тому, что тот и на самом деле не ощущает боли. Кроме того, ей постепенно стало ясно, что ее отец начисто лишен страха и сострадания – чувств, которые обычно контролируют поведение большинства мужчин. Окружающий мир Фенеон рассматривал всего лишь в качестве источника наживы, в данном случае серебра.

Фенеон остановился прямо перед Садирой. Хотя колдунья по-прежнему сидела на своем канке, высокий рост ее отца позволял ему смотреть ей прямо в глаза.

– Уничтожь укрепление, – потребовал Фенеон, вынимая меч из ножен настолько, чтобы колдунья поняла, что он не шутит.

Садира опустила голову и посмотрела на меч.

– Если ты обнажишь его против меня, я уничтожу не стены укрепления, а все монеты в твоих кошельках, – предупредила колдунья.

Она покопалась в своем мешке и взяла в руку немного пепла, затем повернула другую руку ладонью вниз и начала собирать энергию для колдовства.

– Во сколько ты оцениваешь мою смерть? Может быть, в сотню монет? -. с наигранным спокойствием спросила колдунья.

У Фенеона глаза полезли на лоб от изумления. Он посмотрел на мерцающую струю энергии, поднимающуюся от земли к ладони Садиры, затем отпустил рукоять меча.