Прометей: каменный век II (СИ) - Рави Ивар

Я еще раз объявил условия отбора, так как среди Выдр были те, кто еще плохо понимал, Мен объяснял таким мои слова. К линии, проведенной на земле, подошел молодой охотник, имени которого я не знал. Он был из Гара, четыре выстрела прошли мимо, пятым он попал, задев край шкуры. Гау посмотрел на меня, кивнув, дал согласие. Если другие будут стрелять лучше, этого можно будет отсеять. Если первый этап пройдут слишком много людей, увеличим расстояние и проведем отбор среди них.

Стрелок из бывших Выдр попал трижды, и дважды стрелы прошли впритирку. Мужчины подходили, промазавшие отходили влево, где их собирал возле себя Лар. Были и такие, что даже выстрелить не могли, не до конца понимая, как накладывать стрелу. Через два часа прошедших первый этап оказалось около сорока.

Я провел новую черту, отойдя назад на десять шагов. Второй тур был куда скромнее: только половина попали по разу и лишь пятеро из Выдр попали больше одного раза.

Я посмотрел на своих будущих лучников, на свою будущую элиту среди воинов: больше половины раскосые. Выдры стреляли куда лучше остальных, только около десяти человек выбыли из соревнования. С одной стороны, все логично, у них были луки, и они умели ими пользоваться. С другой стороны, я пока не был уверен в их благонадежности. Я их снабжу отличными луками и стрелами, и железными наконечниками и могу подложить себе же свинью. Десять натренированных лучников Выдр смогут практически все моё войско положить, если им вздумается бунтовать.

Придется их раскидать, чтобы они не находились все вместе. Подозвал к себе Гау:

— Этих, — показал на двадцать человек, прошедших второй этап отбора, — бери всех. И еще набери две руки из тех, кто стреляет получше, — показал ему на толпу мужчин возле Лара. — Тренируй их каждый день с утра до вечера, через две руки дней я проверю. Если они не будут попадать в шкуру с этого расстояния, Макс Са очень рассердится.

Демонстративно провел черту еще на десять шагов дальше. Новоявленные лучники следили за моими словами и действиями со страхом. Даже в раскосых глазах Выдр плескался страх. Им уже рассказали и про землетрясение, и про молнии, что били в пальму, и все остальное. Пока их мышление на примитивном уровне, можно не бояться бунта. А за всем остальными приглядывают Ара и Хер.

Шаман, кстати, оказался крайне полезным как лекарь и как проводник моих идей. Он лучше всех уловил требование «правила десяти» и постоянно пугал людей карами Духов в случае нарушения. Вместе с Нилой, шаманкой племени Гара, они искали травы, толкли их и даже взяли на себя часть работы по уходу за больными и получившими травмы. Самым распространённым заболеванием среди племени была дизентерия. Иногда дикарей так прихватывало, что до сортира не успевали добегать. Потом стыдливо закидывали свои испражнения землей или песком.

Все увещевания и требования мыть руки, на основную массу, не возымели действия. Я уже всерьез подумывать начал добавить одиннадцатое правило, касающееся гигиены. Проблема гигиены встала и передо мной: моя зубная паста давно закончилась, я просто набирал в рот воду и чистил зубы зубной щеткой.

Помню, с нами в Звездном проходил учебу будущий первый космонавт Саудовской Аравии Насир бин Загна. У него с собой был корень какого-то растения, которым он чистил зубы без помощи зубной пасты. Он мне даже дал один такой, я попробовал, был кисловатый вкус, и мне не понравилось, традиционная чистка была привычнее. Зубы у Насира были белоснежные и здоровые. Найти бы тот корень сейчас. Перепробовал все корни растений, внешне напоминавшие тот корень, но тот, с кисловатым вкусом, так и не попался.

Ногти я стриг аккуратно, каждый раз пряча свои ножницы. В хирургическом наборе были еще, но трудно было переоценить важность этого инструмента. Волосы укорачивал уже не глядя, чтобы не лезли в глаза. Бороду тоже состригал, но она у меня росла медленно, и проходило несколько месяцев, прежде чем подравнивал ее.

