Любители варенья - Фридрих Незнанский

— Понятно. Значит, тебе всегда нужен цербер. Чтобы от измены уберечь.

Илья опять смутился, но начал оправдываться:

— Это первый раз со мной такое было, что переклинило мозги. Пить не надо было… Ну, что говорить? В смысле, что я должен еще рассказать о вчерашнем?

— Пиши все сам, как было. Вижу, ты уже пришел в себя, — подсунул лист бумаги под руку Илье Краюшкин.

— Что писать? Что… целовался? Можно, не буду? — запаниковал Илья. — А то вдруг потом дадите Таньке читать, чтобы она подтвердила? Она и так на меня все еще дуется…

— Да на кой нам твои любовные истории! Пиши подтверждение, что ты опознал Лидию Марченко. Подробно. Можешь и про год рождения, и какую школу закончила. В чем была одета. В каком виде ее выставили со свадьбы. В смысле — в состоянии алкогольного опьянения.

Илья стал писать, время от времени задумываясь и изучая потолок, но дело в основном шло споро, и вскоре он поставил внизу страницы закорючку. Расписался.

— А насильника не нашли еще? — спросил он, собираясь уже уходить.

— Найдем, — уверенно сказал Краюшкин. — Круг поисков сужается, и скоро мы его прихлопнем.

— Хорошо бы… — не очень уверенно проронил Илья. Ему казалось, что найти человека, которого никто не видел, почти невозможно.

Степаныч вручил Краюшкину сразу три заключения и не забыл похвалить Валерию.

— Не эксперт, а золото! — громко проговорил он, кивая в сторону Валерии, которая в это время прихорашивалась у маленького зеркальца. — Работает, как зверь. Очень у нее высокая работоспособность. Я выхожу покурить, она все пашет. А умная какая! Любой текст тебе наизусть прочитает. Прямо как стихи этой… Агнии Барто. Память просто исключительная. А глаз какой зоркий, — все видит с ходу и, главное, выводы делает безошибочные. Надо бы ее чем-нибудь наградить.

— Купите мне торт большой, — тут же попросила Валерия, аккуратно подводя ресницы.

— Заметано. Как будет Восьмое марта, так и купим, — пообещал Степаныч.

— Жадный вы какой, оказывается! — удивилась Валерия. — А ведь вы мне уже почти понравились.

Степаныч очень оживился. Оказывается, мы еще и шутить можем! Скорее бы Краюшкин отвалил, надо проверить, правду ли говорит Валерия. Вдруг ему так несказанно повезло, что эта юная пухляшка действительно положила на него глаз?

Но напрасно он возлагал надежды на то, что Валерия неожиданно проявила к нему свой женский интерес. В трудах да заботах нежданно-негаданно закончился рабочий день, и Валерия, докрашивая второй глаз, обратилась к Краюшкину:

— Не подбросите, товарищ младший лейтенант? Вы же на машине…

— Отчего же? — приосанился он. — Передовикам производства завсегда рады оказать поощрение.

Степаныч обиженно надулся. Такое разочарование… Хотя, если честно, не очень-то он и надеялся на взаимность интереса с этой Валерией. Но попробовать очень хотелось…

Валерия попросила высадить ее у ресторана «Джонка», и Краюшкин немало удивился запросам скромной с виду девушки, хотя понятие «скромность» к ее фигуре не относилась. Хотелось назвать это буйство природы «роскошью». Наверное, здесь ее поджидал кавалер. Понятно, что не из бедных. Потому что «Джонка» — ресторан дорогой. Например, ни один знакомый Краюшкина здешних изысков не пробовал. Да никому из них и в голову не пришло бы отвалить ползарплаты за один ужин в этом пафосном месте.

Краюшкин поехал дальше, размышляя о том, какие на вид обманчивые женщины — вроде сама скромность, а на самом деле стремятся к буржуйской жизни. Вот живой пример — его жена Леночка. Когда они поженились — такая скромная девушка была, лишний раз в кафе не попросится, а о ресторанах и говорить нечего. Их будто не существовало в природе. А как устроилась на работу в турфирму, да повращалась в кругах обеспеченных клиентов, набралась буржуйских замашек, словно сама из семьи новых русских. Забыла, что мать почтовая служащая, а отец в мастерской металлоремонта всю жизнь работает. Заграничные слова Греция, Корфу, Афины стала произносить дома с восторгом и придыханием, словно пробуя их на вкус. А потом и вовсе конкретно оформила свою мечту — жить надо как люди. Западные. В смысле — иностранцы. То есть жить не для того, чтобы работать, а совсем наоборот — работать, чтобы жить. Одним словом, поработал — и в отпуск. Но не на городской пляж, куда добираться с пересадками сорок минут, а потом потеть в тесной компании прижатых к тебе тел посторонних людей. Отдыхать нужно в Греции, на Корфу, в дорогом пятизвездочном отеле, где свой выход на пляж. А еще морской бриз освежает лицо, между тобой и отдыхающим, как минимум, пять метров пространства, волны подкатываются к твоим ногам белыми барашками, а не пластиковыми бутылками и прочим городским мусором. Это какие же люди? — спросил он. — Богатеи? Ведь среди ее клиентов милиционеры не попадаются. Он ей об этом ненавязчиво напомнил. И попросил мечту вслух не озвучивать, а то у него возникает чувство собственной неполноценности. Лена вроде поняла, а может, пожалела его и теперь дома вслух не мечтает. Но он же чувствует, что в своих грезах она несется на всех парусах навстречу невиданным странам. Взгляд у нее в такие моменты отрешенный, и вряд ли она думает о своих обязанностях хозяйки… Потому что, когда он ее окликает, она словно возвращается из далеких миров, где только что была счастлива и богата… А тут однокомнатная квартирка, кастрюли, борщ и котлеты, таз с замоченным бельем, — самый обычный мир рядового труженика. Краюшкин, конечно, понимал ее притязания и даже сочувствовал. Каждый день оформлять туры в волшебные страны и видеть богатые отели на экране компьютера… Так и спятить можно. Не зря говорят: съесть-то он съест, да кто ж ему даст?.. Зачем тогда мучиться? Ну, перешла бы к ним паспортисткой. Увидела бы реальную жизнь во всей ее неприглядности. Сравнила бы со своей — счастливой, с любимым мужем в отдельной квартире с постоянной пропиской. Так не хочет… Желает жить в грезах…

