Личная слабость босса - Юлия Валдис

— Конечно, точно, потому-что ты женишься на Ангелине.

— Нет! — Моё терпение заканчивалось.

— Рома, нам нужен этот брак. Ты это знаешь. — Махал пальцем перед моим носом отец.

— Нам не нужно слияние фирм. У нас своя самостоятельная компания, которая приносит хороший доход.

— Нужна! — Продолжал настаивать отец.

— Это просто твоя прихоть. А ты не задумывался, что ты играешь чьими-то судьбами. В частности судьбой своего сына.

— Я стараюсь действовать во благо семьи, и ты должен жертвовать своими хотелками.

— Пап, какими хотелками?

— Своих потаскух не надо ставить в приоритет. Ладно, твой брат, он сделал свой выбор, но ты моя надежда и опора.

— Это ты сейчас опять про Дашу? — Как-то обидно стало на Нечаеву. Ну, какая она потаскуха?

— Да плевать я хотел, кто она Даша, Маша… Она для меня грязь из под ногтей. — Перешёл на крик отец.

— Очень жаль, что для тебя люди, грязь из под ногтей.

Не желая больше слушать этот бред, встал и пошёл на выход. — Рома, все равно будет по-моему! Бесполезно сопротивляться. — Орал мне вслед он.

Выскочил из дома, как ошпаренный. Даже не слышал, что мне говорила мама, которая встретилась в гостиной.

Сел в машину. Сердцебиение зашкаливало.

— Нет, так не пойдёт, надо успокоиться.

Сделал глубокий вдох, выдохнул. Повернул ключ, услышал звук мотора, нажал на педаль газа, и моя ласточка тронулась с места.

Всё, сегодня больше никаких дел. Хочу побыть один. Надо подумать, что делать дальше. Отец от меня всё равно не отстанет.

Раздался телефонный звонок. Глянул на экран. Это был начальник службы безопасности.

— Слушаю Дмитрий.

— Роман Георгиевич, мы всё проверили. Бобков проникал вчера в кабинет Нечаевой. Что-то скачивал с ноутбука. Но у него есть подельник, Кузьмина Мила Олеговна. Она стояла всё это время на «шухере».

— Ого! Спасибо Дмитрий. Решу, что делать с этими воришками чужих проектов.

Отправился домой, завтра придумаю им наказание, обрадую Дашу, а сейчас хочу выпить и забыться.

16 глава

Я так долго и тщательно готовилась к презентации своего проекта. Рассчитала все до мельчайших деталей. Ничего не предвещало краха.

Вот и настал долгожданный день. Все собрались в конференц-зале. Роман Георгиевич пришёл последним и предоставил мне слово.

Все шло по плану. Но потом, что-то пошло не так. Я перелистнула лист, а вместо моего текста написана какая-то белиберда. Про каких-то фиксиков. Хохотали все. Кто-то скромно в кулачок, а кто-то, не стесняясь во весь голос.

Я смотрела на Рому, ждала от него поддержки, но её не последовало. На его лице была видна насмешка. Это меня задело больше вашего. Он не попытался разобраться, остановить весь этот хаос. А просто предложил Бобкову представить свой проект.

Не могла с собой сгладить. От обиды к горлу подступила тошнота. В глазах все расплывалось от накативших слез.

Валера вышел и так уверенно начал презентовать мой проект, как будто это он его составлял.

У меня начала кружиться голова. Хотелось поскорее выйти на улицу и сделать глоток свежего воздуха.

— Это мой проект! — Пыталась возразить я, когда Валера закончил свое выступление.

— Дарья Сергеевна, держите себя в руках. — Встал из-за стола Рома, который явно не собирался слушать мои оправдания.

— Роман Георгиевич, вы считаете, что я правда составила этот бредовый, сказочный проект?

— Кто знает, может и составили. — Пожал он плечами.

Я чуть не оглохла. От возмущения, которое меня переполняла, не смогла больше и слова сказать. Смотрел на его удаляющуюся персону из конференц-зала.

Пришла в свой кабинет, дрожащими руками положила телефон в сумку. Решила пойти домой пораньше. Настроение все равно не рабочее. А если захочет меня уволить, то я его опережу, и завтра сама напишу заявление. Пусть работает с Бобковым!

По дороге зашла в аптеку, купила успокоительное. Никогда меня ещё так не унижали. Хотелось реветь навзрыд.

Войдя в квартиру первым делом запнулась о пустую бутылку из под водки. Видимо мой сожитель перешёл на крепкое спиртное. Казалось, что табачным запахом тут пропиталось уже все. Опять почувствовала тошноту. Надо прикрывать этот притон.

Самого Андрея дома не оказалось. И, слава богу. Открыла окна, принялась за уборку. Хоть как-то отвлекусь от своих переживаний. С тех пор, как я одолжил деньги босса, дома не прибиралась. Пол мыла на несколько раз, такое ощущение, что здесь ходила рота солдат в обуви.

Ближе к десяти вечера заявился мой жених. Как обычно подшофе.

— А! Пришла прошмандовка. — Скидывая с себя обувь, начал меня оскорблять с порога.

Я собрала последние силы и вышла в коридор.

— Можешь не разуваться. — Безразлично произнесла я. — Собирайся и уходи, больше сюда приходить не надо.

— Ой, а что это так? Хахаля завела? Знаю, что завела, дома не ночуешь. Совсем уже обнаглела. — Дышал на меня своим перегаром сожитель.

— Какая тебе разница? Я не буду больше терпеть тебя в своей квартире. Уходи. — Старалась не провоцировать его.

— Ага, щас! Разбежался. — Прошёл на кухню, взял кружку, открыл бутылку, которую принёс и налил себе своего пола.

— Я вызову полицию. Ещё напишу заявление, что ты украл у меня деньги, которые я копила на машину.

— Что, вообще страх потеряла? — Соскочил он со стула. Подлетел ко мне и схватил меня за шею.

— Отпусти. — Начала хватать воздух ртом.

— Сука, совсем не помнишь доброты?

А я стала вспоминать, но кроме унижений ничего вспомнить не могла. В глазах начало темнеть. Я вцепилась ногтями в его физиономию.

— Ааа… Тварь! — Разжал руки абьюзер.

— Уходи, я не люблю тебя и никогда не любила. — Прокашлявшись, продолжила выгонять его.

— Ах так! — Занёс кулак надо мной он.

Это последнее, что я видела. Дальше вспышка, резкая боль, а потом все потемнело.

Не знаю, сколько прошло времени. Очнулась я на полу. Голова ужасно болела. Села, навалилась на шкаф кухонного гарнитура. Ощупала себя. Скула была опухшая, на затылке шишка. Видимо стукнулась, когда упала.

Надо приложить что-то холодное. Встала, шатаясь, дошла до холодильника. Достала из морозилки замороженную грудку, приложила к щеке.

Боже, как больно. Обошла всю квартиру, Андрея нигде не оказалось. Закрыла дверь на все замки. На тумбочке лежал его ключ. Значит все-таки ушёл. Стало как-то легче сразу на душе.

Утром не могла оторвать голову от подушки. Казалось, что меня дубиной по ней били всю ночь.

Подойдя к зеркалу, увидела, что на лице красуется синяк.

— За-ши-бись!

Придется усиленно замазывать. Приняла душ. Завтракать совсем не хотелось. Приступила сразу к макияжу. Глаза, опухшие от слез, щека синяя. Красавица, одним словом.

Как смогла, скрыла все следы от