Школа робинзонов - Жюль Верн

Однажды Годфри с Карефиноту охотились в лесу у подножия главного хребта острова Фины. С самого утра им встретились лишь две или три антилопы, промелькнувшие в глубине чащи на таком расстоянии, что стрелять в них не имело смысла. За мелкой дичью Годфри не гонялся: пищи у них было вдоволь, а убивать, только чтобы убить,— не в его принципах. Охотников из Вильтри антилопы привлекали скорее не мясом, а шкурами, которые очень пригодились бы Робинзонам в холодные дни. Но на этот раз Годфри возвращался с пустыми руками.

Было около трех часов пополудни. После завтрака на привале охота не стала удачнее, и потому юноша решил больше не задерживаться, а поспешить к обеду в Вильтри. Они уже пересекали опушку леса, как вдруг Карефиноту резко обернулся, подскочил к Годфри, схватил его за плечи и потащил с такой силой, что молодой стрелок, только пролетев двадцать шагов по воздуху, сумел остановиться. Отдышавшись, он вопросительно поглядел на Карефиноту.

Негр с испуганным видом показал рукой на зверя, неподвижно застывшего шагах в пятидесяти от них. Годфри не поверил глазам: перед ними стоял бурый медведь. Обхватив лапами ствол дерева, он зловеще покачивал головой сверху вниз, будто собираясь броситься на охотников.

Смелый охотник не задумываясь поднял ружье и выстрелил, раньше чем Карефиноту успел его удержать.

Сразила ли пуля хищника? Вполне возможно. Убил ли его Годфри? Утверждать трудно. Во всяком случае, медведь, широко расставив лапы, рухнул к подножию дерева.

Нельзя было медлить ни минуты. Поединок с косолапым хозяином мог привести к плачевным результатам. Известно, что в лесах Калифорнии даже лучшим охотникам стоила жизни встреча с бурым медведем. Поэтому Карефиноту, как видно, знакомый с повадками этого сильного зверя, схватил Годфри за руку и потащил к Вильтри, а тот, понимая, что опасность еще не миновала, не стал сопротивляться.

ГЛАВА XIX,

в которой положение, и без того весьма серьезное, все более осложняется

Присутствие на острове дикого зверя заставило Робинзонов серьезно задуматься. Какие еще испытания уготованы им, несчастным, заброшенным сюда по прихоти судьбы? Годфри не утаил от Тартелетта последнего приключения — и, кажется, поступил опрометчиво.

— Медведь! — воскликнул учитель танцев, с таким испугом озираясь по сторонам, будто целая стая хищников уже осаждала Вильтри.— Но откуда тут взялся медведь? Ведь до сих пор их не было видно на нашем острове! А раз появился один, то, несомненно, появятся и другие, и, может быть, тут водятся не только медведи, но и пантеры, гиены, львы, ягуары.

Воспаленному воображению Тартелетта остров Фины представлялся сплошным зверинцем, наполненным вырвавшимися из клеток хищниками.

Годфри, призвав на помощь все свое хладнокровие, спокойно возразил, что не следует преувеличивать. Он видел пока только одного медведя и не может понять, почему тот не попадался ему раньше. Во всяком случае, рано делать вывод, что Остров наполнен кровожадными хищниками, которые рыщут в лесах и прериях. Тем не менее нужно помнить об осторожности и не выходить из дома без оружия.

Несчастный Тартелетт! С того дня его существование состояло из сплошных ужасов, волнений и страхов, к которым примешивалась тоска по далекой Калифорнии.

— Нет уж, спасибо! — повторял он.— Ко всем удовольствиям еще и звери! Довольно! Хватит! Я требую, чтобы меня отправили домой!

Если бы только это было возможно!

Годфри и его спутники стали осторожнее. Звери могли появиться не только со стороны берега или прерии, но и притаиться, например, позади группы высоких секвой. Годфри приготовился принять серьезные меры для защиты на случай внезапного нападения. Прежде всего наши герои укрепили дверь, чтобы она могла выдержать удары лап хищного зверя. Для скота Годфри решил устроить загон, где козы, агути и бараны будут находиться в безопасности хотя бы ночью. Но это оказалось делом нелегким. Ограда получилась не слишком прочной и недостаточно высокой, чтобы помешать медведю свалить ее, а гиене — перепрыгнуть.

Карефиноту взял на себя ночные дежурства возле Вильтри, что гарантировало от всяких неприятных неожиданностей. Подвергаясь серьезной опасности, негр сознавал, что оказывает услугу своим освободителям, и каждую ночь стоял на часах, хотя Годфри уговаривал его дежурить поочередно.

Прошла еще неделя, страшные гости пока не показывались в окрестностях Вильтри. Теперь Годфри без особой необходимости не уходил далеко от дома. За баранами, козами и агути, пасшимися на соседнем лугу, учредили строгий надзор, и чаще всего обязанности пастуха исполнял Карефиноту. Ружья он с собой не брал, так как все еще не научился с ним обращаться, зато за поясом у него всегда был охотничий нож, а в правой руке — топор. С таким вооружением ловкий и сильный негр мог сразиться не только с медведем, но, если придется, и с тигром.

Однако ни медведь, ни тигр и никакие другие звери в Вильтри не появлялись. Годфри понемногу успокаивался. Он возобновил свои прогулки по острову и даже стал ходить на охоту, хотя и остерегался забираться в чащобу. Когда вместе с Годфри на охоту уходил и Карефиноту, Тартелетт, тщательно заперев дверь, забивался в дупло, и никакие силы не заставили бы его оттуда выйти, даже если ему предложили бы давать уроки танцев! Когда же Годфри уходил один, танцмейстер оставался с туземцем и с большим усердием занимался его воспитанием.

Тартелетт пробовал сначала научить Карефиноту самым элементарным английским словам, но голосовой аппарат негра был настолько неприспособлен к английской фонетике, что от уроков пришлось отказаться.

— Хорошо! — решил Тартелетт.— Раз я не могу быть его учителем, сам стану учеником.

И он принялся повторять за туземцем междометия.

Напрасно Годфри убеждал его, что в этих занятиях никакого проку: Тартелетт настаивал на своем. Учителю танцев хотелось знать полинезийские названия предметов, которые он показывал Карефиноту.

Очевидно, Годфри недооценивал талантов танцмейстера. Тартелетт оказался способным учеником и по истечении пятнадцати дней запомнил пятнадцать слов. Например, он твердо усвоил, что на языке Карефиноту «бирси» означает огонь, «араду» — небо, «мервира» — море, «дура» — дерево и так далее. Он пребывал в таком восторге от своих успехов, будто получил первый приз на конкурсе знатоков полинезийских наречий. В благодарность он решил обучить Карефиноту хорошим манерам и основным правилам европейской хореографии.

Годфри не мог отказать себе в удовольствии посмеяться от души, глядя на них, и по воскресеньям присутствовал на уроках знаменитого мастера классической хореографии Тартелетта из Сан-Франциско.