Ева - Джеймс Чейз

– Я все время ждал твоего звонка. Ты же сказала, что позвонишь в 9.30. Посмотри на часы. Я все ждал и ждал…

– Да? – произнесла с недоверием Ева и добавила: – Господи! Я совершенно пьяная!

– Ты пьяная? – закричал я. – Ты даже не вспомнила обо мне?

– Хватит, Клив. Я устала и не хочу разговаривать с тобой. Сейчас не время!

– Но мы же должны были встретиться. Почему ты так поступила?

– А почему я не должна поступать так, как мне нравится? – огрызнулась она. – Ты слишком много позволяешь себе. Говорю тебе, я устала…

Я знал, что сейчас разговор прервется: Ева просто-напросто повесит трубку. Я занервничал и запаниковал. Меня продолжала мучить бессильная злоба. Но сказанные мной слова были полны унизительной мольбы:

– Подожди, Ева, не бросай трубку. Выходит, встреча не состоится и я не увижу тебя сегодня. Очень жаль, я понимаю, что ты устала, но ты могла бы позвонить мне. Ты же знала, что я жду твоего звонка. Неужели после всего того, что произошло в уик-энд, я не заслужил, чтобы ты относилась ко мне хоть немного лучше?

– Хватит! – воскликнула она. – Если тебе уж так хочется, то приезжай сейчас. Только прекрати эту пустую болтовню. Еще ведь не слишком поздно? Приезжай, и хватит ныть.

Прежде чем я успел что-либо ответить, прозвучали гудки. Я не колебался и, схватив шляпу, побежал к лифту. Через несколько минут я уже сидел за рулем и мчался на Лаурел-Каньон-Драйв. Ночь была тихая и лунная. Несмотря на оживленное движение, я через 13 минут подъехал к Евиному дому. Я постучал, и она тут же открыла дверь.

– Ты невыносим, Клив, – сказала моя мучительница, входя в спальню. – Что с тобой происходит? Мы же недавно виделись.

Я смотрел на Еву, стараясь побороть раздражение. На ней был голубой халат, и от нее ужасно пахло виски. Она посмотрела на меня и скорчила гримасу.

– Господи! – произнесла Ева и зевнула. – Как же я устала!

Она растянулась на кровати и смотрела на меня, как на что-то неодушевленное. Я заметил, что глаза женщины слипаются. Я склонился над ней, и внезапно меня охватило отвращение.

– Ты совсем пьяная, – недовольно проговорил я.

Ева приложила руку к голове.

– Да, – подтвердила она, снова зевнула и добавила, закрыв глаза: – Я много выпила.

– Как ты могла так поступить со мной? – закричал я, испытывая огромное желание схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. – Я так долго ждал. Неужели в тебе совсем нет человечности?

Ева с трудом приподнялась на локте. Лицо ее застыло в гримасе, а глаза были похожи на мокрые камешки.

– Человечности? – повторила пьяная женщина. – К тебе? С чего бы я стала по-человечески относиться к тебе? Да кто ты такой есть? Я предупреждала тебя, Клив. Для меня существует только один человек на свете – Джек.

– Замолчи, я не хочу слушать о твоем проклятом Джеке! – взорвался я.

Ева разразилась смехом.

– Если бы ты только посмотрел на себя со стороны! Как же глупо ты выглядишь! – еле смогла выговорить она сквозь свой идиотский хохот. – Сядь и не стой надо мной как вкопанный!

Внезапно я возненавидел ее.

– Где ты шлялась все это время?

– Нигде. Я работала. А тебе нет до этого никакого дела.

– Ты хочешь сказать, что забыла обо мне?

– Нет, не забыла. – Ева снова захихикала. – Я помнила, но я подумала, что ожидание пойдет тебе на пользу. Именно поэтому я заставила тебя ждать. Теперь ты, может быть, уже не станешь смотреть на меня, как на свою собственность.

Я готов был ударить Еву за ее безжалостные слова.

– Хорошо! – сказал я. – Если ты так со мной поступаешь, то мне лучше уйти.

Женщина с трудом встала с кровати и обвила руками мою шею.

– Не глупи, Клив, оставайся… Я хочу, чтобы ты остался.

«Ты хочешь сказать, что тебе нужно вытянуть из меня деньги, грязная шлюха», – подумал я и, разняв руки Евы, толкнул ее на кровать.

– Ты, Ева, безобразно пьяна, – сказал я и отошел от кровати. – Мне и в голову не приходило, что после нашего уик-энда ты можешь так относиться ко мне.

Ева закинула руки за голову и захихикала.

– Хватит тебе жалеть себя. Я, помнишь, предупреждала, что получится, если ты влюбишься в меня! Ведь предупреждала же? Будь пай-мальчиком и ложись в кроватку!

Я присел на кровать.

– Неужели ты, Ева, или как там тебя зовут еще, действительно думаешь, что я влюблен в тебя? А ты ко мне безразлична, совершенно безразлична, да?

Женщина облизала губы и отвернулась.

– Мне надоели мужчины, которые влюбляются в меня. Они мне не нужны. Почему они не могут оставить меня в покое?

– Не волнуйся, скоро твое желание исполнится. Если ты обращаешься с ними так же, как со мной, все они оставят тебя рано или поздно. Ты заслуживаешь этого.

Она передернула плечами.

– Все они возвращаются. Они все равно хотят добиться меня независимо от того, как я с ними обхожусь. А если бы и не возвращались, плевать мне на это. Я ни от кого не завишу, Клив. На мой век мужчин хватит.

– Ты чувствуешь себя независимой только потому, что у тебя есть Джек, – сказал я, борясь с желанием ударить женщину. – А что если с ним что-нибудь случится? Что ты тогда будешь делать?

