Ныряльщица за жемчугом - Анна и Сергей Литвиновы

Снова взглянула на часы: Димкин самолет должен бы уже приземлиться. Сейчас любимый позвонит, а у нее телефон занят.

Однако спросила, словно бы между делом:

— А куда вы пойдете?

— Ой, Ирка так романтично придумала, — снова затарахтела Изабель. — В бассейне встретимся! В том самом, где мы все детство провели! Молодец она, правда?

Надя с удовольствием бы поспорила, но в этот момент в телефоне запиликала вторая линия. Митрофанова скосила взгляд на определитель — ура, это Дима! — и спешно распрощалась с кубинкой.

Как ни старалась, чтобы голос звучал беспечно, Дима сразу ее раскусил:

— Что случилось?

— Да не у меня. Твоя рабыня Изаура опять чудит, — фыркнула Надя. И весьма раздраженно пересказала журналисту их разговор.

— Вот дура! — с чувством проговорил Полуянов. И поспешно добавил: — Не ты, она.

— Да нет, Димуля. Именно, что я тоже дура, — печально вздохнула Надя. — Надо было сразу трубку положить! Какая мне разница, куда и с кем она пойдет? А теперь, блин! Я ведь не зверь, понимаю: нельзя ее туда отпускать. Но Дима! Это — твоя история! Давай, сам ей звони. Говори, чтобы не смела ни в какой бассейн ехать! — И грустно заметила: — Только, по-моему, каким бы ты соловьем ни разливался, она помчится на встречу с подругой со всех ног. Уже мчится.

— Дьявол! — В голосе Полуянова Наде послышалось отчаяние. — Это ведь ловушка, как она не понимает?!

— А в Париже, наверное, сейчас хорошо, — не удержалась библиотекарша.

— Надюха, я могу сейчас, этим же самолетом, рвануть домой. Но все равно не успею.

— Я ненавижу Изабель, — с чувством произнесла Надя, — но у нас с ней договор купли-продажи подписан, а свидетельства о собственности пока нет. Поэтому мы не можем допустить, чтобы с этой идиоткой что-то случилось — сейчас! Где находится проклятый бассейн, ты хотя бы знаешь?

Когда-то — при социализме — этот дворец водного спорта, наверное, считался образцово-показательным. Да и до сих пор выглядел монументально: к входным дверям вела широченная лестница, огромные окна подчеркивали высоту потолков, и даже колонны при входе имелись. Но чем ближе Надя подходила, тем отчетливей видела, насколько обветшало строение. Фасад — в угрожающих трещинах, оконные стекла мылись, похоже, еще при Брежневе. Ступеньки угрожающе крошатся под ногами. Однако вода в бассейне плещется, свет горит. Умирающий мастодонт из последних сил продолжал растить России звезд. Или сборная команда по синхронному плаванию давно уже перебралась куда-нибудь в более цивилизованное место?

Но для ностальгической встречи двух подруг — самое оно.

Надя пока не очень представляла, как она будет выполнять Димин наказ «присмотреть за Изабель». Незаметно наблюдать за девицами? Или откровенно стоять у них за спиной? И чего вообще ждать от госпожи Стекловой? Если Дима в своих подозрениях прав и все эти шизофренические штучки с фотографиями трупов и умерщвлением рыбок устроила именно Ирина, наверняка и сегодня произойдет очередной перфоманс. Хорошо бы опять страшное, но безвредное. А если нет?

Но когда Надя увидела на входной двери рукописную табличку «Санитарный день», ее опасения усилились многократно.

Позвонить Изабель? Попытаться остановить ее?

Однако Наде отозвался — как и в день сделки — бездушный механизм: «Абонент временно недоступен». Впрочем, Митрофанова была почти уверена, что смешной, белый, в красных бабочках, «Мини-Купер», одиноко припаркованный у входа, принадлежит красотке кубинке.

Она подергала дверь. Заперто. Заглянула в окно: стойка вахтера пуста. Постучала. Никакой реакции. В тысячный раз прокляла Изабель и побежала вокруг здания искать черный ход. Хотя он наверняка тоже заперт. И даже если ей отворят — что говорить? Пустите, я приехала спасать глупую красавицу от ее чокнутой подруги?!

Территория вокруг бассейна явно не убиралась годами. Надя чуть не налетела на огромный осколок, поскользнулась на банановой кожуре, а у маленькой неприметной дверцы влезла ногой в собачью миску, заполненную чем-то склизким. Охнула, ругнулась, начала искать в сумочке салфетку, не нашла. В итоге очистила подошву прямо о стену бассейна. Здешнему бедламу уже ничего не повредит.

Дверь выглядела совсем заброшенной: ручка заржавела, прямо перед входом груда окурков вперемешку с осколками. Открывали ее не раньше, чем лет двадцать назад. Толкнула, постучала — никакой реакции. В бассейне что, под видом санитарного дня сделали обычный выходной? И даже сторожа не оставили?

