Сезон браконьеров - Елена Сухова

– Отлично! Когда вы находитесь там, мне можно отлучаться от вас, – Фердинанд тут же вспомнил последний приказ. – Поэтому я еще туточки во дворце задержусь. Вы ведь никуда из башни не денетесь?

– Нет, – пробормотал Ник. – Я буду сидеть там.

– Лады. Я тогда докладик для ваших родителей сочиню. Причину какую-нибудь придумать надо, почему вы так рано собрались, – он плутовски подмигнул Нику. – Просто так ведь из дворца не сбегают.

– Да, просто так не сбегают, – кивнул Ник.

– Не бойтесь, высочество, я в ваши дела влезать не стану, – заверил Фердинанд. – Вы заступались за меня, теперь мой черед вас прикрыть. Топайте себе спокойно на базу, я тоже вскорости примчусь. Порешаю тут кой-какие делишки и сразу буду.

Ник пошел по дорожке. Мимо ухоженных клумб с зимними цветами, яркие бутоны которых пестрели на снегу. Мимо снежных мотыльков, которые словно хлопья снега порхали ветки на ветку. Мимо фонтанчиков, которые не замерзали круглый год. Он вышел на заснеженную поляну, в центре которой возвышалась каменная арка – ворота на базу. Ник сделал шаг, и вышел в Холле башни Отражений.

По светящемуся полу скользила метелка-самоподметалка, а следом ходил аковец Антип и придирчиво осматривал, не осталось ли где-нибудь соринок. Заслышав шаги, он, даже оборачиваясь, проворчал:

– Воротился? Нет, чтобы отдыхать, так он на базу воротился, грязи тут топтать. Веселиться всем полагается, когда день рождения принца празднуют.

– Я уже достаточно повеселился, – ответил Ник.

– Батюшки, да это же сам принц и есть, – сообразил аковец и повернулся. – Ладно уж, ступай к себе в комнату, ежели такой веселый.

Ник стал подниматься по лестнице.

– Эй, погодь-ка еще, – окликнул аковец. – Тебе тут письмо пришло. Поздравлятельное. Да и несуразное какое-то. Из мира людей.

– Потом, – попросил Ник. – Хватит с меня уже поздравлений.

– Хватит, не хватит, – проворчал Антип, засовывая письмо Нику. – Мне его читать что ли, вот уж нет, сам бери.

Обычный конверт, такими пользуются люди в Реальном мире. На нем ровным и красивым почерком был написан адрес спортивного интерната, под которым и скрывалась их учебная база. Ник сразу узнал почерк мамы Альбины. Сомнений быть не могло.

В одну секунду он поднялся к себе в комнату. Руки даже не дрожали, пока он вскрывал конверт.

Здравствуй, Ник!

Я узнала о нападении браконьеров, и поэтому должна еще о многом предупредить. Никому не доверяй. Скоро я придумаю, как связаться с тобой. Знаю, что маги объявили меня вне закона.

Подписи не было, да это и не важно, Ник был уверен, что не ошибся. Несколько раз он перечитал письмо, затем создал огненный шар и сжег его. Маги из Высшего Совета пытаются выследить леди Дору. Может, она и нарушила законы их мира, но он не считает ее виновной. Он помнит, что именно она, его приемная мать, спасла ему жизнь, кому же еще доверять, как не ей.

В комнате еще пахло паленой бумагой, когда дверь растворилась, и влетел Фердинанд. Он принюхался, изобразил на лице недоумение, а затем пожал плечами.

– Высочество, не беспокойтесь, чего вы там натворили не мое дело, но я вас отмазал. Объяснил я императору, что вы пораньше смотались в школу, чтобы получше всякие науки выучить, – отрапортовал довольный Фердинанд. – Отсидитесь туточки, и вернетесь к папе-маме, как ни в чем не бывало. Родители, они всегда простят.

– Родители! – повторил Ник, теперь это слово звучало как-то по-новому. Будто это слово было на чужом, неведомом ему языке.

– Высочество, тут дело у меня важное нарисовалось, – чуть смущаясь, продолжил Фердинанд. – Мне бы надо на несколько деньков по-тихому слинять. Я вот отпроситься решил. Ну, типа во дворце волноваться и не должны, они и не узнают, что я исчезал. Вы тут наставникам скажите, что меня отпустили.

– Хорошо, – кивнул Ник. – Но ведь у наставников есть приказ, что вы должны охранять меня.

Фердинанд на секундочку призадумался, а потом махнул рукой.

– Вы, высочество, послушайте, что я скажу. Я отнес тот приказ, который передал мне дед Гордей к наставникам. Только по дороге, я его немножко подправил. В общем, вписал я там, что иногда с согласия принца имею право покидать базу. Так вот если вы скажете наставникам, что вы не против моего отсутствия, то они возражать не будут.

– Хорошо, – пробормотал Ник. Ложь Фердинанда сейчас уже ничего не значила.

