История борделей с древнейших времен - Зигмунд Кинси

Чужим распоряжаетесь, чужим даете волю.

За вас никто порукою, вы никому порука.

По-моему, среди людей вся сводничья порода

Точь-в-точь что мухи, комары, клопы и вши, и блохи,

Досада, тягость, зло для всех, а пользы – ни малейшей.

Кто честен, тот на площади не станет с вами рядом,

А если стал, его винят, марают, порицают:

Дела, мол, губит и кредит (хоть ничего не сделал).

Ликон:

Кривой, а знаешь хорошо ты сводничью породу.

Напоследок Каппадоком овладевает приступ сентиментальности:

Каппадок:

Эй ты, послушай.

Куркулион:

Чего тебе?

Каппадок:

Прошу, ты с ней получше обращайся:

Я дома воспитал ее в добре, в стыде…

Куркулион:

Так жалко?

А что дашь, чтобы хорошо ей было?

Каппадок:

Оплеуху.

Куркулион:

Тебе вот оплеухою отлично б полечиться.

Каппадок (Планесии):

Что плачешь, глупая? Небось! Ты продана прекрасно.

Так будь скромна. Иди за ним по-милому, милашка…

Окончив дело, здесь хочу во храме помолиться.

Я маленькою девочкой купил ее когда-то,

Дал десять мин, а продавца с тех пор совсем не видел.

Едва ли жив! А мне-то что? Ведь деньги у меня уж!

От милости своей дают, конечно, боги прибыль.

Теперь – за жертву. О себе подумать очень надо.

Во времена заката империи

Много раз повторяли, что в империи царит великая терпимость, которая почти не знает табу. Тем не менее некоторые люди предпочитали неприличное поведение. Бесчестные поступки достигают вершин с приходом к власти преемников Юлия Цезаря – Калигулы и Нерона. Они хотели театрализовать свой разврат. Императорские беспорядки наводят ужас на порядочных людей и привлекают к себе толпы низких и подлых существ.

Оба императора любили унижать своих приближенных и заставляли их дорого платить за подлежащие отмене удовольствия. Калигула становился сутенером и открывал бордель. Суэтон пишет: «Не желая пренебрегать незаконной торговлей, он устанавливает в Палатине лупанарий, где в многочисленных комнатах, отделенных друг от друга и обставленных мебелью по величию этого дома, находились матроны и молоденькие юноши свободного происхождения; затем он отправлял своих номенклатурщиков (зазывал, которые называли хозяину гостей или давали ему их имена) обегать площади и базилики, чтобы пригласить на разврат молодых людей и стариков; предоставляли гостям ростовщические займы, и агенты публично записывали их имена, так как они способствовали увеличению дохода императора».

Нерон – последний потомок династии Юлия и Клавдия, но первый в порядке разврата. Совсем молодым он бегал по улицам Рима и занимался незаконными поборами. Для Тацита «Нерон не отличался сдержанностью. Однажды, убив диких животных, он приказал наносить воды в амфитеатр, воспроизвел там морской бой, затем, убрав воду, он устроил бой гладиаторов; наконец снова доставили воду, и он закатил народу пышный пир. Тигеллин был распорядителем пира, все приготовления были сделаны великолепно. В середине амфитеатра и на воде были установлены огромные деревянные бочки, на которых были укреплены доски; вокруг соорудили кабаре и дома разврата, в угоду Нерону. Тигеллин и их гости занимали середину, отдавали должное щедрому столу на царских коврах и мягких подушках, в то время как остальные гости удовлетворяли свои капризы в кабаре. Мужчины входили в лупанарии и наслаждались всеми женщинами, без разбора; это были самые красивые и самые исключительные женщины, рабыни, свободные, куртизанки, девственницы, замужние женщины; это были не только девушки и женщины из народа, но и из самых благородных семей. Каждый был свободен в своем выборе и брал ту, которая ему нравилась. Так же и толпа, состоящая из подонков общества, чрезмерно пила и позже доходила до грубости и дерзости: раб наслаждался любовницей в присутствии своего хозяина; гладиатор – молодой благородной девушкой в присутствии ее отца. Были и ссоры, и драки со стороны не только тех, кто приходил, но и со стороны тех, кто оставался снаружи: и, следовательно, были смерти мужчин и женщин, из которых одни были задушены, другие – растерзаны».