Но если так, безумная Стеклова может сотворить с Изабель что угодно…

Надя приложила ухо к безнадежно запертой дверце. И — услышала очень отдаленный, но крик. Женский.

Вот что, что ей делать? Звонить в полицию, пытаться объяснить ситуацию? Патруль, может, и пришлют, но торопиться точно не будут.

Ох, дорого ей встала приглянувшаяся квартирка!

Митрофанова сняла куртку, обернула правую руку и решительно ударила в окно.

Бравые киногерои, кто таким образом проникает в помещение, всегда умудряются высадить стекло одним ударом и даже не порезаться. Наде же пришлось долбить раза три, а потом еще аккуратно выбирать осколки руками. Вот сейчас сторож на шум прибежит. И полицию вызовет — чтобы приехали за ней, преступницей!

Однако вокруг по-прежнему тишина. Митрофанова перекрестилась и влезла в окно. Осколки зловеще захрустели под ногами. Она оказалась в темном, ободранном коридорчике. По стенам и на полу — хлопья пыли, единственная голая лампочка на опасно ободранном шнуре разбита. Где, интересно, по замыслу режиссера Стекловой, проходит шоу? Наверняка схватка двух бывших синхронисток должна состояться возле воды.

Надя ускорила шаг. Стало темнее, запахло сыростью. Вход в бассейн, похоже, рядом. Толкнула одну дверь: ведра и швабры. Зато вторая вывела к цели, в огромный гулкий зал. До чего странно видеть совершенно пустые дорожки!

Митрофанова подошла к бассейну, осмотрелась. Первое впечатление — вокруг никого. Очень тихо. Только отдаленное журчанье — воду, что ли, сливают? Подошла поближе, убедилась: бассейн пуст больше чем наполовину.

Ну и что дальше? Где искать Изабель? Или просто позвать ее?

Надя уже рот открыла, чтоб крикнуть, но краем глаза вдруг увидела какое-то движение высоко над головой. Посмотрела — и закрыла рот ладошкой.

Прямо над ней находилась прыжковая вышка. Очень высокая — метров десять, как минимум. И там кто-то был — Митрофанова отчетливо видела, что прыжковая платформа прогибается. И голоса до нее донеслись. Женские. Слов было не разобрать. Одна дама — тембра более низкого — кажется, обвиняла, второй, громкий и истеричный голосок, защищался. И явно принадлежал Изабель.

Надя инстинктивно сделала шаг назад, прижалась к стене. Какая удача, что дверца оказалась точно под вышкой и Стеклова ее пока не видит. А то ведь перепугаешь психичку — она Изабель и столкнет. С десяти метров. В полупустой бассейн.

Митрофанова понятия не имела, какой должна быть глубина при прыжке с такой высоты. Но сейчас полет окажется смертельным. Воды в бассейне, по виду, не больше, чем по колено.

Она напрягла слух, попыталась разобрать слова — нет, в гулком помещении невозможно. Но градус ссоры явно становится выше. Голос Стекловой гневно дрожит, Изабель отвечает все отчаянней.

Что делать?! В чем задумка Стекловой?! Просто напугать Изабель? Столкнуть вниз? Или — прыгнуть вместе? И знает ли она, что вода из бассейна стремительно убывает?

Митрофанова сделала два осторожных шага назад, снова бросилась в темный коридорчик. На вышку ведет лестница из бассейна. Но есть ли на нее еще один вход?

Ей снова повезло — одна из дверей распахнулась, вывела в холл, тоже абсолютно пустой.

Надя огляделась и, увидев лестницу, бросилась по ней сломя голову. Второй этаж — не подходит, низко. Третий? Выскочила с лестницы в очередной коридор. Потертая ковровая дорожка, пыльные светильники, старенькие деревянные двери. «Кабинет массажа», «Бухгалтерия», «Зал аэробики»… А вот потертый указатель: «Вход на трибуны».

Надя осторожно толкнула дверцу — и оказалась позади рядка пустых скамеек. Второй вход на вышку находился здесь, на одном уровне с трибунами, метрах в двадцати справа. Две фигуры, стоявшие лицом к воде, были прекрасно видны.

И голоса теперь слышались отчетливо:

— Ну же, Изабель, — ласково приговаривала Стеклова. — Не бойся. Ты ведь хвасталась, что ныряла за жемчугом! Прыгай!

— Ирочка, ну пожалуйста! Отпусти меня! — всхлипывала мулатка.

— Если бы ты была умной, Изабель, ты бы поняла: прыгать тебе все равно придется, — равнодушно отозвалась Ирина. — Поэтому соберись, сконцентрируйся, прими группировку. Может быть, тебе повезет.

«Говори, говори, говори!» — умоляла про себя Надя. И тихонько, бочком, пробиралась все ближе и ближе к вышке.