Креольские ночи - Дебора Мартин

– Кто это?

– Джулия, моя сестра. Я нарисовал ее наспех перед тем, как в первый раз покинул Новый Орлеан.

Элина разглядывала рисунок, пытаясь найти сходство. Только цвет волос и, возможно, глаз был одинаковым. А в остальном ничего общего. Элина с восхищением смотрела на изображение соперницы своей матери. Ей хотелось ненавидеть эту женщину так же, как хотелось ненавидеть Рене, но они оба, к сожалению, нравились ей.

– Очень хорошенькая, – сказала Элина.

– Красавица, правда? Но я не смог передать всей ее прелести. Наверху, в моей спальне, есть ее портрет.

Элина почти не слушала его, с тоской глядя на рисунок. Будь у нее карандаши и бумага, она, по крайней мере, могла бы заполнить свое время рисованием. Но ее рисовальные принадлежности погибли при пожаре, как и все остальное. Ей так хотелось нарисовать маму, папу, Алекса, пока их лица окончательно не стерлись из памяти.

И тут ее осенило. Она нарисует папу и покажет Рене! Тогда ему придется поверить, что она дочь Филиппа, иначе, откуда бы она знала, как он выглядит?

– Я тоже умею рисовать, – сказала она, протягивая Рене набросок его сестры. – Я также пишу красками. Мне приходилось давать уроки живописи.

– В самом деле? – спросил он с явным недоверием в голосе. – Это было до или после того, как ты встала на путь преступлений?

Ее губы скривились.

– О, конечно же, после, – едва сдерживая гнев, ответила она. – После того, как я покинула судно, и перед тем, как явилась в ваше семейное гнездо, я давала уроки трем детям, которых встретила на улице. Затем оставила свое прибыльное занятие, чтобы найти Алекса и вместе с ним ограбить несколько банков. Ну что, теперь я умница?

– Действительно умница, – сказал он без улыбки, хотя в глазах его плясали огоньки. – Но все же не настолько умна, чтобы распознать достойного противника. Не собираешься же ты убедить меня, милые глазки, что вы оба не планировали свой маленький спектакль на корабле и не играли его перед этим много раз?

– Может, да, а может, нет. Но по крайней мере я могу доказать, что умею рисовать. Все, что для этого нужно, – дать мне необходимые принадлежности, и я покажу свое мастерство, месье Скептик.

Он ухмыльнулся с издевкой:

– Если бы не мой скептический взгляд на жизнь, малышка, я бы давно уже лишился всех своих денег по вине одного из многочисленных шарлатанов в Европе, пытавшегося убедить меня вкладывать средства в его авантюры. Чтобы преуспеть, нужно соблюдать осторожность.

– Значит, ты не принимаешь мой вызов и отказываешься дать, мне возможность рисовать? – спросила она, в свою очередь, язвительно улыбаясь.

Он насмешливо вскинул брови:

– Я не воспринял это как вызов. Разумеется, я выполню твою прихоть, и ты сможешь продемонстрировать свои способности. По крайней мере, займешься делом менее вредным, чем рыться в моем столе. – Он откинулся на стуле с самодовольной улыбкой. – Но, конечно же, ты должна будешь заплатить мне за мое великодушие.

«Конечно», – подумала она с горечью.

– Денег у меня нет, как тебе известно, так что, полагаю, ты потребуешь что-то недозволенное, – сказала она, вздернув подбородок.

– Не спеши с выводами. Мне не нужно прибегать к таким мелким уловкам, чтобы заполучить тебя в мои объятия, дорогая. И мы оба это отлично знаем.

Со спокойной грацией преследующего добычу хищника он поднялся на ноги и обогнул ее стул, встав у нее за спиной. Его горячие пальцы коснулись мягких волос на ее затылке, затем начали дерзко играть с выбившимся локоном.

Внезапно ощутив себя пойманной в капкан ланью, Элина вскочила и повернулась лицом к Рене, так что теперь их разделял только стул.

– Да, у тебя нет необходимости прибегать к уловкам, – выпалила она. – В твоем распоряжении грубая сила.

– Сила мне тоже не нужна, – ответил он, однако так оттолкнул стул, что тот отлетел далеко в сторону. Он придвинулся к ней вплотную, взглядом подчиняя ее себе и заставляя стоять неподвижно. Одной рукой он обнял ее за талию, а другой, взяв за подбородок, поднял лицо так, что ее губы почти прижались к его губам и, когда он говорил, она ощущала его горячее дыхание. – Ты как хлопковый куст в поле – колючий и надменный снаружи, но мягкий как шелк внутри. Когда я, не обращая внимания на колючки, пытаюсь проникнуть глубже в поисках истинной женщины, ты откликаешься с большей готовностью, чем стараешься показать.

В тот миг, когда его губы ласково прильнули к ее губам, она поняла, что от него не укрылось, как под нежным натиском содрогается ее тело. Когда его губы, прижимаясь к ее горящей коже, оставляли дразнящие поцелуи на нежном подбородке и пылающих щеках, а пальцы, зарывшись в волосы, поглаживали затылок, она невольно закрыла глаза и тут же открыла их, почувствовав, что его вторая рука скользнула вниз, охватывая бедра. В этот момент она заметила, как на его губах заиграла самоуверенная улыбка, и это придало ей сил.

Ее гордость была задета, и она дала ему пощечину, наслаждаясь тем, что сумела стереть наглую ухмылку с его лица. Он отпустил ее, потирая щеку, глаза его яростно пылали.

– Однажды тебе надоест раниться о колючки, – сказала она. – Я молю Бога, чтобы скорее наступил день, когда я смогу избавиться и от этого дома, и от тебя.

Она повернулась, собираясь бежать, но он схватил ее за руку и снова повернул к себе лицом.

– Я достаточно терпеливый, милые глазки, – сказал он ледяным тоном. – И могу подождать, пока ты признаешь свое поражение. Может быть, однажды ты даже предложишь мне свою нежность, когда убедишься, что возможность завладеть большим богатством – несбыточная мечта. Когда этот день настанет, ты можешь обнаружить, что у меня тоже есть колючки. И что они уже оставили свои отметины на твоем жестоком сердце задолго до того, как ты это поймешь.

– Я прежде умру, чем позволю тебе победить, – прошептала она, пытаясь вырваться от него.

– Посмотрим, – пробормотал он.

Он отпустил ее, и она выбежала из комнаты, стремясь поскорее скрыться от его глаз. Его взгляд ясно говорил о том, что он не оставит ее в покое, пока не получит желаемого.

Уже смеркалось, когда Элина, крадучись, спустилась по лестнице в надежде, что она не ошиблась и что возле дома действительно стоит повозка. Если приехали гости, возможно, ей удастся уговорить их отвезти ее в город. Рене не было дома. Он уехал через несколько часов после их последней стычки. Ускакал на Варваре. Элина молила Бога помочь ей убежать до его возвращения.

Ее рука в перчатке сжимала три серебряных доллара, которые она отыскала на дне своей единственной сумочки. Слава Богу, Рене не обыскивал ее, как обыскал остальные ее скудные пожитки в отеле.