Найти то... - Дия Гарина

– Тихо! – шепотом, приказал я, одновременно пытаясь удержать забившееся мальчишеское тело, – Тихо, Денис, это я. Узнал? Сейчас я уберу руку, только, ради бога, говори тихо. Понял?

Денис перестал дергаться и энергично закивал головой. Я ослабил хватку, но был готов в случае чего, снова зажать ему рот.

– Папа, что случилось?! – Денис сдержал обещание, его шепот был едва ли громче моего, – Почему ты …

– Потому что у нас совсем нет времени. Слушай меня внимательно. Я не просил никого забирать тебя из лагеря. Эти люди тебя похитили. Молчи! Я понимаю, в это очень трудно поверить, потому что они вели себя с тобой совсем не так, как обычно ведут себя с заложниками. И, тем не менее, я знаю что говорю. Просто поверь мне! Веришь?

– Д-да.

Я буквально всей кожей ощутил, как страх пробежал по его нервам. Но не только… Голову даю на отсечение, будь здесь побольше света, я увидел бы как в широко распахнутых глазах сына вспыхнул мальчишеский азарт. Еще бы! Попасть в такой переплет! Все как в боевике "Коммандо": похищение, пришедший на помощь отец… Н-да. Только вот на Шварценеггера я, увы, не тяну и не сумею в одиночку уложить роту плохих парней. А потому нам нужно как можно скорее и тише сматываться отсюда.

– Зажги свет и одевайся, – сказал я, и едва успел заслонить ладонью глаза, так быстро Денис выполнил мое распоряжение, – Ничего с собой не бери. Чем быстрее мы покинем здешних гостеприимных хозяев, тем лучше.

– Папа…, – Денис вдруг осип, а его напряженный взгляд прикипел к моей левой руке, которой я прикрылся от резкого люминесцентного света, а точнее к отсутствующему на ней мизинцу, – Это… они сделали? Что им от тебя нужно?!

– Потом, – усмехнулся я, осторожно касаясь пластыря, закрывавшего почти затянувшуюся стараниями Андрея рану, – все вопросы потом. Нам пора. Иди за мной и не высовывайся. Готов?

– Готов.

И я, вытащив из-за пояса пистолет, осторожно проследовал к двери, краем глаза ловя на себе восхищенный взгляд Дениса. Что за дети пошли! Лучше бы он на меня такими глазами смотрел, когда я докторскую, наконец-то, защитил. Так, нет же! А стоило увидеть в руках отца пистолет с глушителем, и – пожалуйста: мой авторитет разом взлетел на высоту стратосферы. Не уронить бы.

– Здесь есть черный ход? – не знаю почему, но у меня не было абсолютно никакого желания возвращаться через центральный.

– Есть, но он на ночь запирается. А где ключ, я не знаю.

– Ладно, пойдем через главный. Выключай свет.

Когда все вокруг вновь поглотила тьма, мы на цыпочках покинули комнату Дениса и, тише мыши проскользнув по извивам коридора, поравнялись с комнатой наблюдения. Охранник спал без задних ног, сигнализация молчала и, вроде бы, все шло как по маслу, но… Но что-то тревожно ворочалось внутри, заставляя меня до боли сжимать пистолет. Сам ведь выбрал такое нестандартное оружие, и пока оно еще не подводило, однако… Неожиданно для себя самого, я подошел к счастливо улыбающемуся во сне "церберу" и немного поколебавшись, приватизировал у него автомат. На всякий пожарный случай.

– Возьми, – протянул я пистолет сыну, предварительно сменив обойму, – Если что – стреляй. Только не по бронежилетам. Да, не дрейфь – прорвемся.

И я, крепко обхватив Дениса за плечи, не теряя времени, повлек его, вцепившегося в оружие, как утопающий в спасательный круг, к скрывающемуся за мощными дверями выходу. Нужно торопиться пока не вернулись с саммита Сорокин и Ко. Я вздохну спокойно только тогда, когда передам сына с рук на руки Сашке Макарову, чтобы он понадежнее спрятал его среди своих многочисленных друзей из силовых структур. А пока мы должны пробежать стометровку, отделяющую нас от шоссе, со скоростью близкой к мировому рекорду. Дальше будет легче. Там можно укрыться в лесопосадках и, пройдя оставшийся километр, упаковаться в поджидающую нас «Ауди» Ирэн.

Примерно такие мысли проносились в моей голове, идущей кругом от надежды на благополучный исход этого мероприятия, когда, аккуратно прикрыв за собой дверь, мы стали спускаться по мраморной лестнице. Чтобы через мгновение застыть ослепленными нестерпимо ярким светом, внезапно хлынувшим к нам со всех сторон.

– Доброй ночи, господин Семенов, – донесся до меня звучный голос Сорокина, – Какими судьбами?

Па-ба-ба-бам.

