Сказка про попаданца (СИ) - "Пантелей"

Обменялись новостями. Кастильское королевство уже де-факто упразднилось, самораспустилось на десять крупных феодов и все они подняли стяги Империи Инков, только Басконию захватил король Наварры. Ну и пёс с ней, с Басконией с этой. Моноэтническая территория, фанатично католическая, с ней получили бы только проблемы.

Зато остальные присягнули, радостно повизгивая от предвкушения. Даже не от снижения налогов, хотя и не без этого, приятно ведь, но главное их предвкушение — жизнь по имперским законам, без местечкового беспредела отмороженных феодалов и свободная торговля с Новым Светом. Свободная и теперь, к тому-же, безопасная — хоть девственниц с мешками золота вези, никто не ограбит.

А законы? Законы в Империи суровые, казнят даже за воровство, но это ведь проблемы только для воров и прочих преступников, а честным-то людям чего их бояться? Честным от этого только лучше будет.

Франциск Первый, вот ведь красавчик, за лето захватил все владения Карла Габсбурга, унаследованные тем от отца — Бургундские Нидерланды, Люксембург, Артуа и Франш Конте. Беспорядки там ещё не до конца подавлены, но войска Габсбурга разгромлены, а значит теперь этот вопрос только во времени, ведь и на других фронтах Империя Габсбурга сыпется. Про Кастилию, наследство Карла от матери, Хуаны Безумной, уже говорили, но и наследство от деда по отцу (Остмарк, Штирию, Каринтию и Тироль), по непроверенным пока сведениям, уже полностью захватили турки-османы. Имперских маркграфств у Карла больше не осталось, поэтому Рейхстаг начал процедуру избрания нового императора. Начал и завис. Избираться в императоры в такой ситуации никто не хочет. Все, до одного, курфюрсты, бросились договариваться с османским султаном Сулейманом Первым и французским королём Франциском Первым — каждый сам за себя.

Франциск, по слухам, сейчас на севере, лично командует осадой Амстердама, отвлекать его не с руки, на обратном пути пообщаемся, герцог де Генуя, маркиз де Ритон своего короля успеет предупредить и подготовить.

Про Англию, Жоан Третий всё знал, поэтому Савелий и Эль Чоло поделились только имперскими новостями. Музыку слышали? А медицина у нас ещё лучше. Намного лучше. Ах, знаете уже, откуда, если не секрет? Герцогу на Канарских островах оторванную ногу обратно приделали? Какому герцогу, это точно не байки? Герцогу де Ямайка, Франциско де Гарай? Точно оторванную? Нет, почти не считается. То, что у вас считается почти, у нас давно лечат. У нас иногда лечат даже то, что у вас считается совсем. Поэтому милости просим в гости — заходите без лишних политесов, как друзья. Зубы? Зубы тоже лечим и даже вставляем утраченные, но пока только золотые.

Так что заходите запросто, вот прямо как мы к вам сейчас. И не затягивайте — чем раньше всякий сифилис начать лечить, тем больше у больного шансов на излечение. Папа Климент Седьмой вам тому свидетель, он многое наблюдал. Пообщались уже? Вот и славно.

Нет, винтовки и миномёты пока не продаются, пока всё производимое поступает на перевооружение собственной армии. После все товары можно будет купить в Маракайбо, как обычно. Сейчас там, кстати, должны прилично упасть цены на ружья и на патроны для них. Если они вам нужны — не зевайте.

В Севилье, прибытие императора с вице-императором Инков, вызвало вполне прогнозируемый аншлаг. Оповещённый о планах ещё в августе, герцог Паскуаль собрал в городе всех новых владетельных подданных Империи для присяги лично императору. Лично Сыну Солнца. Перчатку на правой руке и меч, скорее широкую шпагу, целовали часа четыре. Под оркестр и в присутствии почётного караула, из целого гвардейского батальона.

— Всю Кастилию я контролирую, Сир, — после присяги и, последовавшего за ней, торжественного фуршета-бала, Савелий и Эль Чоло уединились с герцогом Паскуалем де Андагойя, командующим имперской армией в Европе, — всю континентальную Кастилию, кроме Басконии. Её успели захватить наваррцы. Мы легко можем их оттуда выбить, я ведь сам баск. Нас трое басков в вашей герцогской хунте…

— В вашей хунте, Паскуаль. В вашей хунте вас трое басков, но никто не попросил себе Басконию. Почему?

