Путешествие на "Брендане" - Тим Северин

Два дня "Брендан" неустанно шел на север. Радио продолжало слать штормовые предупреждения, но ветер оставался попутным, и, по моим расчетам, мы прошли половину пути до Фареров. Каждый день либо Джордж, либо я, просовывая пальцы в просветы деревянного каркаса, проверяли, не разрушается ли кожаная обшивка. К этому времени она совершенно пропиталась морской водой, которая мало помалу просачивалась внутрь и стекала в трюм, где постоянно плескалось от трех до пяти сантиметров трюмной воды. Но сама по себе кожа была в полном порядке, если не считать беспокоивших нас участков около Н образной рамы, расположенных симметрично по обе стороны лодки. Глядя вдоль планширя, я обнаружил, что изогнутая корма "Брендана" начала поникать, выполаживаясь и морща обшивку. Досадное обстоятельство: во первых, лодка будет хуже справляться со штормами во вторых, обшивка уже не так плотно облегала каркас, она пузырилась и собиралась в складки, как кожа на слоновьих окороках. Надавишь в этом месте пальцем — обшивка проминается, словно мягкий воздушный шар. Правда, на свойствах кожи это как будто не отразилось — наш средневековый материал держался на диво хорошо, и я подозревал, что этому содействует похолодание. "Брендан" вошел в холодные воды, а более низкие температуры, естественно, должны были тормозить возможное разложение, придавая жесткость бычьим кожам и способствуя превращению восковой смазки в твердый защитный покров. Похоже, говорил я себе, нам открывается еще одна причина, почему ирландцы предпочитали ходить в обетованную землю северным путем: пусть море здесь холодное и бурное, зато кожаная лодка в таких условиях служит дольше. В более теплых водах на южном маршруте защитную смазку могло смыть, и кожа стала бы разлагаться.

Ежедневная проверка выявила, что и деревянному каркасу достается от моря. Рулевое весло крепилось тросом к планширю на противоположной стороне, и нагрузка на этот трос была так велика, что четырехсантиметровый планширь из выдержанного дуба не устоял — появились зигзаги трещин. Джордж немедленно передвинул трос на неповрежденный участок и удвоил число найтовов, скрепляющих раму. Пробравшись потом вперед к грот мачте, чтобы проверить ее, я обнаружил, что средняя банка выгнулась вверх — видимо, под действием тех же сил, что заставили поникнуть корму. Просветы между мачтой и банкой то расширялись, то смыкались в лад колебаниям лодки, и в эти гигантские клещи лучше было не лазить пальцами — вмиг раздавят.

В раздумье я вернулся на корму. Было над чем поразмыслить. Обводы "Брендана" изменяются… Пока что это не опасно, однако вполне очевидно, что мы зависим от качества основных материалов: дерево и скрепляющие набор ремни должны быть достаточно прочными, чтобы противостоять непрестанным рывкам прогибающегося корпуса. Но главное — кожаная обшивка должна выдержать все более сильное пузырение и сминание и как бы километры льняной дратвы не лопнули от возросшей нагрузки. Подведя итог, я успокоился. Пусть средневековый судостроитель не все постиг в корабельной архитектуре — это компенсировалось качеством материалов, которые он сам придирчиво отбирал и старательно обрабатывал. Мы на борту "Брендана" усвоили это на множестве мелких примеров. Предметы нашего современного снаряжения один за другим выходили из строя. Так, сверкающий новый металлический инструмент начисто съедала ржа, несмотря на защитную смазку. Под конец первого месяца упругое пильное полотно переломилось, словно гнилая морковка рудничная лампа, взятая мной для ночного освещения, отказала. Ее металлическая сетка, рассчитанная на многолетнюю службу под землей, заросла ржавчиной, а железные заклепки рассыпались. Из всех современных материалов лишь нержавейка высшей марки, толстый пластик да синтетические тросы успешно переносили морскую стихию. Примечательно: когда ломалось или рвалось какое-нибудь современное изделие, мы обычно заменяли его самоделками из старинных материалов — дерева, кожи, льна. Постругаешь, подгонишь, зашьешь — и замена готова. Пусть наша самоделка выглядела неуклюже и некрасиво, зато исправно служила и мы могли починить ее сами. Когда же отказывал металл или пластик, за неимением мастерской на борту оставалось лишь выбрасывать поврежденную вещь за борт.

Словом, все говорило за то, что мореходы времен святого Брендана как материально, так и духовно были лучше оснащены, чем принято думать. Корабельщики раннего средневековья располагали отменными долговечными материалами, а случись что — недолго и починить с помощью простого инструмента. И одежда их прекрасно подходила к условиям морского плавания, в чем мы на "Брендане" быстро убедились. По мере того как становилось холоднее, мы сменили синтетику на старомодную шерсть, от которой разило естественным животным воском. Быть может, мы выглядели некрасиво и от нас неприятно пахло, но пропитавшиеся воском свитера, длинные шерстяные носки и похожие на клобук шерстяные шлемы по материалу не отличались от одежды времен святого Брендана.

В один безветренный день (это было 19 июня) мы получили яркое доказательство несовершенства одной из частей нашего современного снаряжения. После завтрака Джордж пробрался на нос, чтобы вытащить упаковку с дневным запасом провизии.

— Фу Вы только поглядите — с отвращением воскликнул он, держа в руке пластиковый мешок, напоминающий аквариум, наполовину заполненный липкой бурой влагой, которая просачивалась наружу в одном уголке.

В густой жиже плавали бесформенные комья.

— Жуть, — пробурчал Олуша, но тут же спохватился: — Давай откроем, может быть, что-то еще сгодится.

Джордж вскрыл мешок. Несмотря на двойную укупорку, непонятно как образовалась щелка, и к первоначальному содержимому мешка добавилось несколько литров дождя и морской воды. Джордж брезгливо стал выливать за борт зловонную смесь воды чайного цвета, намокших кусков рафинада, пакетиков с заваркой, расплывшихся коржиков и клейких комьев овсянки. Все было испорчено. Олуша с надеждой во взоре перехватил пакет, который выглядел несколько более сохранным.

— Овсяное печенье — радостно воскликнул он, откусил на пробу и поспешно выплюнул. — Тьфу Сплошная соль

— Если уж ты нос воротишь, — заметил Артур, — значит, и впрямь нельзя есть.

— Послушай, шкипер, — обратился ко мне Идэн, сообразив, чем это грозит. — Может, откроем другой мешок? А то ведь в этом есть нечего.

Я рассмеялся.

— Ладно, Олуша, откроем. Наши запасы еще не кончаются.

Вот и еще урок. Если и дальше так пойдет, может возникнуть проблема с провиантом… В самом деле, несколько других мешков тоже прохудились, и большая часть содержимого пришла в негодность. Хуже всего досталось сушеным продуктам — они жадно впитывали влагу, разбухали и превратились в зловонную кашу. Только консервы уцелели, а так как у нас не было времени покрыть банки лаком, этикетки посмывало, и приходилось играть в угадайку, подбирая ингредиенты для жюльена.