Ее лицо омрачилось.

– Тогда я покончу с собой, – ответила Ева. – Почему ты спросил меня об этом?

– Это только легко сказать. Но когда настанет такая минута, ты не сможешь пойти на это.

– Оставь свое мнение при себе, – огрызнулась Ева и задумалась. – Однажды я уже пыталась покончить с собой. Я выпила целую бутылку лизола. Ты знаешь, что это означает? Я в течение нескольких месяцев выплевывала кусочки внутренностей.

– Почему ты это сделала? – спросил я, и моя злоба на нее тут же испарилась.

– Не скажу. Послушай, Клив, мне надоели твои расспросы. Ложись в кровать. Я устала.

Ева дохнула на меня перегаром, и я снова почувствовал отвращение.

– Хорошо, – сказал я, желая под любым предлогом вырваться из этой отвратительной комнатушки. – Я останусь. Только на минутку схожу в ванную.

Я пошел к двери. А Ева сняла халат и скользнула под одеяло.

– Приходи скорее, – прошептала она, закрыв глаза. Дыхание с шумом вырывалось из полуоткрытого рта женщины. Я глянул на то место на кровати, что предназначалось мне. Вид подушки меня ужаснул. Она была далеко не свежей и с какими-то сальными пятнами. Ева предлагала мне лечь на эту грязную подушку и на такую же простыню, на которых недавно спал какой-то другой мужчина. И тут во мне созрело окончательное и бесповоротное решение о разрыве с этой женщиной. Даже не посмотрев на нее, я поднялся в ванную комнату и, сев на край ванны, закурил сигарету. Я знал, что между мной и этой женщиной, продающей себя мужчинам, все кончено. Первой моей реакцией было огромное облегчение. Я знал, что надо принимать Еву такой, какова она есть, что никакая сила не заставит ее перемениться, что бы я ни делал для нее, что бы я ни говорил ей, потому что ей все было безразлично. Я был для нее просто средством зарабатывать деньги. Я мог бы примириться с ее бессердечностью, с тем, что она пьет, но грязное постельное белье убило мою страсть к ней раз и навсегда. Странно и необъяснимо, но интимные отношения между женщиной и мужчиной сбалансированы настолько тонко, что достаточно малейшего пустяка, о котором ты даже не подозреваешь, чтобы нарушить их.

Один неосторожный поступок: неосторожное слово, некрасивый жест, превратившийся в привычку, могут привести к тому, что страсть угаснет. Тот, кто допустит эту досадную оплошность, будь то мужчина или женщина, даже не поймет, что произошло, в то время как другой воспримет внезапное охлаждение как неизбежность. Какое-то время внешне жизнь будет течь точно так же, как и раньше. Не будет сказано ни единого лишнего слова, все останется по-прежнему, и все же из их отношений уйдет что-то бесконечно дорогое им обоим. Так и мои отношения с Евой внезапно нарушились. Моя страсть к ней прошла, и Ева стала мне безразлична. Я немного еще посидел в ванной, потом спустился вниз и тихо вошел в спальню. Ева, раскинув руки, лежала на кровати, рот ее был открыт, щеки раскраснелись.

Когда я посмотрел на женщину, она стала храпеть. Я испытывал к ней только отвращение. Вынув из бумажника сорок долларов, я просунул их между стеклянными фигурками животных. Потом на цыпочках подкрался к двери и отправился восвояси.

14

Сквозь неплотно задернутые шторы в комнату проникли первые лучи солнца. Я лежал в кровати и размышлял о своих отношениях с Евой. Просто удивительно, что они длились так долго. Она сделала все, чтобы убить мое влечение к ней. Она вела себя в высшей степени эгоистично и выказывала грубое безразличие ко мне, и если бы не моя всепоглощающая страсть к ней, наши встречи давным-давно прекратились бы. Во мне были живы еще подавленность, досада и угрызения совести, что я связался с продажной женщиной, что позволил ей всецело завладеть мной. А от чувств ревности и страстного желания быть рядом с ней, от тех чувств, что переполняли меня с первой встречи с Евой, не осталось следа. Вспоминая о прошлом, я понял, как прав был Рассел. Все проститутки одинаковы. Все они вылеплены из одного теста. Каким идиотом я был, считая, что Ева не похожа на проститутку. Ну и что из того, что внешне она ничем не напоминает уличную женщину, но по своему мировоззрению она недалеко ушла от них. И, тем не менее, я готов был признать, что, если забыть о том домике, который Ева снимала, чтобы принимать своих любовников, она весьма выгодно отличалась от большинства голливудских потаскушек. Многие из последних безвольно плывут по воле волн, а Ева – женщина с характером. С ней можно появиться где угодно, и никому не придет в голову, что эта женщина торгует своим телом. Именно поэтому я и увлекся Евой. Но в своем дурацком голубом халате, в тесной и дешево обставленной спальне, с кроватью с несвежим и смятым постельным бельем и сальными пятнами пота на подушке, где лежали головы ее многочисленных любовников, Ева была ничем не лучше любой из женщин, занимающихся ее профессией. Мне повезло, что в последний раз я увидел Еву в истинном свете: без прикрас и вдребезги пьяной. Она спала сном измученной дегенератки. То, что я собственными глазами увидел ее в таком жутком виде, подействовало на меня гораздо сильнее всех предупреждений о том, что лучше не связываться с такой, как она, и что встречи с ней плохо кончатся. Это зрелище было самым убедительным доказательством того, что я и Ева живем в разных мирах, что у нас нет ничего общего. Какое счастье, что с Евой покончено! Я с ужасом подумал о том, что могло бы произойти, если бы я продолжал встречаться с ней.