Генерал-адъютант его величества (СИ) - Михаил Леккор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Макурин, однако, его остановил на некоторое время своими вопросами. Мишка уже ушел, незнакомым ушам больше не осталось. Между тем, вопросов было много. Близилась большая поездка в действующую армию, и требовалось кое-что решать. Например, снабжение продовольствием. Сами продукты Макурин мог достать. И даже провести его першероны могли без особой сложности. А вот по потреблению оказались трудности.
Нет, снабжение самого себя и даже его «государевых людей» он проведет без проблем. Но затем вполне естественно, возникали вопросы снабжения ставки и самой армии, а они обязательно возникнут, хоть не в него реальности, но все же Макурин хотя бы из фильмов знал, как плохо кормили не только солдат, но и офицеров. Не зря регулярная армия так ненавидела интендантов.
Андрей Георгиевич не собирался им помогать, взяточников и воров он и сам ненавидел и пренебрегал. Но вот, извините, нормально кушать он хотел и желательно не менее трех раз. И не только сам, но и кормить Ставку цесаревича, и саму армию. А это было гораздо сложнее.
От императора Николая Макурин, собственно хотел:
— во-первых, официального согласия, как у главного начальника. Действующая армия — это государственная структура в чрезвычайной ситуации, там и расстрелять могут! Не говоря уже о том, что это просто не красиво действовать за спиной государя;
— во-вторых, и, наверное, самое главное, обусловить оплату продовольствия. Сам процесс будет прорабатываться в регулярных частях на самой войне, на так называемой Действующей армией. От императора опять же требовалось согласия в принципе, чтобы интенданты, эти официальные казнокрады, не имели возможности отказывать хотя бы даже в этом.
Выслушав и выяснив, что требуется конкретно от него, Николая сказал категорическое императорское «ДА». После этого он, наконец, смог уехать. Уехал и Макурин. Слабое место в XIX веке была связь. То, что в XXI столетии можно разрешить путем нескольких звонков не сходя с места, два века назад требовало много усилий и времени.
Можно, конечно, перемести тяжесть обслуживания на слуг, но Андрей Георгиевич не решился. Ведь они, канальи, много чего напутают и качество будет слабое. А с учетом, что в его хозяйстве много чего будет впервые, Макурин не хотел бы, что б первый блин стал комом. Да ему и самому было интересно снабжать Действующую армию. Он и в своем-то времени никогда не и близко не подходил к этим вопросам, а тем более в прошлом.
Сначала остановился в Санкт-Петербурге, собрал, кого можно и кого надо на совещание. Потребовал от них резко увеличить выработку сухарей и консервов. Затем выделить возможные запасы, а он не только предполагал, но знал, что их будет много.
Но все-таки наибольшие возможности здесь окажутся не у органов снабжения, а у структуры переработки продуктов. Поэтому, возложив на городские органы, в первую очередь, выработку сухарей, что уже делалось, но в гораздо меньших размерах, и потребовав сделать несколько передвижных хлебозаводов (так называемые ПеЗы, будущие ПАВЗы) он выехал в поместье. Там, конечно же, уже выработались различные консервированные продукты, ведь холодильники не существовали в эту эпоху и в мирное время. Однако же он сразу же понимал, что масштабы надо резко увеличить.
Для этого, в первую очередь нужны, как говаривал товарищ Наполеон, деньги, деньги и еще раз большие деньги. Может и не так точно, но что понадобятся значительные финансовые вливания, Макурин не сомневался. Как и то, что обратные деньги могут и не придти. Но надо, Маша, надо. Рисковые вложения были всегда и не каждый раз они обращались в финансы.
Благо деньги были, и ему даже не пришлось просить у Николая I аванса. Просто необходимо подсчитать, сколько надо рублей по минимуму и по максимуму, и сколько он может дать. А потом распорядиться взять:
— по министерству религий России;
— по сетям общепитовских учреждений;
— по поместью.
А ведь хорошо получилось, даже еще осталось в резерве. А теперь работать, работать и еще раз работать!
Но, прежде всего, сложности у него возникли уже в дороге. Во-первых, снежные заносы, во-вторых, колючие морозы. Оба этих фактора были не столь большие, когда ты дома у горящего камина и, если надо, теплого одеяла, и становятся чрезмерными, если ты сам в дальней зимней дороге.
Правда, ехать Андрею Георгиевичу надо было не так долго. Но несколько раз санки у него застревали в снежных пробках, а один раз, при переезде ледовой переправы, он чуть было не подумал, что хана санки, доездились!
Нет, конечно, это было еще не все, Макурин в этом веке уже и на лошадях мог верхом. Но все-таки хорошо, что их маленький отряд сумел прорваться по дороге в поместье, а помещичий дом был заранее протоплен. Сампомещик предусмотрительно послал весточку со слугой о скором приезде и вот теперь млел в тепле после холодной дороге. В Санкт-Петербурге Макурин хотел сразу же с вечера дать команду собрать крестьян, но после мороза и усталости… да жаркой деревенской бани… да изобильного ужина с большой рюмкой наливки…
Короче говоря, деловой настрой у него появился только после завтрака, после вкусного сладкого чая с травами и медом да с сочными блинами и мясными закусками. После такой еды как-то и работать стало хорошо и с чувством энергии!
Перво-наперво распорядился с пчеловодами и ягодниками. Потребовал резко увеличить выработку меда и медовой продукции, сухого и обычного варенья, повидла и мармелада в связи с войной. В конце провел приятное для всех мероприятие — объявил, что из-за чрезвычайного положения цены на военные поставки существенно увеличатся. И тут же выделил изрядный аванс.
«Производственники» явно повеселели. Макурин на это показал им большую стопку ассигнаций:
— Работайте, мужики, старайтесь, а я вас не обижу. Война — войной, а жрать всем хочется! Так что богатейте!
Потом собрались «возчики» — крестьяне, связанные с провозом различных грузов. Продовольствие ведь само не прибежит, его надо перевезти. Тут уж говорить пришлось более конкретно. Рассказал, что знал — сражения начнутся в Валахии (совр. Румынии), а потом, как война пойдет. При поражении армия будет отступать в Молдавию, при, скорее всего, победе — к Дунаю. Вот туда и будем тянуть дорогу — от поместья до Киева постоянная трасса, от Киева до Действующей армии — временные. Тем более от Киева некоторые трассы пойдут по рекам в судах.
Крестьяне переглянулись. Слова помещика явно говорили про будущие трудности. Но одновременно это были хорошие деньги.
— А-а, барин, сколько нам будут
