Привет, прощай и все, что между ними - Дженнифер Е. Смит

уезжает. Между ними будут тысячи километров. Как ты себе это представляешь?

– Не знаю, – тихо говорит Эйден. – Может, им стоит просто подождать и посмотреть, что из этого выйдет.

– Но это же бред!

– Сова в очках тоже бред.

– Но это еще больший бред, – отвечает Клэр, все равно улыбаясь.

Они в который раз поворачиваются к окну, но Стеллы и Скотти больше не видно. Клэр смотрит в пустоту, где еще пару секунд назад стояли ее друзья, а потом, сделав глубокий вдох, поворачивается к Эйдену:

– Может, ты прав. Может, они все-таки сумеют что-то придумать.

Эйден обнимает ее за плечи, и это привычное ощущение его рук словно привязывает ее к этой террасе, к этому самому месту, где он когда-то открыл для нее дверь и где они когда-то шутливо заигрывали друг с другом. Где он споткнулся о нее и где на нее чихнул, где его рвало прямо у нее на глазах. Где они видели сову, которая носила, а может, и не носила очки, и где однажды они провели всю ночь, узнавая друг друга.

– Может, для них это всего лишь начало, – говорит Клэр, и Эйден улыбается:

– Я уже говорил тебе… пролог – самая лучшая часть.

Остановка двенадцатая

Подвал

02.33

На подъездной дорожке у дома Скотти друзья встают в круг. Вот и настал этот значимый момент, когда пора прощаться. Но никто пока не может подобрать нужных слов.

Легкий ветерок шевелит кроны деревьев у дома, и несколько листочков плавно падают на землю. Наблюдая за ними в свете от прожекторов гаража, Клэр думает: «Еще одно завершение».

Сейчас, поздней ночью в конце лета, рядом со своими лучшими и старинными друзьями, ей кажется, что сложнее всего будет только одно – новое начало.

– Три месяца, – тихо произносит Клэр, и все сразу понимают, о чем она, потому что думают о том же. Они уже начинают считать дни до Дня благодарения, когда снова соберутся вместе.

– Не так уж и плохо, – говорит Стелла, шевеля пальцами на ногах. Она сняла туфли, и теперь, без каблуков, они со Скотти, который стоит рядом, почти одного роста.

Клэр кивает:

– Совсем ничего.

– Они быстро пролетят.

Они смотрят друга на друга со слабыми улыбками, и тут Стелла бросается к Клэр и обнимает ее за шею.

– Это было… блистательное время.

Клэр улыбается:

– Новое слово?

– Новый день.

– Знаешь, – говорит Клэр, и на ее глаза наворачиваются слезы, когда они снова обнимаются, – Беатрис Сент-Джеймс не идет с тобой ни в какое сравнение!

Стелла смеется в ее плечо:

– Это уж точно!

Отстранившись, девушки наблюдают, как Эйден и Скотти жмут друг другу руки, а потом, помедлив, хлопают друг друга по спине и наконец крепко обнимаются.

– Не переживай, друг, – говорит Скотти. – Я присмотрю за твоей сестрой.

В этот раз он получает от Стеллы. Она шлепает его по груди, и глаза Скотти расширяются от удивления. Эйден лишь смеется.

– По-моему, теперь тебе есть чем заняться, – говорит он, кивая на Стеллу, которая легонько ударяет его, а потом притягивает к себе для объятия.

– Давай без комментариев с галерки, – говорит она ему в плечо, и он снова смеется:

– Справедливо. Просто знай, что галерка очень рада за тебя.

Скотти подскакивает к Клэр с широченной улыбкой на испачканном чернилами лице. Он поднимает ее в воздух, стиснув в медвежьих объятиях.

– Спасибо! – говорит он ей на ухо.

Скотти опускает ее, и Клэр, отстраняясь, смотрит ему в глаза:

– За что?

– За то, что считаешь меня хорошим парнем.

На лице Клэр появляется строгое выражение.

– Сколько раз тебе повторять, что неважно, в каком колледже…

– Нет, я про Стеллу.

– Скотти, брось! – Клэр бросает взгляд на Эйдена и Стеллу, которые уже стоят у машины. – Конечно, ты отлично подходишь ей. Нет никого лучше тебя!

Скотти широко улыбается:

– Даже несмотря на то, что я ударил тебя по лицу?

– Так это был ты?

– Не знаю. Но пусть будет так. Это мой прощальный подарок Эйдену. И тебе. Так ты не будешь вынуждена рассказывать всем эту сумасшедшую историю о том, как твой парень поставил тебе фингал под глазом.

– Что там у вас? – окликает их Эйден, и Скотти, хохоча, поворачивается к нему:

– Просто говорю Клэр, что жду не дождусь снова засветить тебе на День благодарения.

– Шути-шути, – отвечает Эйден и, выпятив грудь, подходит к ним. – У меня впереди столько тренировок, что у тебя не будет ни единого шанса.

Он делает захват, и Скотти оказывается у него под рукой. Эйден принимается ерошить ему волосы, пока они не начинают напоминать птичье гнездо. К этому времени они оба уже смеются как сумасшедшие, и Скотти, извернувшись, бросается на Эйдена, но лишь для того, чтобы снова обняться с ним.

– Скоро увидимся, дружище, – говорит он, и Эйден кивает.

– Я буду звонить тебе, – говорит Стелла Клэр, которая уже садится в машину. – Ежеминутно!

– Ловлю на слове! – отвечает Клэр через открытое окно, когда машина двигается с места, оставляя в темноте две бледные фигуры, поднявшие на прощание руки. Другие две их руки переплетены между собой.

Машина едет по кварталу Скотти, и фары освещают темные дома и слишком яркие стоп-сигналы. Эйден и Клэр молчат. Клэр несколько раз проглатывает ком в горле, изо всех сил стараясь не разреветься, потому что ночь еще не закончилась и ей предстоит гораздо более тяжелое прощание.

Эйден, как ей кажется, думает о том же. Через пару минут он тянется к радио и переключает станции до тех пор, пока не находит что-то звонкое и мелодичное. Часы на панели показывают сорок одну минуту третьего, и оба начинают по очереди зевать. Раз, второй, третий, и вот они уже смеются.

– Поедем к тебе? – спрашивает Эйден, и Клэр уверенно кивает, чтобы немного разогнать сон.

Через несколько минут они подъезжают к дому Клэр. За окном гостиной мелькает тень. Клэр отстегивает ремень безопасности.

– Я побегу, пока Бинго не начал лаять, – говорит она, открывая дверь.

Клэр на ходу достает ключи, торопливо обходя дом. Стоит ей зайти внутрь, как к ней подлетает собака – вислоухое черно-белое торнадо, – вне себя от радости, что у него наконец-то появилась компания.

Входит Эйден, и Бинго переполняет возбуждение. Он наворачивает круги у его ног, восторженно вывалив язык. Клэр, забавляясь, наблюдает, как Эйден опускается на пол и чешет собаку за ушами.

В ярком свете кухни видно, какой у него ужасный вид: две полукруглые тени под глазами, которые скоро сначала станут черными, потом синими. Левый глаз