— Именно потому, что мы сами баски, Сир, и слишком хорошо знаем остальных басков, — усмехнулся Паскуаль де Андагойя, — они очень беспокойные подданные.

— Так я и думал, — кивнул император, — мне такие подданные тоже не нужны. Пусть за них воюют Карл Габсбург с Генрихом д’Альбре и Франциском Валуа.

— Вы не хотите добить Габсбурга, Сир? — удивился герцог де Куба.

— Не хочу. За вторжение в Новый Свет мы рассчитались сполна, больше у меня к нему претензий нет. Если это взаимно, то мы заключим мир и будем торговать. Готовьте армию к походу в Арагонское королевство, Паскуаль. Мир легче всего заключать во вражеской столице.

— Слушаюсь, Сир.

Шесть трофейных галеонов Савелий и Эль Чоло решили включить в состав имперского флота и сформировать из них Средиземноморскую эскадру Атлантического океана. Хорошие кораблики, новые совсем, из морёного дуба — лет двадцать-двадцать пять послужат, только перевооружить их по-человечески. Балеарские острова нужно охранять, туда постоянно наведываются всякие бандиты из Магриба — то мавры, то арабы, то берберы, да и на средиземноморское побережье теперь уже Империи (Андалусию, Гранаду и Мурсию) эти отморозки наезжают постоянно. В общем, шесть галеонов здесь точно пригодятся, а вот ещё шесть нужно продать. Венецианцам, или османам? А кто больше заплатит, тот пусть и покупает. Нам всё равно.

Продавать трофеи отправился вице-император Чалько Юпанки (Эль Чоло) на «Шиве»; компанию ему составили венецианский посол, гражданин Лоренцо Саларино, на «Перуне»; и посол Османской Империи, Увейс-паша, на «Марсе». Встретиться с Эль Чоло договорились уже в Марселе. К тому времени, с испанскими делами должно быть покончено.

Под стены Сарагосы, столицы Арагонского королевства, десятитысячный корпус армии Империи Инков подошёл двадцать шестого сентября 1526 года. Совсем небольшое войско, даже по нынешним временам, но очень боеспособное. Семь тысяч регулярной армии — Первая Гвардейская бригада Быстрого Реагирования в полном составе (три тысячи бойцов), по одному батальону от Чилийской, Бразильской, Аргентинской и Колумбийской бригад (четыре тысячи), тысяча герцогской хунты и две тысячи тяжёлой кавалерии из местных сеньоров, добровольно поступивших на регулярную армейскую службу. Не самые знатные и совсем небогатые, в основном младшие сыновья, которым «не светит» отцовское наследство, но тем и лучше. Эти будут служить очень старательно, примеры выдающихся карьер у них перед глазами — есть к чему стремиться.

Сарагосу брать в осаду не стали, даже не обстреляли. Разбили лагерь на возвышенности, километрах в трёх от города и отправили парламентёров — папского нунция Иакова Рихтера, того самого монаха доминиканца, угодившего в плен в Панамской кампании, а теперь личного секретаря и исповедника Папы Климента Седьмого, и герцога Паскуаля де Андагойя де Куба.

Карл (Карлос Первый) Габсбург находился не в том положении, чтобы отказываться от переговоров. От личных переговоров с императором, который уже подошёл с войском к твоей столице и запросто может её взять, а тебя самого убить, или низложить. Что Империя Инков — самый грозный из его противников, Карл оценить уже успел. Инкский флот играючи расправился с арагонским и теперь блокирует порты Валенсии и Барселоны. Просто блокирует, не грабит, хотя возможность такую, несомненно, имеет.

Кастильскую корону ему было, конечно, жаль, но, если говорить честно, с момента принятия регентской власти над Кастилией, она приносила Карлу только убытки и проблемы. Каждый сбор налогов там проводился как военная кампания, и в итоге эти налоги даже не покрывали затрат на их сборы.

Другое дело — Остмарк (Австрийское эрцгерцогство), сейчас захваченное турками-османами; Бургундские Нидерланды, Люксембург, Артуа и Франш-Конте, которые подло захватил вероломный Франциск Валуа — вот это действительно потеря очень болезненная. Без них бороться за Кастилию? Помилуйте, тут бы Арагонскую корону вместе с головой не потерять. Даже если бы император не стоял у стен Сарагосы, французский король точно не успокоится. С Империей Нового Света нужен мир, как можно скорее. Мир и торговля. Тем более, что контрибуции император не требует, только признание Папы Климента Седьмого и изгнание сторонников Антипапы Мартина Шестого.