Ни Нел, ни Мию так и не смог отучить грызть ногти. Они откусывали их, сплевывая на землю, потом неровности стачивали с помощью камня, этакой примитивной пилкой для ногтей. Купался каждый день, даже зимой. В самый холодный день температура воздуха по ощущениям не опускалась ниже пятнадцати градусов. Гау ушел, уводя с собой толпу будущих лучников, а Лар и Раг ожидали меня в окружении неудачников, которым предстояло строить фортификации и овладевать умением биться в строю. Главная проблема дикарей — это их индивидуальность. Они нападают разрозненным строем, оголяя свои фланги. Я же решил обучать своих воинов по типу македонской фаланги или римских легионов. Надо было подумать о щитах, но сейчас главное научиться держать строй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Лар, построй их в шеренгу, —слово «шеренга» охотнику было незнакомо, и он вылупил глаза, боясь переспросить. Сам расставил людей в шеренгу и пересчитал: пятьдесят человек, не считая ушедших с Гау, и Зика, что трудится над жерновами. Наа я тоже освободил, как и четверых рыбаков, нельзя Выдр оставлять без рыбного промысла.

— Лар, теперь перестрой их в две шеренги, — на этот раз охотник все понял и быстро растолкал воинов в две шеренги.

— А теперь, Лар, перестрой их в четыре шеренги, — и снова охотник сообразил. Дикарям эти перестроения нравились, они толкались и скалили зубы.

— Лар, это называется перестроения. Перестроения нужны, чтобы захватить врага врасплох и взять в кольцо.

Битый час объяснял Рагу и Лару, что колонна, перестроившись, может охватить врага со всех сторон и практически убивать в незащищенную спину. Дикари скалились, толкались, даже грызлись между собой, наступив друг другу на ноги.

— Лар, пусть у каждого из них будет копье, простое деревянное, без наконечника. Сегодня вы будете целый день заниматься перестроениями. Ты умеешь считать, поэтому научи их счету до десяти. Пока хватит. Завтра я проверю, как быстро они перестраиваются в шеренгу по два, четыре, шесть и десять.

Не стал объяснять различия между шеренгой и колонной, чтобы у бедного дикаря мозги не закипели.

Оставив Лара и Рага мучиться с новобранцами, пошел к Зику, чтобы проверить, как движется работа над жерновами. Зик уже заканчивал радиальные канавки, по которым мука должна выходить между жерновов.

Посидев с ним полчаса, навестил Рама, которого озадачил новой партией наконечников для копий, для вооружения своего отряда копейщиков. Кузнец оторвался от наконечника для копья, который ковал в этот момент, и кинул его в воду. Потом вытащил и показал его мне: наконечник был трехгранный, хотя изначально я ему показывал листовой.

— Почему ты сделал такой, Рам?— спросил я кузнеца, в глазах которого светились радость и гордость. Рам взглянул на меня как на идиота. В его глазах даже мелькнула усмешка. Взяв листовой наконечник, лежавший рядом с крицами, он с силой ударил им по наковальне и продемонстрировал мне замятое острие. Точно такое же действие проделал с трехгранным наконечником: острие практически не пострадало.

— Молодец, Рам, — искренне поблагодарил я кузнеца, хотя и без него знал, что трёхгранный прочнее, просто пока не видел в нем особой необходимости. Нам же не кольчуги пробивать. Но энтузиазм и находчивость кузнеца надо было отметить, который после слов похвалы, просияв, продемонстрировал трехгранный наконечник для стрелы. А вот это, кстати, дело, потому что острозаточенный трехгранный наконечник стрелы будет наносить куда более смертельные раны.

Еще раз похвалив кузнеца и похлопав его по плечу, отправился во дворец, потому что изрядно проголодался. Еще на подходе заметил необычайную суетливость Нел и Мии, которые при виде меня стали серьезными. Женщины что-то скрывали, не хватало мне только еще и женских интриг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что случилось? — спрашиваю у обеих. Нел опускает глаза, Миа вообще отворачивается в сторону. Затем обе женщины словно умалишенные начинают смеяться.

— Я вас спрашиваю, дуры, — теперь моим голосом можно забивать гвозди в стену. Поняли, смех моментально прекратился.

— У Мии будет ребенок, — оправдывающимся и немного испуганным голосом отвечает Нел. Смотрю на Мию, по глазам вижу, что не врет.