Краюшкин спешил в отделение милиции и уже не видел, что Валерия направилась вовсе не в «Джонку», а перешла через дорогу и на автобусной остановке спряталась за пластиковую будку. Оттуда она и высматривала пассажиров из каждого подходящего автобуса. Пока не подкатил автобус и на тротуар спустился ее Иван-царевич с большой охапкой хризантем. Такой большой, что его самого почти не было видно. Во всяком случае за букетом пряталась ровно половина его туловища. Но даже нижняя, видимая половина заставила Валерию вспыхнуть и едва удержаться, чтобы сию же секунду не выскочить к любимому. Она выждала еще две минуты и только тогда медленно и торжественно выплыла навстречу Ивану-царевичу. Он увидел сквозь головки цветов ее улыбающееся лицо, и не было в эту минуту счастливее человека на автобусной остановке.

16

Васнецов собрал свою боевую дружину на экстренный совет, и теперь они все вместе обсуждали добытую информацию. Вернее, Баркаев, Шебалтин, Медведев и Краюшкин информировали, а Васнецов до поры до времени слушал, делая пометки в блокноте.

Когда очередь дошла до Краюшкина, он гордо выложил заключения медэксперта на стол перед Васнецовым, словно это он проводил экспертизы, да при том так успешно, что успел перелопатить довольно большой объем работы в одиночку.

— Ну, Степаныч, не подвел! — охладил его пыл старлей. — Такую работу, да всю за один день успел. Вот как надо работать! — Не преминул он превознести достоинства Степаныча, которого ценил и уважал за четкость в работе. Краюшкину стало даже обидно. Будто он ни при чем. А кто привез заключения? А кто отвозил свидетеля Илью Семина в морг на опознание трупа Марченко? Но главное, Васнецов не знал, что нынешний успех должны по справедливости разделить два эксперта — и Степаныч, и Валерия. И если уж совсем быть справедливыми, то Валерия явно обскакала своего наставника, не отлучаясь на дежурные курения и прочую напрасную трату времени.

— Там Валерия, стажерка, в основном пахала, — пробурчал он. — Степаныч сам сказал, что если бы не она, то сегодня он бы не успел все закончить.

— Вот какой молодец Степаныч, достойных учеников воспитывает, — не сдавал своих позиций Васнецов. — Короче, ознакомившись с заключениями медэкспертов, имеем следующее: на кирпиче обнаружены следы крови Ашота Гаспаряна, некоего Крюкина, если он правильно назвал свою фамилию в «Скорой», и убитой Лидии Марченко. Так же на кирпиче обнаружены пальчики хозяина гаража, где происходило все это безобразие. Но экспертизой доказано, что Суворов этот кирпич как орудие убийства не использовал. Он нашел его на улице и держал дома. Так сказать, для хознужд. Гвозди забивать. Повторяю, экспертиза этот факт подтвердила… Далее, на теле убитой Марченко обнаружены следы спермы неизвестного человека. Предположительно, того же Крюкина. Правда, он в компании выпивох, то есть в гараже Суворова, назвался Упырем. То ли кликуха у него такая, то ли пошутить решил над убогими… И на простыне, на которой он ее насиловал, идентичные следы. Далее, на теле алкоголички Анастасии Сытиной обнаружены пальчики того же лица, что и на теле Марченко. Кроме того, на телах обеих обнаружены мужские волоски, принадлежащие одному и тому же человеку. В руке Сытиной найдены волокна мужской рубашки. Эти же волокна обнаружены на платье Марченко. Поскольку картина ясна, улики налицо, делаем вывод: обе женщины убиты одним и тем же неизвестным Крюкиным, он же Упырь. Задача: следует искать неустановленное лицо, предположительно Крюкина. Все улики против него, так что осталось самое малое — выйти на преступника, — оптимистично закончил старший лейтенант.