Удовольствие для Калигулы или Нерона состояло в том, чтобы отодвинуть пределы общепризнанных табу. Они организовывали демонстрацию своих извращений с точностью и гласностью самых великих развратников истории. Они – язычники до мозга костей. Говорят, что только мировые религии – христианство и ислам учат истинной нравственности и настоящему уважению к человеческой жизни, в том числе и жизни женщины.

IV. Обольщения Востока

В Европе – темные века. Ушли в прошлое времена утонченного разврата. Рим умер. Это время вторжений с севера. Варвары властвуют на римских дорогах и в римских городах: секс становится синонимом пытки и насилия. Больше не прославляют куртизанок. Теперь воспевают самоубийц – святых женщин, которые предпочитают страдание бесчестью. Церковь обещает вечную жизнь, полную блаженства или наказаний. Христианский Бог устанавливает правила, он угрожает слугам Асмодея, демонам пышности и развлечений.

Человек должен освятить свой брак и рождение детей в церкви и должен следовать правилам. Многочисленные посты требуют воздержания не только от жирной еды, но и от плотской любви. Совокупление без вероятности продолжения рода считается грехом. В XII веке английский теолог Томас де Хобхэм различает три категории: законное совокупление с целью продолжения рода или, в крайнем случае, чтобы избежать внебрачных связей; совокупление из слабости (ввиду неспособности удерживать сексуальные импульсы), простительный грех и, наконец, страстное совокупление (когда чрезмерная любовь доставляет много удовольствия в рамках брака). Что касается противоестественного совокупления (например, содомия, куннилингус, фелляция), оно абсолютно запрещено. Впервые в истории удовольствие отделено от сексуального акта. Однако этот же теолог признает необходимость проституток, так как видит в них наемниц: «На самом деле они сдают свое тело и выполняют работу… женщина поступает плохо, будучи проституткой, но она не действует плохо, получая вознаграждение за свою работу».

Тем временем на Востоке мусульмане не только предаются еретической религии, но и радуют себя греховными радостями, не хуже язычников-римлян. Отголоски этих слухов доходят до двора Карла Великого и его преемников.

Император и халиф

Император запрещает проституцию и карает ее тремястами ударами кнута, но у него самого пять жен (правда, он женится на новой только после смерти старой или развода) и множество наложниц.

У Карла было десять дочерей: десять горячо любимых красавиц, которым он дал лучшее по тем временам образование (они вместе с мальчиками посещали придворную академию), но не торопился выдавать замуж. Вероятно, он боялся вводить в семью новых мужчин, хорошо зная, что именно постоянные споры из-за переделов земель были причиной падения предыдущей династии Меровингов. В самом конце жизни он сделал нескольких дочерей аббатисами в богатых монастырях.

Но, запрещая дочерям брак, Карл вовсе не собирался запрещать им сексуальную жизнь. Из всех дочерей Карла больше всего легенд сложено о Бертарде. Она влюбилась в Ангильберта – поэта и «министра образования» при дворе Карла, профессора придворной академии, обучавшей грамоте не только всех его детей, но и самого императора. Одна из легенд рассказывает, что однажды ночью, когда Бертарда принимала Ангильберта в своих покоях, начался сильный снегопад и утром любовники испугались, что люди увидят следы мужчины у крыльца любимой дочери императора. Что делать? Ответ типичный для темных веков: времени сильных женщин и незакомплексованных мужчин. Бертарда сажает Ангильберта на закорки и переносит через заснеженный двор. Карл Великий, проснувшись раньше обычного, наблюдает эту сцену в окно. Сначала он сердится, но потом смеется, умиляется и, растрогавшись, дает дочери благословение на брак. На самом деле брак Бертарды и Ангильберта так никогда и не был узаконен, но их сын Нитград стал историком при дворе Людовика Благочестивого, сына Карла.

Другие дочери также в свой час обзаводятся внебрачными детьми, и, похоже, их отца это устраивает.

Вопреки скандальной репутации дочерей Карла, во дворце императора в Ахене почти не осталось следов разврата. Эйнхард, доверенное лицо и биограф Карла Великого, воспевает физическую мощь императора, который показывает свою силу каждый день на войне, на охоте или в своем огромном бассейне Ахена. «Он любил термальные воды и предавался удовольствию плавать, он был превосходен, и никто не мог его превзойти. Это и привело его к тому, что он построил дворец в Ахене… когда он купался, окружение было многочисленным: его сыновья, его вельможи, его друзья и даже, время от времени, толпа его телохранителей, все были приглашены, чтобы разделить его забавы, и случалось, что в воде с ним оказывалось до ста человек, иногда даже больше».