Вместо того, чтобы сразу уйти, Фердинанд остался и принялся высчитывать.

– Эпс, – он задрал голову и зашевелил губами. – Значит, разобраться там, а если чего не так, то еще денек. Да, и через недельку вернусь.

– Хорошо, – повторил Ник.

– Только, высочество, вы императору-то про меня не рассказывайте, – попросил Фердинанд. – Так по мне, ежели чего, вы и сами отлично защититесь. Чтоб мне лопнуть!

– Навряд ли я смогу разговаривать с императором в ближайшее время, – ответил Ник. – И в следующие выходные останусь на базе.

– По рукам! – обрадовался Фердинанд. – Вы, высочество, вообще нормальный парень, без всяких там закидонов, как будто вы и не принц вовсе.

Довольный собой Фердинанд ушел, подкидывая в воздухе ножи, он даже и не подозревал, насколько больно стало Нику от его слов. Не принц? Он сейчас и сам не знал кто он, Филипп и Сильвия его родители, или он сын той неизвестной женщины, зачем-то во время дождя отправившейся в магазин сластей. Той неизвестной женщины, которая сейчас может воспитывать настоящего принца.

Тут дверь распахнулась и в комнату ввалились Темка с Жориком.

– Привет, Ник. Чего ты вчера сбежал-то? Там самое веселье началось. Дай домашку списать. Я шифрологию сделал, а ее ведь целую неделю не будет. Все остальное как-то и забросил, – заявил с порога Темка.

Ник достал тетрадь. Жорик потупил глаза и тоже сел списывать.

– Я… Я просто, – начал было Ник. Он не знал, что сказать, слова путались в голове. Даже если окажется, что он вовсе и не принц, на их дружбу это никак не повлияет. Темку с Жориком такие мелочи совершенно не волнуют. Они помогут найти настоящих родителей, помогут узнать, что же произошло тогда. Все вроде просто, но Ник не мог вымолвить ни слова.

– Прикинь, вчера твоя сестренка бассейн заморозила, пока мы в нем плавали. Она, конечно, мелкая еще, но вредина жуткая, – беззаботно принялся болтать Темка, уже забыв про свой вопрос.

– Угу, – пробасил Жорик, старательно переписывая домашнюю работу.

– Ну, нас быстро разморозили, мы потом еще через костер прыгали, чтобы согреться, – продолжил Темка. – А потом на танцах Майя мне все ноги оттоптала. А Ольда все вздыхала, что к тебе на день рождения не пригласили Катара. Что-то она совсем из-за него с ума сошла. Она же видела-то его один раз в гавани.

– Он ее уже забыл, – пробубнил мудрый Жорик. – И ей надо учиться. Надо к состязаниям готовиться.

– И нам тоже, – решил Ник. – Надо забыть обо всем и готовиться к состязаниям.

Целую неделю Ник учился и тренировался, но постоянно ждал каких-нибудь новостей. Больше всего, он надеялся получить новое послание от мамы Альбины, в котором найдется хоть какая-то крупица информации. Глядя в проектор Деймоса Савельевича, высчитывая формулы у Вениамина Вениаминовича, блуждая следом за профессором Гилем, он думал только о своем прошлом, о том, что произошло возле магазина сластей. На зарядках и тренировках, он никак не мог сосредоточиться и получил несколько замечаний от наставников.

– В субботу у вас состязания, – сурово напомнила Константина. – Пощады не будет. Темные команды попытаются использовать против вас все, чему научились за это время. Вы не можете себе позволить быть слабыми.

– Мы будем сильными, – пообещал Ник.

– Я в этом уверена! – ответила Константина. – Что у тебя с рукой?

Ник поднял руку, несколько капелек крови просочились через рукав, а ведь он только недавно перебинтовывал рану.

– Я поцарапался, – честно ответил Ник, не став уточнять, когда это было. – Рана не помешает мне на состязаниях.

– Надеюсь, – сказала Константина. – Соберитесь, понадобится все ваше мужество и самоотдача.

И она не обманула. Это стало ясно сразу, как только команды построились на заснеженном стадионе, и главный судья начал свою речь. Он специально вышел из-за стола, стоявшего под защитным козырьком, и падающие с неба снежинки тот час же осыпали его разноцветную форму.

Излишне сильно хромая и упираясь на длинный черный зонт, Генрих Эдмундович встал перед командами. Спокойный взгляд из-под золотых очков – взгляд человека себе на уме. Ужасно самоуверенного, почти всемогущего, во всяком случае, здесь, на состязаниях.

– Мне известно, – сказал Генрих Эдмундович. – Что темные команды занимаются по усиленной программе. Известно, что стражи выучили и освоили многое из того, что им еще рано знать. Я разрешаю использовать абсолютно все. Поскольку наши состязания, это подготовка ко взрослой жизни. А взрослые маги могут столкнуться с чем угодно. Проявить жалость сейчас, значит сделать вас неспособными к дальнейшей жизни.