Гнездо там, где ты (СИ) - Алёна Краснова

- Не смей! Не смей сдаваться, чёрт тебя дери! Не разочаровывай меня, воительница! – в отчаянии зарычал я и нырнул в пенящуюся мутную массу непроглядного хаоса, почти не надеясь отыскать её, но, когда мои руки почти тут же наткнулись на мягкое женское тело, испытав поистине облегчение, я притянул его к себе с твердым намерением не выпускать больше эту упрямую, дерзкую, спесивую, до одури раздражающую меня эльфийскую принцессу.

Мы вынырнули на поверхность из водяного вакуума, и под проливным дождем разгневанная Ди понесла дальше наши тела в своем бешеном течении. Прикрывая собой тело Лайнеф от столкновений с острыми камнями, одной рукой прижимая к себе, пальцами правой я сжал её подбородок, перекрикивая шум воды:

- Лайнеф, посмотри на меня!

Эльфийка дернулась, зашлась кашлем в попытке вдохнуть в легкие воздух, её руки инстинктивно впились в мою спину, на что, будь я проклят!.. даже при нынешних обстоятельствах моё тело моментально отреагировало, её распахнутые карие глаза с паникой взирали на происходящее вокруг нас, пока, наконец-то, она не встретилась со мной взглядом.

- Каким гребаным ветром тебя сюда занесло? Всё ждешь благодарности за спасение моей белоснежной задницы? – съязвила она охрипшим голосом, что вызвало мою ухмылку. - Не дождешься! Зря старался.

Она откинула голову на моё плечо и закрыла глаза, и только тут я понял, насколько она обессилела.

- Держись крепче, детка! Будем выбираться, – прижимая эльфийку к груди, я довольно зарычал. Жива!

Теперь мы оба являлись заложниками водяной лавины. Река словно игралась нами - закручивая, швыряя, а порой, накрывая с головой, окунала обоих под воду. В те редкие минуты, когда нам удавалось пребывать на поверхности, я жадным взглядом осматривал близлежащий берег, где можно было легко налететь на подводные камни и получить серьезные травмы, но это уже не важно. Нужно было любой ценой выбираться на сушу – считанные сотни ярдов отделали нас от водопада.

Эти водные процедуры совсем не входили в мои планы. До берега было недалеко, и течение в этом месте благодаря порогам стало тише. Гребя одной рукой, второй удерживая эльфийку, впереди я заметил склоненную над рекой иву, чьи оголенные корни подмыла река, и едва успел уцепиться за мокрые ветви.

- Открой глаза, принцесса, – привлекая внимание, я сильнее прижал её к себе и крикнул на ухо. - Очнись! Ты сможешь сама держаться за меня?

- Полегче, демон, – она нахмурилась, с трудом разлепила глаза и посмотрела непонимающим взглядом. - Конечно могу.

Темная уцепилась за меня, но хватка была такой слабой, что, молча выругавшись, для подстраховки я зубами сжал кожаные перевязи, опоясывающую её грудь, и принялся перебирать руками ветви, приближая нас к желанному берегу. Наконец, я почувствовал под ногами дно. Под не утихающим дождем я выбрался на берег, уложил обессиленную принцессу на землю и, тяжело дыша, повалился рядом.

*****

Сколько времени мы так пролежали, не знаю. К реальности меня вернул ни с чем не сравнимый, будоражащий запах крови. Я знал этот запах и мог безошибочно различить средь других. Это была её кровь. Как живительная влага дождя питает мертвую землю, кровь когда-то пронзившей моё чрево эльфийки, вопреки её воле, вернула меня к жизни. Она впиталась в мою кожу, вены, врезалась в память. Когда вспоминал о предательстве темной, в ненависти к ней, одиноким зверем метался я по покоям, собственными клыками намеренно ранил язык, и, казалось, чувствовал едва уловимый привкус той насыщенной, терпко-сладостной её крови, что потом, вместе с девственностью, добровольно она отдавала мне. Только тогда, потешив уязвленное самолюбие, разъяренный зверь постепенно затихал, обреченный на голод, который не могла унять ни одна смертная шлюха. Но сейчас, под вспышки молний и раскаты грома, сквозь неутихающих дождь чувствуя пьянящий запах её крови, жизни, её энергии, я предвкушал предстоящее пиршество.

Все демоны ада! Да что же в этой сучке особенного, что рядом с ней, посылая к чертям все планы и наплевав на обязанности, я превращаюсь в полного кретина и, рискуя головой, гоняюсь с единственной целью - удержать? Я поднялся, стал разглядывать неподвижное лицо и израненное тело распростертой у ног эльфийки. На удивление, она казалась такой хрупкой и беззащитной, как невинная смертная. Невозможно было в ней признать ту алчущую смерти фурию, успевшую обезглавить нескольких моих солдат, пока наши клинки со звоном не сошлись между собой в бою.

Выглядела принцесса неважно. Смывая кровь, дождь хлестал по её бледным щекам, по разодранной острыми камнями одежде. Ее прозрачная кожа ярким пятном выделялась на фоне окружающего нас глинистого месива. Намокшие, спутанные волосы открыли аккуратные, слегка заостренные ушки. Из рассеченного лба едва сочилась кровь, посиневшие губы дрожали от холода, а на обнаженных участках тела красовались многочисленные порезы и ссадины.

Я сел перед ней на колени, затаил дыхание, удерживая внутри разбуженного её кровью зверя. Стал ощупывать ребра, плечи, руки, ища более серьезные повреждения. Она не открывала глаз, лишь изредка вздрагивала, когда, не замечая сквозь рваную одежду коллекцию синяков и ушибов, в своей неуклюжести я причинял эльфийке боль.

- Потерпи, детка! – прошипел сквозь стиснутые зубы, удивляясь, с какой легкостью нелепое по отношению к ней слово дважды за этот вечер сорвалось с моего языка. Заметив пятно крови на правой ноге, не колеблясь, я когтями рванул на себя штанину, обнажая белоснежное бедро принцессы. Неглубокая, но обильно кровоточащая рана предстала моему взору. Дождь тут же смывал кровь эльфийки, но даже он не мог помешать её запаху заполонить мои ноздри, рот, легкие. Аромат стал нестерпимо желанным, и тем сложнее была задача сосредоточиться на ране, когда в голове пульсировала одна и та же мысль: “Возьми то, что принадлежит тебе”.

Меня всегда забавляла ирония – в темном мире испокон веков две воюющие сущности, демоны и темные эльфы, обладали по отношению друг к другу уникальной способностью - исцелять. Кровь темных возвращала нам силы, в противовес этому, слюна демонов обладала уникальными целебными свойствами, заживляя раны чертовых эльфов.

С трудом подавляя в себе совсем иное желание, удерживая в ладонях плоть, я приник к бедру эльфийки, зализывая рану, глотая смешанную с дождевой водой кровь, вкус которой для меня был несравненно ценнее самых редкостных и дорогих вин, хранящихся в погребах Данноттара. Чувствовать, как под моими губами затягиваются её раны, и при этом осознавать, что только мне решать, жить темной или умереть… мне и только мне вершить суд на ней – в этом была такая правильность и закономерность, что невольно я снимал оковы с собственной сути, выпуская на волю жажду инкуба.