Грех - Anastasia Avi Samaeli

вспомнил бывшую одногруппницу Викторию, которая так же, как и я, не собиралась становиться юристом. После окончания Калифорнийского университета она преуспела в дизайнерском бизнесе. Шила самые потрясающие платья для звёзд и прочих знаменитых особ.

Сейчас я шёл на встречу с бывшей одногруппницей и нёс ей фото, которое незаметно стянул из дома родителей Лайлы. Я хотел показать ей то самое платье. Виктория с радостью согласилась воплотить в реальность мою идею. Для неё это был новый опыт плюс крупная сумма денег, которую я пообещал заплатить.

Мы сидели в Vivian's Millenium Cafe. Его выбрала Виктория, потому что здесь было всё, что нужно для веганов. Я предпочитал мясные блюда, поэтому заказал невкусный кофе. Уже на выходе одногруппница поцеловала меня в щёку и, пообещав, что платье станет шедевром, попрощалась со мной. Я смотрел в след уходящей рыжеволосой девушке и думал о Лайле. Как же сильно я скучал по ней.

И снова это странное чувство. Как будто кто-то наблюдает за мной. Я обернулся, но никого не увидел. Махнув рукой, я пошёл в сторону дома в ожидании вечера. Вечером мы снова созвонимся с Лайлой, и я скажу ей, что через три дня вылетаю в Испанию. И пусть для неё станет сюрпризом то, что со мной летит моя мать. Я собирался просить её руки у Хосе и почему-то вспомнил серенаду Доминика.

Надеюсь, Лайла не заставит меня петь!

Глава 20

Стивен

Сегодня мы с Матерью вылетаем в Севилью. Мне не терпелось увидеть мою любимую женщину, а мама мечтала поскорее познакомиться с красивой испанской девушкой, которой удалось растопить ледяное сердце её сына.

Вылетали мы в 2 часа ночи, поэтому днём я отправился в клуб отца. Просто чтобы увидеть его еще раз, до того, как уеду.

Клуб кипел жизнью даже днём. Возле бара меня перехватила Тина. Милая светловолосая официантка, которая не один год работала в клубе. После того, как сбежала от отца тирана. Увидев меня, она взвизгнула и бросилась мне на шею. Тина знала меня много лет и любила как старшего брата. В той, в прошлой моей жизни она не раз выручала меня, выводя через чёрный ход после очередной драки, которую я устраивал, когда принимал наркотики.

И снова тревожное чувство. В третий раз за последние несколько дней я почувствовал на себе чей-то взгляд. И снова, обернувшись, никого не увидел. Если быть откровенным, меня это пугало. Общаясь с Домиником, я узнал, что Маркус избивает Джен, но та будто совсем лишилась рассудка. Твердит о том, что он любит её. Я никогда не поднимал на Джен руку, хотя, признаюсь, было за что. Но ударить женщину – это низость. И я никогда не опускался до этого.

Но самого Маркуса в Севильи никто не видел с того дня, когда я разбил ему лицо. Он отсиживался в доме, и это тревожило еще больше.

Зайдя в кабинет отца, я увидел, что он пуст и, опустив голову, поплёлся домой. Отец ни разу не сказал, как он относится к Лайле. Я лгал, говоря, что мне всё равно. Мне хотелось хоть раз услышать его одобрение, но этого не произошло. Я вернулся домой и услышал голоса, доносившиеся с кухни. Отец и мать что-то обсуждали, но не спорили. Я подошел поближе. Хотелось узнать, о чём говорят родители и при этом остаться незамеченным.

Каково же было моё удивление, когда я услышал весёлый голос отца.

– Эх! Как давно я не был в Испании. В последний раз мы были там через три года после нашей свадьбы. Ты помнишь, милая? Ты танцевала с местными жителями и была такой красивой.

Я тихонько постучал и зашёл на кухню.

– Не помешал?

Отец обнял меня и, как в детстве, потрепав по щеке, спросил:

– Как думаешь, сын? Не испугается твоя невеста, если ты приедешь к ней с родителями?

Я задумался. За последний месяц эта маленькая хрупкая девушка пережила столько действительно страшных вещей, что приезд двух пожилых представителей семьи Медлоу станет для нее своеобразным подарком. Было решено. Мы вылетаем втроём.

* * *

Лайла

Сегодня мне хотелось петь и летать. Мой Стив возвращается, не смотря на слова Джен. Блондинка просто пыталась вывести меня из игры и с рук ей это не сойдёт. Паола была рядом. Мы готовили закуски и рыбу по-испански. В приготовлении рыбы подруга знала толк.

Доминик был настоящим джентльменом. После самой запоминающийся помолвки в истории Полигоно-Сур, Ник вёл себя сдержанно, как настоящий священник. Иногда девственно целуя невесту в губы. Свадьбу планировать еще не начали. Эта парочка не торопилась. Однажды Доминик сказал, что с него вполне достаточно того, что Паола сказала "да". А свадьбу сыграют позже. О планах Стивена на церковь мы ничего не знали. Но Доминик прекрасно исполнял свои обязанности.

Возле дома ежедневно собиралась толпа, пытаясь заслужить расположения очаровательного священника. Будущего мужа дочери рыбака. Ежедневно нам приносили пироги, лепешки, корзинки с фруктами. Доминик помогал всем. Кому-то находил работу, а кому-то хватало и доброго слова. Жизнь квартала налаживалась. Люди стали гораздо дружнее. И это всё благодаря Нику Прайсу.

Стивен был неплохим пастором, но Доминик действительно был хорош. И если мой мужчина решит оставить службу и заняться другим делом, я поддержу его и буду рядом.

Вечером мы отправились на пирс. После отъезда Стивена мы были частыми гостями у местных рыбаков. Наблюдая за тем, как влюблённо смотрят друг другу в глаза мои друзья, я тихонько проскользнула мимо. И, стараясь не разрушить идиллию, отправилась домой. Мари постоянно была с отцом. Он учил её различным техникам рисования.

Подойдя к дому, я увидела разбитое окно. Свет не горел. По спине пробежал неприятный холодок. Но я открыла дверь и, стараясь ступать как можно тише по пушистому ковру, вошла в гостиную. Там было пусто. Но я уловила запах чужого, мужского, слишком сладкого парфюма. Из кухни доносился шорох. Я вошла, потянулась к выключателю и тут же упала на пол. Кто-то ударил меня по затылку огромной вазой, что стояла в гостиной. Потрогав голову, я поняла, что она разбита. Волосы были липкими от крови.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидела мужчину, который двигался в мою сторону. Вскочив на ноги, я схватилась за голову и почувствовала тошноту. Но мне удалось включить свет. На кухне, злобно скалясь, стоял Маркус. Он был пьян. Его безумные глаза горели опасным огнем, и я попятилась назад, понимая, что помощи мне