Племена Гора - Джон Норман

— Кто здесь? — заорал он. Я слышал, как он мечется по комнате, резко оборачиваясь то в одну, то в другую сторону.

Затем послышался сдавленный крик ужаса и хруст лопнувшего позвоночника.

Некоторое время доносился лишь звук шевелящегося в крови языка и любопытное сопение. Я вспомнил, что перед дежурством стражник протер шею веминиевой водой.

Затем донесся звук рухнувшего тела. Я не слышал характерного при пожирании мяса хруста. Кто-то тяжелый переступал лапами вокруг тела упавшего.

Затем он поднялся и медленно двинулся в сторону моей камеры

Чувствовал, что он стоит за дверью. У меня не оставалось сил, чтобы оторвать взгляд от крошечного окошка в двери. Ничего не было видно, но я знал, что он стоит за дверью и смотрит на меня через решетку.

Затем в замке повернулся ключ.

Дверь распахнулась. На пороге никого не было. В соседней комнате лежал труп стражника. Голова отвалилась в сторожу и держалась лишь на лоскутах кожи и разорванных сосудах. Шея была прокушена. Я увидел, как шевельнулась солома в камере. Запах курии сделался невыносимым. я чувствовал, что он стоит рядом.

Цепь на моей левой руке поднялась. Кто-то дважды за нее потянул, потом бросил на пол. Я почувствовал, что зверь встал.

Спустя мгновение до меня долетели голоса. Кто-то направлялся сюда.

Выделялся командный голос Ибн-Сарана. Заскрипели ступеньки, и в ту же секунду раздался вопль ужаса. В открытую дверь камеры я увидел, как замер на пороге Ибн-Саран. На нем был черный халат и белая каффия с черным агалом.

В одно мгновение он выхватил ятаган. Сработал инстинкт воина пустыни. Он не стал разглядывать ужасный труп, вместо этого быстро оглядел комнату и скомандовал опешившим спутникам:

— Достать оружие!

Сопровождающие его солдаты, оцепенев, смотрели на истерзанное тело. Ибн-Саран ударил нескольких человек плоской частью клинка.

— Встать спиной к спине! Собраться! Заблокировать дверь!

Он заглянул в мою камеру. Я не мог даже по-настоящему пошевелиться. Руки мои были растянуты в стороны и прикованы к стене, ошейник крепился сразу за два кольца, а ноги скованы вместе и еще прикованы к полу. Тюремщики постарались, чтобы я не мог сдвинуться с места ни на дюйм.

Ибн-Саран улыбнулся:

— Тал.

— Тал, — ответил я.

Я был его пленником, а в руке он держал ятаган.

— Что здесь произошло? — спросил кто-то из его людей.

— Меня об этом предупреждали, — ответил Ибн-Саран.

— Неужели джинн? — воскликнул кто-то.

— Принюхайтесь! — крикнул Ибн-Саран. — Чувствуете? Он еще здесь!

Я слышал дыхание курии рядом с собой.

— Заблокируйте дверь! — повторил Ибн-Саран. Стоящие у самой двери воины испуганно переглянулись.

— Не бойтесь, ребята! — сказал Ибн-Саран. — Это не джинн. Это существо из плоти и крови. Только осторожнее! Осторожнее! — Он выстроил своих людей в линию у противоположной стены. — Меня предупреждали о такой возможности. Вот она и случилась. Не бойтесь. С этим можно справиться.

Воины в ужасе таращились друг на друга.

— По моей команде, — быстро и неразборчиво произнес Ибн-Саран, — атакуем шеренгой, надо прочесать каждый дюйм этой комнаты. Кто первый почувствует, что попал, даст знать, тогда все кидаемся в то место и перемешиваем воздух ятаганами.

— Но здесь же никого нет, — в ужасе прошептал кто-то. Ибн-Саран поднял ятаган и улыбнулся:

— Он здесь.

Затем с резким криком Ибн-Саран прыгнул вперед, описывая ятаганом диагональные восьмерки. При этом он старался держаться боком к линии атаки, осложняя контратаку противника. Ноги его были полусогнуты, голова чуть повернута вправо. Его люди, робко тыкая ятаганами воздух, побрели за ним.

— Здесь никого нет, благородный господин, — произнес кто-то.

Ибн-Саран стоял на пороге моей камеры.

— Он здесь!

Я смотрел на его ятаган. Зловеще изогнутая сталь поблескивала в полутьме моей камеры. Я знал такие ятаганы. Брошенный сверху шелковый платок разваливается пополам. Легкий удар клинка по руке разрезает плоть и на четверть дюйма разрубает кость.

— Самое опасное начнется, когда мы войдем в камеру, — сказал Ибн-Саран. — Сразу же строиться в шеренгу спиной к ближайшей стене.

— Давайте лучше запрем дверь, и он окажется в ловушке! — предложил кто-то.

— Он выломает решетку и убежит, — возразил Ибн-Саран.

— Как же он сумеет выломать решетку? — изумился солдат.

Я понял, что эти люди не имеют представления о силе курии. Интересно, что ответит Ибн-Саран.

— Мы не можем позволить, чтобы труп этого зверя нашли в камере. Его надо уничтожить.

Вполне логично. На Горе мало кто знал о тайной войне между Царствующими Жрецами и Другими, куриями. Труп курии вызовет ненужное любопытство и массу лишних вопросов и домыслов. К тому же он может привлечь месть курий на всю округу.

— Я войду в камеру первым, — объявил Ибн-Саран. — Вы идете следом.

Куда только подевалась его лень и мягкость. При необходимости люди пустыни могут двигаться стремительно и бесшумно. Это составляет разительный контраст с их неторопливыми, размеренными манерами в обычной жизни. Я убедился в том, что Ибн-Саран был отважным человеком.

С боевым кличем он перепрыгнул через порог, нанося вокруг себя разящие удары. Его люди осторожно вошли в камеру и выстроились у дальней стены. Внешнюю дверь, за которой начиналась лестница, никто не охранял.

— Здесь никого нет, господин! — истерически выкрикнул кто-то. — Это безумие!

— Он ушел, — сказал я Ибн-Сарану.

— Нет, — улыбнулся тот. — Он здесь. Он где-то здесь! — Обернувшись к перепуганной шеренге, Ибн-Саран прошипел: — А ну, тихо! Слушайте!

Я не мог расслышать даже звука человеческого дыхания. Из зарешеченного окошка на серые камни камеры падал тусклый свет. Я смотрел на людей, на стены, на сухие, покоробленные стебли корта, валяющиеся возле металлической чашки. Забравшиеся на стебли пауки продолжали пожирать винтсов.

Снаружи донесся крик торговца дынями. Прошли, позвякивая колокольчиками, два кайила.

— В камере никого нет, — прошептал кто-то.

Неожиданно один из людей Ибн-Сарана издал дикий вопль. Я дернулся, ошейник впился мне в шею, цепи на руках зазвенели.

— Спасите меня! — прохрипел стражник. — Помогите!

Тело его оторвалось от земли, он засучил ногами и истошно завопил:

— Спасите меня! На помощь!

— Держать строй! — заревел Ибн-Саран. — Никому не высовываться!

— Умоляю! — кричал несчастный.

— Держать строй!

Кричащий человек шлепнулся на пол.

— Умоляю! — прохрипел он.

Раздался короткий крик, затем мягкий, булькающий звук, словно большой пузырь воздуха вырвался на поверхность воды. Половина шеи была откушена, артериальная кровь толчками выплескивалась на пол.