Полет длиною в жизнь - Даниэла Стил

До дома Джемисонов они добрались только в четвертом часу. Кларк еще не вернулся из своей конторы, и дома была одна Элизабет, которая сидела в гостиной и слушала радио. Некоторое время они разговаривали втроем, пока с работы не приехал Кларк. Пожав Джо руку, он совершенно по-отечески похлопал его по плечу, но ничего не сказал, и только его напряженный, тревожный взгляд выдавал, что он чувствовал и о чем думал. Несколько минут спустя Кларк увел Элизабет наверх, чтобы дать Кейт и Джо возможность побыть наедине. Он знал, что молодым людям есть о чем поговорить, и не хотел им мешать.

Кейт и Джо были благодарны Кларку за этот поступок. Им очень хотелось побыть вдвоем, но Кейт ни за что бы не решилась попросить мать оставить их, и уж тем более не посмела она пригласить Джо к себе в комнату. Она знала, что это оскорбило бы Элизабет в лучших чувствах, как бы целомудренно они себя ни вели. Зато теперь они могли сидеть рядом на диване и разговаривать без помех, и единственным, что отвлекало их друг от друга, были мысли о неумолимом течении времени.

— Я буду писать тебе, Кейт. Буду писать так часто, как Только смогу, — пообещал Джо.

Его лицо вдруг сделалось напряженным, а взгляд омрачился, но он не сказал, о чем подумал в эту минуту, а Кейт не посмела расспрашивать. Она по-прежнему понятия не имела, что испытывает к ней Джо, хотя в отношении собственных чувств Кейт больше не сомневалась. События последних дней помогли ей осознать, что она любит Джо и любит уже давно. Просто раньше она не понимала этого и даже подсознательно боролась со своей любовью, подавляя ее всеми способами. Но отвечает ли ей Джо взаимностью, Кейт не знала, а спрашивать его об этом ей было страшно. Она боялась, что он может решить, будто она ему навязывается. К тому же отрицательный ответ убил бы в ней всякие надежды, а неведение позволяло Кейт верить, что Джо, быть может, все-таки относится к ней не только как к другу или младшей сестре.

«Нет, — думала Кейт, — лучше я не буду ни о чем его спрашивать. Достаточно и того, что чувствую я сама. Кроме того, ведь решил же он провести эти последние часы со мной, а не с кем-нибудь другим!»

Это последнее соображение согревало Кейт до тех пор, пока ей не пришло в голову, что, кроме нее, Джо было просто не с кем встречаться. У него не было ни любовницы, ни родственников (если не считать троюродных братьев и сестер, которых он не видел уже больше десятка лет). Единственным человеком, который для него что-то значил, был Чарльз Линдберг, но у легендарного авиатора была своя семья. Так что Джо мог провести несколько свободных часов перед отправкой на фронт только с ней, с Кейт.

Потом она подумала, что Джо мог бы не тратить времени на поездку в Бостон, и эта мысль вновь вселила в нее надежду.

Пока они сидели в гостиной, Кейт рассказала Джо, что родители решили отменить прием, посвященный ее восемнадцатилетию. Правда, он даже не знал о том, что этот праздник вообще состоится, однако сейчас это уже не имело значения. И она, и ее родители считали, что веселиться в такое время было бы безнравственно, к тому же им вряд ли удалось бы зазвать к себе достаточное количество молодых людей. Кларк, впрочем, сказал дочери, что бал не отменяется вовсе, а просто откладывается до лучших времен. «До конца войны», — пояснил он, и Кейт с ним согласилась. Ей тоже было не до танцев.

— Вы хотели устроить такой же прием, как тот, на котором мы познакомились? — улыбнулся Джо.

Он старался отвлечь Кейт от мрачных мыслей, а сам подумал о том, как же ему повезло, что он встретился с ней. Ведь если бы не настоятельные просьбы Чарльза Линдберга, он мог и не пойти на тот бал; теперь же Джо видел в этом несомненное вмешательство судьбы.

— Нет, не такой же — гораздо скромнее, — ответила Кейт и негромко добавила: — Я в самом деле рада, что папа и мама решили отменить прием.

Правда, сначала ей было немного жаль праздника, однако мысли о расставании с Джо и тревога за него вытеснили из ее головы все второстепенное. Она знала, что там, в Англии, Джо будет рисковать жизнью по несколько раз на дню, и ей хотелось сделать хоть что-то, чтобы немного приблизить победу. Правда, могла она не много. Единственное, что было ей доступно, это записаться добровольцем в службу Красного Креста, и она решила, что непременно сделает это, как только закончится второй семестр.

— Ты, наверное, вернешься в колледж? — предположил . Джо, и Кейт кивнула.

Они сидели и разговаривали еще о многом, а часа через два Элизабет принесла им поесть прямо в гостиную. Родители Кейт ужинали в кухне: Кларк решил, что им следует дать молодым людям возможность побыть вдвоем еще немного, и Элизабет скрепя сердце согласилась. Правда, сам факт приезда Джо внушал ей серьезные опасения, однако чинить дочери дополнительные препятствия она не собиралась. Им всем — а не только Кейт — было достаточно тяжело, так что без дополнительного груза светских условностей они вполне могли обойтись.

Джо и Кейт поблагодарили Элизабет, однако оба не смогли съесть ни кусочка. В конце концов Джо составил почти нетронутые тарелки на стол, а сам взял Кейт за руки. Но прежде, чем он сумел произнести хоть слово, глаза Кейт неожиданно наполнились слезами.

— Не плачь, Кейт! — растерянно сказал Джо.

Женские слезы он не выносил: обычно они приводили его в состояние сильнейшего раздражения, он не знал, что делать, и только еще больше замыкался в себе. Однако он ни в чем не винил Кейт. В эти дни женщины, наверное, плакали в каждой гостиной, на каждом вокзале, в каждой гавани и в каждом аэропорту.

— Не плачь, — повторил он тверже. — Со мной ничего не случится. Разве ты не знала, что у меня девять жизней, как у кошки? Не одна, а целых девять — по крайней мере, пока я нахожусь в кабине самолета.

Говорить так у Джо были все основания: за прошедшие годы ему удалось счастливо избежать нескольких крупных аварий. Пять раз он выбрасывался с парашютом буквально в самый последний момент и всегда оставался цел и невредим, если не считать нескольких мелких ссадин и легких ожогов. Самая серьезная травма случилась с ним примерно полтора года назад, когда, приземляясь с парашютом в прерии, он случайно угодил ногой в нору суслика и растянул связки.

— А что, если тебе понадобится не девять, а десять жизней? Ведь это война, Джо! — воскликнула Кейт, и крупные слезы покатились по ее щекам. Ей очень хотелось быть храброй и мужественной, но она не смогла, не сумела сдержать себя. Ее бросало в дрожь от одной мысли, что с Джо может что-нибудь случиться.

— Если понадобится, у меня будет и двадцать жизней. Можешь смело на это рассчитывать, — поспешил уверить ее Джо.

Впрочем, он прекрасно понимал, что может и не сдержать своего обещания. Именно поэтому он так старательно удерживался от любых необдуманных поступков, которые могли иметь далеко идущие последствия. Меньше всего ему хотелось сделать Кейт восемнадцатилетней вдовой. Она заслуживала иной судьбы, и Джо самоотверженно решил, что если он не успеет сделать ее счастливой, то пусть она достанется кому-нибудь другому. Какие бы чувства они ни питали друг к другу, он хотел, чтобы Кейт чувствовала себя совершенно свободной, не связанной никакими обязательствами.