Выкуп - Даниэла Стил

– Дети будут в восторге, – сказала Фернанда в ответ на его приглашение.

– У меня есть приятель, у которого имеется шлюпка. Великолепная парусная шлюпка. – Он пытался придумать, чем бы развлечь ее и порадовать ее детишек, но так, чтобы не показаться слишком назойливым.

Она застенчиво взглянула на него, допивая кофе.

– Детям это понравится. Аллан несколько раз брал их на прогулки на шлюпке. А я страдаю морской болезнью.

Она терпеть не могла яхту Аллана, хотя он ее обожал. Ее начинало тошнить, даже если она просто стояла на палубе. А теперь любой разговор о шлюпках напоминал ей о том, как умер Аллан. Она бы с удовольствием никогда больше не видела ни одной шлюпки.

– Мы придумаем что-нибудь другое, – заботливо сказал он.

В течение последующих двух часов они обсуждали деловые вопросы и закончили работать с документами почти в полдень. Фернанда хорошо понимала ситуацию и принимала решения с полной ответственностью. Легкомыслия она ни в чем не допускала. Ему очень хотелось бы сделать для нее все, что в его силах.

Он пригласил ее на ленч, но она сказала, что у нее еще есть дела и что во второй половине дня она назначена на прием к дантисту. По правде говоря, после разговора с ним о страшной ситуации, в которой она оказалась, ей хотелось побыть одной и просто подышать свежим воздухом. Если бы они пошли на ленч, то разговор неизбежно коснулся бы ее проблем и долгов Аллана. Фернанда знала, что Джек жалеет ее, он был очень добр. Но это заставляло ее чувствовать себя брошенной и жалкой.

Распрощавшись с ним, она почувствовала облегчение и поехала на Пасифик-Хейтс. Когда она отклонила приглашение Джека на ленч, он пообещал прийти к ним на следующей неделе на обед и сказал, что позвонит ей. Ладно, подумала она, в присутствии детей по крайней мере не придется без конца обсуждать с ним страшную ситуацию, в которой она оказалась. Он был человеком очень прагматичным и объяснял ситуацию слишком уж прямолинейно, не сглаживая острых углов. Она бы очень удивилась, если бы узнала, что он имеет в отношении ее какие-то романтические намерения. Такое ей и в голову не приходило, хотя они часто встречались. Она всегда считала его хорошим и надежным, как скала, другом и жалела, что он так и не женился второй раз. В разговорах с ней и Алланом он всегда утверждал, что не нашел подходящей женщины. Она знала, что он очень любил свою жену, и Аллан не раз предупреждал, чтобы она не надоедала ему и не знакомила с подругами, поэтому она этого не делала. О том, что он как-то по-особому относится к ней, она и не думала.

Фернанда была по уши влюблена в Аллана и продолжала его любить. И несмотря на все его недостатки и на хаос в делах, который он после себя оставил, она считала его великолепным мужем. Она не имела желания кем-нибудь заменять его. Более того, она могла считать себя замужем за ним до конца своих дней и никогда не встречаться с другими мужчинами. Так она и детям сказала. Это в чем-то утешило их, особенно Сэма, но и опечалило: им было жаль ее.

Эшли не раз заговаривала об этом с Уиллом, когда они оставались одни, а матери с Сэмом не было дома.

– Я не хочу, чтобы она навсегда осталась одна, – сказала Эшли старшему брату, который обычно начинал нервничать, когда она поднимала этот вопрос. Он старался не думать о том, что мать может быть с каким-нибудь другим мужчиной, кроме отца. Эшли была более романтичной, чем мать, но прирожденной любительницей устраивать браки.

– Отец умер совсем недавно, – говорил всегда Уилл, который расстраивался всякий раз, когда об этом заходила речь. – Дай ей время. Мама что-нибудь говорила об этом? – вдруг встревожился он.

– Да, она говорит, что не хочет ни с кем встречаться. Она хочет навсегда остаться папиной женой. Это очень печально, – сказала Эшли.

Фернанда по-прежнему носила обручальное кольцо. Она больше не выходила вечерами, не считая выходов с детьми в кино или пиццерию. Да еще пару раз они все вместе ходили в кафе «У Мэл» после игр Уилла.

– Надеюсь, что однажды она кого-нибудь встретит и полюбит, – сказала в заключение разговора Эшли, на что Уилл строго заметил:

– Это нас не касается.

– Касается. Как насчет Джека Уотермана? – высказала предположение Эшли, до которой такие вещи доходили гораздо скорее, чем до ее матери. – Мне кажется, она ему нравится.

– Не говори глупостей, Эш. Они просто друзья.

– Чем черт не шутит. Его жена тоже умерла. И он не женился во второй раз, – гнула свою линию Эшли. Потом вдруг встревожилась и спросила: – Ты думаешь, он гей?

– Конечно, нет. У него полно подружек. А ты со своими намеками просто отвратительна, – сказал Уилл и выскочил из комнаты, как делал всегда, когда она начинала с ним разговоры о несуществующей любовной жизни их матери.

Уилл не хотел думать о матери в этом плане. Она была его матерью, и он не видел ничего плохого в том, что она продолжает оставаться одна, если это ее устраивает, а она сама говорила об этом. Его, например, это устраивало. Его сестрица, несмотря на нежный возраст, была гораздо более проницательной.

Они провели уик-энд, занимаясь своими обычными делами, и в субботу, пока Фернанда сидела на стадионе в Марине, наблюдая за игрой Уилла в лакросс, Питер Морган ехал на автобусе в Модесто. В новой одежде, купленной на деньги, полученные от Эдисона, он выглядел респектабельно и был занят своими мыслями. Человек, который ответил ему, когда он позвонил в общежитие, сказал, что Карлтон Уотерс зарегистрирован здесь. Это было второе общежитие, куда он позвонил. Он не знал пока, что скажет при встрече. Ему необходимо было прощупать Уотерса, посмотреть, как у него складывается жизнь. Даже если сам Уотерс не пожелает браться за это дело после двадцати четырех лет отсидки в тюрьме за убийство, то он наверняка знает парней, которых такая работа заинтересует. Питер пока не предполагал, каким образом он намерен получить от него эту информацию, особенно если он не пожелает сам браться за это и такое предложение его обидит. «Исследование», как это называл Эдисон, было не такой простой задачей, как представлялось поначалу. И в автобусе по дороге в Модесто Питер обдумывал возможные варианты своей тактики.

Как оказалось, общежитие находилось совсем рядом с автобусной остановкой, и Питер решил прогуляться пешком. Лето вступало в свои права, было жарко. Он снял бейсбольную кожаную куртку и закатал рукава сорочки. Пока он добрался до дома по указанному адресу, его новые ботинки покрылись пылью. Однако, поднимаясь по ступеням лестницы к входу в общежитие, он все-таки выглядел как бизнесмен.

Войдя внутрь, он подошел к конторке и спросил Уотерса. Ему ответили, что он ушел, и Питер вышел из помещения и стал ждать снаружи. Никто не знал, куда он ушел и когда вернется. Человек за конторкой сказал, что у Уотерса где-то в этом районе есть родственники и что, возможно, он поехал к ним или отправился куда-нибудь еще со своими дружками. Человек за конторкой твердо знал лишь одно: комендантский час в девять и к тому времени Уотерс вернется.