Когда глаза перестали слезиться от обилия бьющих наотмашь прожекторов, я разглядел сгрудившихся у нижней ступени лестницы вооруженных до зубов депутатских телохранителей, в количестве достаточном, для успешного штурма Зимнего дворца. И все, что могло стрелять, было, естественно, направлено на нас. Сам Сорокин в дорогущем светло-сером костюме стоял чуть впереди и улыбался одними губами, широко разведя руки в стороны. Но этот его приветственный жест напоминал, скорее, приглашение к борцовской схватке.

Денис дернулся, намереваясь, броситься обратно в дом, но я схватил его за руку и чуть слышно прошипел "Без глупостей!", потому, что реакцией на это движение стало слитное щелканье затворов и предохранителей.

– Брось автомат! – приказал мне крепко сбитый малый, осторожно поднимаясь по ступенькам, в сопровождении четырех гориллообразных субъектов, держащих нас на мушке, – А пацан твой пусть пистолет бросит. Ну!

– С какой стати? – как можно спокойнее поинтересовался я, – Вы все равно не станете стрелять. Иначе не видать вам, господин Сорокин, моей информации, как своих ушей. А вот мне ничего не мешает пустить вам пулю в лоб.

– Да бог с вами, Игорь Владимирович! С чего вы взяли, что эта информация так уж мне необходима? Неужели возомнили, что можете обладать чем-то действительно важным? Речь идет о маленькой прихоти пожилого человека, только и всего. Так что первый же выстрел станет для вас последним. Для вашего сына – тоже. А потому рекомендую, не делая резких движений, передать оружие начальнику моей охраны.

Н-да. Похоже, он не шутит. Я медленно опустил автомат на розовый мрамор, и сделал Денису знак последовать моему примеру. Окружившая нас охрана тут же подхватила оружие.

– Так зачем пожаловали, господин Семенов, – как ни в чем не бывало, продолжил бывший глава Северной группировки, – Только не говорите, что вы вломились в мой дом, для того, чтобы якобы передать мне требуемую информацию. Теперь я точно знаю, что вы ее так и не вспомнили.

У меня отлегло от сердца. Не знаю, какая муха его укусила, и почему он так резко переменил свое мнение относительно недоступности моих воспоминаний, но в одном я могу быть уверен: Дениса они не тронут. Он останется у них заложником, с него теперь глаз не будут спускать, может, даже где-нибудь запрут, но не больше. Что касается меня, то вряд ли я так легко отделаюсь, но в живых все же останусь. А значит, еще есть надежда на матч-реванш.

– Ну, раз уж вы все равно, явились ко мне, не пора ли нам поговорить?

– Говорить нам с вами не о чем.

– Напротив. У нас есть интереснейшая тема для разговора по душам.

Сорокин повелительно махнул рукой, и я почувствовал, как приклад врезается мне под колено. Нога подогнулась, и я, кувырнувшись вниз, старательно пересчитал все двенадцать мраморных ступеней. За то, что при таком нетрадиционном спуске мне удалось сохранить в неприкосновенности голову, нужно опять же сказать большое спасибо товарищу Макарову, который, не жалея сил и подручных средств, вдолбил в меня навыки правильного падения. Обращенные в секьюрити братки не стали ждать, пока я соизволю подняться сам, и, подхватив под белы руки, вздернули меня вверх. Крепко зажатый между двумя мордоворотами, я завертел головой в поисках Дениса и, едва успел заметить, как его довольно аккуратно спускают вниз по лестнице, как тут же получил удар в челюсть от начальника сорокинской охраны.

– Только не по голове, Палыч! – сквозь переливчатый звон в ушах услышал я приказ Сорокина, – Его голова нам еще пригодится. Так вы, господин Семенов, утверждаете, что нам не о чем говорить? Напрасно. Я, например, страстно желаю услышать, откуда вы узнали, где находится ваш сын? Кто из моих людей оказался настолько неблагодарным и безрассудным, что решился предать своего благодетеля?

Он пристально оглядел свою банду (прошу прощения, группу поддержки) и под его тяжелым взглядом все как-то странно уменьшились в размерах. Впрочем, ничего странного, просто они головы в плечи втянули. Потом его глаза остановились на моей скромной персоне, и я понял, что ничего хорошего от жизни ждать не приходиться. Тем более, что отвечать мне нечего, а врать… Даже не питая особой любви к присутствующим, я не мог ткнуть пальцем в первого попавшегося братка, зная, что с ним сделает известный бизнесмен, возмущенный до глубины души людской неблагодарностью. За это и поплатился.

Серия профессионально нанесенных ударов сразу же сбила мне дыхание, и теперь все силы уходили, на то, чтобы сделать хотя бы один вдох в минуту. Но, несмотря на это, я все же сумел подивиться тому обстоятельству, что Сорокин решил самолично приложить ко мне руки. Пока двое громил не давали моему телу осесть на тщательно вымытые желтые плиты, он методично и старательно, как в спортзале, обрабатывал меня кулаками. В какой-то момент просветления, я даже предположил, что у него ко мне какие-то личные претензии, столько души он вкладывал в каждый удар.